Елена Петровна сидела на кухне, перебирая бумаги после похорон матери. Трёхкомнатная квартира в центре города досталась ей по наследству, но мысли были далеко — о сыне Павле, который уже десять лет жил в Америке.
- Мам, ты чего вздыхаешь? — Вика заглянула на кухню, прижимая к груди чашку с чаем.
- Думаю, как быть с квартирой бабушкиной. Вас же двое у меня, тебя и Пашка. По справедливости делить надо.
Вика присела рядом, отхлебнула чай.
- А что думать-то? Паша в своей Америке как сыр в масле катается. Зачем ему здесь квартира?
Елена Петровна покачала головой.
- Не знаешь ты ничего. Какой сыр в масле? Он там на птичьих правах. Нелегал. Работает как проклятый. Документов нет, выезжать нельзя, обратно не пустят.
- Так сам выбрал эту дорогу! — фыркнула Вика. — Никто его не заставлял оставаться там после учёбы.
- Молодой был, глупый, — вздохнула Елена Петровна. — Думал, быстро документы сделает. А оно вон как вышло.
Через неделю Елена Петровна позвонила сыну по скайпу.
- Паша, я решила так. В бабушкину квартиру мы переедем и оформлю её на Вику, а тебе нашу продам и новостройку однокомнатную куплю. Будем сдавать, деньги тебе пересылать.
Павел на экране выглядел уставшим. Тёмные круги под глазами, щетина.
- Мам, ты чего? Не надо мне ничего покупать. Оставь себе всё.
- Нет уж, по справедливости. Вы у меня оба дети. Вика здесь, а ты там. Но доля твоя должна быть.
- Как скажешь, мам, — Павел потёр лицо. — Только деньги не пересылай. Мне хватает, пусть тебе будет моя помощь.
Елена Петровна кивнула.
- Ох, что ты. Я, буду копить тогда. Вернёшься — отдам.
Прошло пять лет. Елена Петровна регулярно сдавала Пашину квартиру, деньги складывала на счёт. Иногда, вопреки его запретам, всё-таки отправляла небольшие суммы.
Однажды Павел позвонил сам, непривычно радостный.
- Мам, у меня новости! Я теперь на траке работаю. Зарабатываю прилично.
- Слава богу! — обрадовалась мать. — А с документами как?
- Пока никак, — помрачнел Павел. — Но я теперь сам справляюсь. Деньги больше не высылай, оставляй себе.
- Может, домой вернёшься? Что ты там мучаешься?
- Мам, ты что? Какое «вернуться»? Меня на назад не пустят. Я же нарушитель визового режима. Да и что я в России делать буду? Я уже тут обжился, а у вас я кто?
Елена Петровна только вздохнула. Всё чаще она думала, что никогда больше не увидит сына.
Ещё через пять лет Елена Петровна умерла. Скоропостижно. Павел не смог приехать на похороны.
- Вика, сестрёнка, — голос Павла дрожал, когда они говорили по видеосвязи после похорон. — Я не могу сейчас приехать, сама понимаешь.
- Понимаю, — сухо ответила Вика, теребя платок.
- Слушай, там же наследство. Мамина квартира, моя однушка. Ты вступи в права, а потом, когда я смогу приехать, мы всё поделим по-братски.
Вика помолчала, потом кивнула.
- Хорошо, Паш. Не волнуйся. Я всё оформлю.
- Спасибо, сестрёнка. Я постараюсь решить с документами. Есть одна возможность…
Прошло ещё пять лет. Павел наконец получил грин-карту. Первым делом он полетел на родину.
Вика встретила его в аэропорту. Обнялись крепко, со слезами.
- Не верю, что ты здесь, — шептала Вика, вглядываясь в лицо брата.
Павел возмужал, раздался в плечах. Дорогая одежда, уверенный взгляд. Успешный американец.
- Я тоже не верю, — улыбнулся он. — Двадцать лет прошло. Целая жизнь.
Они ехали в такси, и Павел смотрел в окно на изменившийся город.
- Как твои дела, Вик? Как Лёшка твой? Вы же поженились, да?
- Да, уже пятнадцать лет вместе. У нас дочка, Алиса. Ей тринадцать.
- Надо же! Я дядя взрослой племянницы, — засмеялся Павел. — А где живёте?
Вика отвела взгляд.
- В твоей квартире.
Павел удивлённо поднял брови.
- В моей? А что с маминой?
- Продала, — тихо сказала Вика. — Нам с Лёшей участок достался за городом, от его родителей. Решили дом строить. Денег не хватало, вот и…
Павел молчал, переваривая информацию.
- А деньги от сдачи моей квартиры? Мама же копила.
- Паш, ты не понимаешь, — Вика начала говорить быстрее. — После маминой смерти я осталась одна с ипотекой, с маленьким ребёнком. Лёшка тогда без работы сидел. Твои деньги от аренды нам очень помогли.
Такси остановилось возле пятиэтажки.
- Приехали, — сказала Вика. — Это твоя квартира. Теперь мы тут живём.
В квартире их встретила Алиса, худенькая девочка-подросток с наушниками на шее.
- Это твой дядя Паша, — представила Вика. — Из Америки приехал.
- Привет, — буркнула Алиса и скрылась в комнате.
- Присаживайся, — Вика указала на кухонный стол. — Чай, кофе?
- Давай кофе, — Павел сел, оглядывая маленькую кухню. — Так что с наследством, Вик?
Вика загремела чашками.
- Паш, я же говорю. Мамину квартиру продала, деньги вложили в стройку. Твою однушку… сам видишь. Мы тут живём.
- И где мой дом? — спросил Павел.
- Недостроенный, — вздохнула Вика. — Деньги закончились. Стоит коробка без отделки.
- То есть, моя доля наследства…
- Паш, ну что ты как бухгалтер? — вспыхнула Вика. — Двадцать лет тебя не было! Двадцать! Ты хоть раз приехал? Хоть копейку прислал? Мама болела, я одна с ней сидела. Ты знаешь, сколько лекарства стоят? А похороны?
Павел смотрел на сестру, не узнавая её.
- Вика, я не мог приехать. Ты знаешь почему.
- Знаю! Потому что сам выбрал эту Америку! Сам решил остаться там нелегалом! А мы тут расхлёбывай!
В кухню заглянула Алиса.
- Мам, вы чего кричите?
- Ничего, солнышко, — сразу сменила тон Вика. — Иди к себе.
Когда дочь ушла, Вика понизила голос:
- Паш, ты теперь богатый американец. Зачем тебе эти квартиры? У тебя там наверняка дом, машина…
- Дело не в деньгах, Вик, — тихо сказал Павел. — Дело в справедливости. Мама хотела, чтобы всё было поровну.
- Справедливость? — Вика горько усмехнулась. — А справедливо ли, что я двадцать лет тут одна? Что мама до последнего дня ждала тебя? Что я похоронила её одна?
Павел молчал.
- Знаешь что, — продолжила Вика, — если хочешь справедливости, давай так. Я продам твою квартиру, отдам тебе деньги. Мы с Алисой и Лёшей пойдём… куда? В недостроенный дом? Или на улицу?
- Я не говорил, что хочу выгнать вас, — устало сказал Павел.
- А что ты хочешь?
Павел встал, подошёл к окну.
- Не знаю. Я думал, приеду, и всё будет… по-другому.
- Всё всегда по-другому, Паш, — вздохнула Вика. — Особенно когда двадцать лет проходит.
В дверь позвонили.
- Это Лёшка, — сказала Вика. — С работы вернулся.
В квартиру вошёл Алексей — крепкий мужчина с залысинами и усталым взглядом. Увидев незнакомца, он настороженно замер в прихожей.
- Лёш, знакомься, это Паша, мой брат, — представила Вика. — Из Америки приехал.
- Надо же, легенда во плоти, — хмыкнул Алексей, протягивая руку. — Наслышан.
Павел пожал протянутую ладонь, отметив мозоли и сильную хватку.
- Взаимно.
- Ну, присаживайтесь, мужчины, — засуетилась Вика. — Я ужин разогрею.
За столом повисло неловкое молчание. Алексей исподлобья разглядывал гостя, Павел крутил в руках вилку.
- Как там в Америке? — наконец спросил Алексей. — Небось, живёшь как король?
- По-разному было, — уклончиво ответил Павел. — Первые годы совсем тяжко.
- Но сейчас-то нормально? — не отставал Алексей. — Машина, дом, всё такое?
- Есть квартира, машина, — кивнул Павел. — Работаю в хорошей компании.
- Вот! — Алексей победно глянул на жену. — А ты говорила — бедный, несчастный, нелегал.
Вика поставила на стол сковороду с картошкой.
- Лёш, не начинай.
- А что не начинай? — Алексей повысил голос. — Человек двадцать лет там кайфует, а теперь приехал наследство делить?
- Я не кайфовал, — тихо сказал Павел. — И не за наследством приехал.
- А за чем? — Алексей подался вперёд. — Соскучился по родине? По сестре? По матери соскучился, которую даже похоронить не приехал?
- Лёша! — одёрнула его Вика.
Павел побледнел.
- Я не мог приехать. Ты знаешь, что такое быть нелегалом? Это значит жить в постоянном страхе. Работать на трёх работах и отдавать половину заработка, потому что документов нет. Это значит не иметь права болеть, потому что в больницу нельзя. Это значит…
- Знаешь что, — перебил Алексей, — не надо нам тут про тяжкую долю американского нелегала. Мы тут тоже не в шоколаде живём. Вика одна мать тянула, потом стройку эту чёртову. А ты теперь явился, весь такой успешный, и что? Выгнать нас хочешь?
- Я не говорил этого, — Павел покачал головой.
- А что ты хочешь? — не унимался Алексей. — Денег? Так нет у нас денег! Квартиру продать? А нам куда?
В кухню снова заглянула Алиса.
- Пап, ты чего кричишь?
- Иди к себе, Алиска, — махнул рукой Алексей. — Взрослые разговаривают.
Когда дочь ушла, он понизил голос:
- Слушай, Павел. Я тебя не знаю, ты мне не брат и не сват. Но Вика — моя жена, Алиска — моя дочь. И я их в обиду не дам.
- Я не собираюсь никого обижать, — устало сказал Павел. — Я просто хочу понять, что произошло с наследством.
Вика села между мужчинами.
- Паш, давай начистоту. После маминой смерти я оформила наследство на себя, как мы договаривались. Твою квартиру продолжала сдавать, деньги откладывала. Но потом… Алиса заболела. Серьёзно заболела. Нужна была операция, дорогая. Я взяла твои деньги.
Павел молча кивнул.
- Потом нам предложили участок, по хорошей цене, — продолжила Вика. — Мы решили строить дом. Продали мамину квартиру, взяли кредит. Но стройматериалы подорожали, денег не хватило. Пришлось въехать в твою квартиру, чтобы не платить аренду.
- И что теперь с домом? — спросил Павел.
- Стоит коробка, — вздохнул Алексей. — Крыша, стены, окна. Внутри ничего нет. Денег нет, чтобы доделать.
Павел задумался.
- Можно посмотреть на этот дом?
На следующий день они поехали за город. Недостроенный дом стоял на краю посёлка — двухэтажный, с большими окнами.
- Неплохо, — оценил Павел, обходя строение. — Сколько нужно, чтобы закончить?
Алексей назвал сумму. Павел присвистнул.
- Немало.
- Потому и стоит, — пожал плечами Алексей. — Кредит платим, а достроить не можем.
Они вернулись в город молча. Вечером, когда Алексей ушёл в ночную смену, а Алиса легла спать, Павел и Вика сели на кухне.
- Вик, я всё понимаю, — начал Павел. — Но почему ты мне не сказала? Про болезнь Алисы, про дом?
- А что бы ты сделал? — горько усмехнулась Вика. — Прислал денег? Ты же сам матери говорил, что это опасно, мол вычислят.
- Нашёл бы способ помочь.
- Паш, ты был там, я — здесь. Между нами океан и куча проблем. Я делала что могла.
Павел вздохнул.
- Знаешь, я всё эти годы мечтал вернуться. Думал, приеду, и всё будет как раньше. Глупо, да?
- Глупо, — согласилась Вика. — Ничего не бывает как раньше.
- И что теперь?
Вика пожала плечами.
- Не знаю, Паш. Честно, не знаю.
Утром Павел исчез. Оставил записку: «Вернусь через пару дней». Вика нервничала, но виду не подавала.
Через три дня он вернулся с папкой документов.
- Собирайте вещи, — заявил он с порога.
- Куда? — опешила Вика.
- В ваш дом.
- Но он же не достроен!
- Уже достроен, — улыбнулся Павел. — Я нанял бригаду, они заканчивают внутреннюю отделку. Через месяц можно въезжать.
Вика ошарашенно смотрела на брата.
- Ты шутишь?
- Нет. И ещё. Бери документы на эту квартиру поехали всё переоформим на Алису. Пусть будет её приданое.
Вика разрыдалась, уткнувшись лицом в ладони.
- Паш, ты… я не могу… это слишком…
- Считай это моим подарком за двадцать лет отсутствия, — Павел обнял сестру. — И извинением за то, что не был рядом.
Алексей, вернувшийся с работы, застал эту сцену.
- Что случилось?
Вика, всхлипывая, рассказала. Алексей недоверчиво посмотрел на Павла.
- Ты серьёзно? А как же справедливость, доля наследства?
- К чёрту справедливость, — махнул рукой Павел. — Вы моя семья. Единственная, которая у меня есть.
Через месяц они сидели на веранде нового дома. Алиса гоняла на велосипеде по двору, Алексей жарил шашлыки, Вика накрывала на стол.
- Когда улетаешь? — спросила Вика, расставляя тарелки.
- Через неделю, — ответил Павел. — Работа ждёт.
- Может, останешься? Найдёшь работу здесь?
Павел покачал головой.
- Нет, Вик. Там моя жизнь. Двадцать лет всё-таки.
- Жениться не думал? — поддел Алексей, переворачивая мясо. — Тридцать восемь уже, пора бы.
- Была одна, — Павел улыбнулся воспоминаниям. — Но не сложилось.
- Почему? — полюбопытствовала Вика.
- Документов не было. Замуж звала, но я отказался. Не хотел, чтобы из-за меня проблемы имела.
- А сейчас? Документы же есть теперь.
- Она замуж вышла, — пожал плечами Павел. — Двое детей уже.
Они помолчали. Потом Вика спросила:
- Паш, а почему ты всё-таки решил помочь нам? После всего, что мы… что я сделала?
Павел долго смотрел на играющую во дворе Алису.
- Знаешь, когда живёшь нелегалом, начинаешь понимать, что важно, а что нет. Деньги, квартиры — это всё ерунда. А семья… семья — это всё, что у нас есть на самом деле.
Вика прослезилась.
- Спасибо, Паш.
- Не за что, сестрёнка.
Алексей поднял бокал.
- За семью!
- За семью, — эхом отозвались Павел и Вика.
Вечером, когда все разошлись по комнатам, Павел вышел на крыльцо. Позвонил в Америку.
- Привет, — сказал он по-английски. — Да, всё в порядке. Возвращаюсь через неделю.
Он помолчал, слушая собеседника.
- Нет, денег не осталось. Всё вложил в дом для сестры.
Снова пауза.
- Да, я знаю, что она обманула меня. Знаю, что могла бы вернуть хотя бы часть.
Пауза.
- Нет, ты не понимаешь. Это моя семья. Единственная, которая у меня есть.
Павел выключил телефон и долго смотрел на звёздное небо.
Из дома вышла Вика, накинула ему на плечи плед.
- Замёрзнешь, американец, — усмехнулась она.
- Не замёрзну, — улыбнулся Павел. — Я же русский.