— Ты хоть понимаешь, что ты наделала? — Сергей нервно барабанил пальцами по столу, не глядя на мать. — Мы с Мариной на эти деньги рассчитывали. Ипотеку могли платить целый год.
Валентина Петровна поправила очки и посмотрела в окно. За стеклом качались ветки старой яблони, которую они с Колей посадили еще в восьмидесятых. Коли уже пять лет как нет.
— Я не обязана отчитываться, куда трачу свои деньги, — она сложила руки на коленях. — Мне шестьдесят исполнилось. Один раз живем.
— Один раз! — Марина вскочила с дивана. — Вы потратили триста тысяч на один день! Триста! А нам говорили, что еле концы с концами сводите!
Валентина Петровна вздохнула. Невестка всегда была громкой. Как сирена. Когда-то это казалось признаком жизнерадостности, теперь просто раздражало. Интересно, Сережа тоже это замечает? Наверное, нет. Мужчины слепнут рядом с женщинами, которых выбирают.
— Я никогда не говорила, что еле свожу концы с концами, — спокойно возразила она. — Я говорила, что живу скромно. Это разные вещи.
— Мама, но мы же… — Сергей запнулся. — Мы же семья. Почему ты не сказала, что у тебя есть накопления?
«Потому что вы бы их потратили на свою дурацкую машину», — подумала Валентина Петровна, но вслух сказала:
— Я не считала нужным.
Телефон на столе завибрировал. Сообщение от Нины: «Как прошло? Сказала им?» Валентина Петровна незаметно перевернула телефон экраном вниз.
— Вы не понимаете, — продолжала Марина, расхаживая по комнате. — Мы могли бы… могли бы…
— Что? — Валентина Петровна подняла брови. — Что вы могли бы?
— Инвестировать эти деньги! — выпалила Марина. — Сейчас столько возможностей! А вы просто… просто спустили их на ветер!
Валентина Петровна вспомнила, как Нина смеялась, когда они выбирали ресторан. «Вальк, ты что, с ума сошла? Такие деньжищи!» А потом добавила: «Но если не сейчас, то когда?» И они обе расхохотались, как девчонки. Две шестидесятилетние девчонки с артритом и гипертонией.
— Я два года копила, — тихо сказала Валентина Петровна. — Каждый месяц откладывала. После смерти отца еще его сбережения остались. Я имею право потратить их так, как считаю нужным.
— Но мы могли бы… — снова начала Марина.
— Вот именно! — перебил ее Сергей. — Могли бы! — он повернулся к матери. — А ты даже не подумала о нас. О внуках не подумала.
— У вас нет детей, — напомнила Валентина Петровна.
— Но будут! — Марина всплеснула руками. — Мы планируем!
«Планируете уже восемь лет», — подумала Валентина Петровна, но промолчала. Некоторые мысли лучше держать при себе.
— Знаешь, что самое обидное? — Сергей наконец посмотрел ей в глаза. — Ты даже не пригласила нас на этот юбилей.
Вот оно. Валентина Петровна почувствовала, как что-то сжалось внутри. Она машинально начала теребить пуговицу на кофте — привычка, от которой никак не могла избавиться.
— Я хотела… другой компании, — осторожно подбирая слова, ответила она.
— Другой компании? — Марина издала короткий смешок. — То есть сын и невестка — это не та компания?
— Там были мои друзья. Люди моего поколения.
— И Виктор Степанович, да? — Сергей скривился. — Этот твой… кто он вообще такой?
Валентина Петровна почувствовала, как краска приливает к щекам. Виктор. Они познакомились в прошлом году на занятиях плаванием для возрастных групп. Они пили чай после и потом были прогулки в парке, походы в кино и долгие разговоры на скамейке у подъезда. Как в молодости. Только теперь они говорили не о будущем, а о прошлом. И это было… правильно.
— Мой друг, — коротко ответила она.
— Друг! — фыркнула Марина. — В шестьдесят лет!
— А что, в шестьдесят нельзя иметь друзей? — Валентина Петровна почувствовала, как внутри поднимается волна раздражения. — Или ты думаешь, что после пятидесяти жизнь заканчивается?
— Я этого не говорила, — Марина отступила на шаг.
— Но подумала, — Валентина Петровна встала. — Я вам скажу одну вещь. Когда мне было сорок, я думала, что в шестьдесят буду старухой. А сейчас мне шестьдесят, и я чувствую себя… собой. Просто собой. Не молодой, не старой. Просто… Валентиной.
В комнате повисла тишина. Сергей смотрел в пол, Марина — в окно. Валентина Петровна вдруг вспомнила, как в детстве Сережа прибегал к ней с разбитыми коленками. «Мам, поцелуй, чтоб не болело». И она целовала. И действительно не болело.
— Я не хотела вас обидеть, — наконец сказала она. — Но это был мой день. Мой юбилей. И я хотела провести его так, как мне хочется.
— С чужими людьми, — буркнул Сергей.
— С людьми, которые не считают меня банкоматом, — резко ответила Валентина Петровна и тут же пожалела о своих словах.
Сергей вскинул голову:
— Что?! Ты считаешь, что мы…
— Нет, нет, — она замахала руками. — Я не то хотела сказать. Просто… Когда вы приходите, вы всегда говорите о деньгах. О кредитах, о ремонте, о машине. И я чувствую себя… не мамой, а спонсором.
— Это неправда! — возмутилась Марина. — Мы приходим просто так! Мы заботимся о вас!
Валентина Петровна вспомнила их последний визит. Марина сидела в телефоне, Сергей смотрел футбол. Потом они поели, и Сергей как бы между прочим упомянул, что у них проблемы с выплатой кредита. Она тогда дала им двадцать тысяч. И они ушли, даже не помыв за собой посуду.
— Давайте не будем, — устало сказала она. — Я потратила свои деньги. Все. Больше у меня ничего нет. Теперь только пенсия.
Это была ложь. У нее оставалось еще около двухсот тысяч. На черный день. Или на путешествие в Иерусалим, о котором она мечтала всю жизнь. Виктор говорил, что они могли бы поехать вместе следующей весной через Египет.
— Я не понимаю, — Сергей покачал головой. — Просто не понимаю. Зачем тебе это было нужно? Этот пафос, эти понты…
— Это не понты, — тихо ответила Валентина Петровна. — Это жизнь. Моя жизнь.
Телефон снова завибрировал. На этот раз звонок. Виктор. Валентина Петровна не стала отвечать.
— Знаешь что, мам, — Сергей встал. — Делай что хочешь. Это твои деньги, твоя жизнь. Но не жди, что мы будем в восторге.
— Я и не жду, — она пожала плечами.
— Пойдем, Марин, — он взял жену за руку. — Нам пора.
Они ушли, громко хлопнув дверью. Валентина Петровна осталась сидеть за столом, глядя на фотографию с юбилея. Вот она в новом платье цвета бургунди, которое стоило всей её пенсии. Вот Нина с бокалом шампанского. Вот Виктор, приобнявший ее за плечи. А вот Татьяна из соседнего подъезда, с которой они когда-то работали в одном НИИ. И Александр Иванович, бывший военный, теперь преподающий танцы в клубе для пенсионеров. И еще десяток лиц — улыбающихся, живых, настоящих.
Сергей и Марина тем временем шли по улице, погруженные в свои мысли. Когда они отошли достаточно далеко от дома матери, Марина наконец нарушила молчание.
— Нет, ты видел? Видел? — она нервно поправила сумку на плече. — Триста тысяч! На один вечер! Для пенсионеров!
— Видел, — мрачно ответил Сергей. — Не напоминай.
— А этот её Виктор… — Марина понизила голос, хотя вокруг никого не было. — Как думаешь, у них серьёзно?
Сергей пожал плечами:
— Не знаю. Да какая разница?
— Большая, — Марина остановилась и схватила мужа за локоть. — Слушай, а что если… что если они съедутся?
— В каком смысле? — не понял Сергей.
— Ну, будут жить вместе, — Марина говорила быстро, глаза её заблестели. — Представь, она переедет к нему или он к ней. И тогда одна квартира освободится.
Сергей нахмурился:
— И что?
— Как что? — Марина закатила глаза. — Мы могли бы её сдавать! Или… — она сделала паузу, — или даже продать.
— Ты с ума сошла? — Сергей отдёрнул руку. — Это мамина квартира!
— Ну и что? — Марина пожала плечами. — Ей всё равно две не нужны. А нам бы деньги не помешали. Особенно сейчас, когда выяснилось, что никаких накоплений у неё больше нет.
— Марин, — Сергей покачал головой, — ты иногда такое говоришь…
— А что такого? — она упрямо вздёрнула подбородок. — Все так делают. Моя подруга Светка вон квартиру свекрови сдаёт, пока та у сестры в Саратове живёт. И все довольны.
— Это другое, — буркнул Сергей, но было видно, что идея засела у него в голове.
— Подумай об этом, — Марина взяла его под руку. — Если они с этим Виктором действительно… ну, ты понимаешь… то зачем им две квартиры? Логично же.
Сергей ничего не ответил, но его молчание было красноречивее любых слов.
Телефон зазвонил снова. На этот раз она ответила.
— Валя, ну как ты? — голос Виктора звучал обеспокоенно. — Рассказала им?
— Да, — она вздохнула. — Не очень хорошо прошло.
— Я так и думал, — он помолчал. — Слушай, а может, ну их? Поехали в парк? Погода чудесная.
Валентина Петровна посмотрела в окно. Солнце золотило верхушки деревьев. Весна. Ей шестьдесят, и впереди еще столько всего.
— Знаешь, — сказала она, улыбаясь, — а поехали.
Она положила трубку и пошла одеваться. В прихожей, проходя мимо зеркала, она остановилась и посмотрела на свое отражение. Морщины, седина, очки. Но глаза — те же самые, что и в двадцать, и в сорок лет. Ее глаза.
«Интересно, — подумала Валентина Петровна, — а что бы сказал Коля? Одобрил бы он этот юбилей? И Виктора?» Она не знала. Но почему-то была уверена, что он бы понял. Коля всегда ее понимал.
Через полчаса она уже сидела на скамейке в парке, и Виктор рассказывал ей о своей новой идее — создать группу в мессенджере для пенсионеров их района, чтобы обмениваться информацией о скидках в магазинах и интересных мероприятиях.
— А еще я думаю, нам стоит организовать клуб совместных путешествий, — говорил он, размахивая руками. — Не обязательно ехать за границу. Можно и по России. Столько мест, где мы не были!
Валентина Петровна слушала и улыбалась. Сергей не звонил. Наверное, не позвонит еще долго. И это больно. Очень больно. Но…
— Знаешь, — сказала она, перебивая Виктора, — а давай все-таки поедем в Иерусалим. В следующем году. Весной.
— Серьезно? — он удивленно поднял брови. — А как же… ну, твои сбережения? Ты же говорила, что все потратила на юбилей.
— Не все, — она хитро улыбнулась. — Я же не совсем сумасшедшая.
Виктор рассмеялся и взял ее за руку. Его ладонь была теплой и шершавой. Как у Коли когда-то.
— Ты удивительная женщина, Валентина Петровна, — сказал он.
Она ничего не ответила. Просто смотрела на деревья, на небо, на проходящих мимо людей. На свою жизнь, которая продолжалась. Вопреки всему.
Виктор смотрел на неё и думал о чём-то своём. Потом вдруг сказал:
— А знаешь, Валя, иногда я думаю… — он замялся, словно не решаясь продолжить.
— О чём? — она повернулась к нему.
— Да так, глупости, наверное, — он махнул рукой, но потом всё-таки продолжил. — Думаю, а что если нам… ну, знаешь, продать наши квартиры. Обе. И купить домик в Крыму. Хороший большой, у моря. Представляешь? Просыпаешься утром, выходишь на террасу, а там — море. Синее-синее.
«Интересно, а Сергей приезжал бы к нам в гости?» — мелькнуло у Валентины Петровны в голове, но вслух она этого не сказала. Вместо этого она крепче сжала руку Виктора и улыбнулась.
— Представляю, — тихо ответила она.