Оксана вытерла руки кухонным полотенцем и оглядела стол. Тарелки с остатками гречки и котлет, пустые стаканы — обычный семейный ужин подходил к концу. Муж Андрей допивал компот, а напротив сидела золовка Олеся с характерной складкой между бровей. Такое выражение лица у неё появлялось всегда перед важными разговорами.
— Андрюш, а помнишь, как мы в детстве мечтали о красивом доме? — начала Олеся, крутя в руках ложку. — Ты вон добился своего, а у меня всё никак не складывается.
Оксана села обратно на своё место и мысленно приготовилась. За семь лет замужества такие разговоры случались регулярно. Сначала Олеся рассказывала о своих трудностях, потом плавно переходила к тому, как хорошо живут родственники, и в конце обязательно звучала просьба о помощи.
— Что у тебя случилось на этот раз? — прямо спросил Андрей.
— Да квартира совсем развалилась. Кран на кухне течёт уже полгода, в ванной плитка отваливается, а про состояние стен и говорить нечего. Хочу сделать нормальный ремонт, чтобы как у людей жить.
Андрей кивнул с пониманием. Оксана молчала, наблюдая за развитием событий. Квартира у золовки действительно была в плачевном состоянии — старый хрущёвский дом, где давно требовался капитальный ремонт. Но знала Оксана и то, что у Олеси никогда не водились деньги. Работала золовка то флористом, то дизайнером интерьеров, то организатором праздников, но ни в одном месте долго не задерживалась.
— Сколько нужно на ремонт? — поинтересовался Андрей.
— Ну, если по-человечески делать, то тысяч сто точно. Сантехнику поменять, стены выровнять, пол положить нормальный. А то стыдно людей домой привести.
Оксана почувствовала, как напряглись мышцы шеи. Сто тысяч рублей — сумма немаленькая, особенно для человека без постоянного дохода. А ведь Олеся ещё и кредиты погашала за свои прошлые проекты.
— Понятно, — протянул Андрей. — А сама копить не можешь?
— Андрюш, ну ты же знаешь, как у меня с работой. То густо, то пусто. Сейчас вообще заказов нет. Да и когда я накоплю такую сумму? Лет через десять, наверное.
Олеся повернулась к Оксане и улыбнулась той особенной улыбкой, которая всегда предшествовала просьбам о деньгах.
— Оксан, а можешь занять сто тысяч? Ты же хорошо зарабатываешь. Для тебя это ведь копейки.
Оксана медленно поставила стакан на стол. Копейки? За эти деньги можно было купить новый холодильник или съездить в отпуск. А ещё лучше — отложить на собственные нужды или непредвиденные расходы.
— Олеся, это не копейки, — спокойно ответила Оксана. — Это серьёзная сумма. На какой срок тебе нужны деньги? И как ты планируешь их возвращать?
Золовка моргнула несколько раз, видимо, не ожидая таких вопросов.
— Ну, как только работа наладится. Максимум через полгода отдам. Может, даже раньше.
— А если работа не наладится? — продолжала расспрашивать Оксана. — Какие у тебя гарантии возврата?
Андрей поёрзал на стуле и бросил на жену предупреждающий взгляд. Мол, не надо так серьёзно, это же семья.
— Оксанка, ну что ты как банкир? — вмешался муж. — Это же Олеська, моя сестра. Поможем — и всё. Родным надо помогать, а не расписки составлять.
— Конечно, родным надо помогать, — согласилась Оксана. — Но к деньгам я отношусь серьёзно. Это результат моего труда, моих усилий.
Олеся фыркнула и откинулась на спинку стула.
— Сто тысяч — для вас копейки! — произнесла золовка уже с заметной насмешкой в голосе. — Вот у кого жизнь удалась. Квартира в центре, стабильная работа, муж хороший. А мы с мамой с конца в конец перебиваемся.
— Если для нас это копейки, то заработайте свои, — резко ответила Оксана.
Воцарилась неловкая тишина. Андрей смотрел в пол, а Олеся сверлила Оксану взглядом. Атмосфера в комнате стала настолько напряжённой, что можно было резать ножом.
— Ты что, серьёзно отказываешь? — тихо спросила Олеся.
— Я не отказываю. Я хочу понимать условия. Работаю я не для того, чтобы деньги просто так раздавать.
— Просто так? — голос у золовки стал выше. — Для семьи — это просто так?
Оксана встала из-за стола и прошла к письменному столу в углу кухни. Там в папке с документами лежали готовые бланки расписок — она всегда держала их под рукой для подобных случаев. Опыт научил быть готовой.
— Хорошо, — сказала Оксана, возвращаясь к столу с бумагой в руках. — Но всё будет официально. Срок возврата, сумма, подписи.
Олеся уставилась на бланк расписки, как на что-то неприличное.
— Ты издеваешься? От родственников расписки требуешь?
— Именно от родственников и требую. Потому что с чужими людьми таких проблем не возникает. Чужие всегда отдают вовремя.
Андрей тяжело вздохнул и потёр лоб.
— Оксан, может, не будем усложнять? Олеся же обещает вернуть через полгода.
— Андрей, сколько раз твоя сестра уже обещала вернуть долги? И сколько раз возвращала?
Муж промолчал, потому что ответ был очевиден. За последние три года Олеся занимала деньги четыре раза: то на открытие цветочного магазина, то на оплату курсов, то на лечение зубов. Из всех долгов вернула только половину суммы за зубы, и то после многочисленных напоминаний.
— Слушай, а может, мама поручится? — предложила Олеся. — Тогда расписка не понадобится.
Оксана едва сдержала смех. Свекровь жила в деревне на пенсию в двенадцать тысяч рублей. Какое поручительство могло быть речи?
— Олеся, твоя мама получает пенсию меньше, чем я трачу на продукты в месяц. О каком поручительстве речь?
— Ну ты и жадная, — процедила золовка сквозь зубы. — Живёте как сыр в масле катаетесь, а сто тысяч пожалели.
— Мы живём на заработанные деньги, — ровно ответила Оксана. — А если хочешь жить также, то работай, а не занимай.
Олеся резко встала, опрокинув стул.
— Знаешь что? Не нужны мне твои деньги! Как-нибудь сама справлюсь!
— Отлично. Тогда вопрос закрыт.
— Андрей, ты вообще что-то скажешь? Или будешь молчать, пока твоя жена твою сестру унижает?
Андрей поднял голову и посмотрел на Олесю усталыми глазами.
— А что я должен сказать? Оксана права. Деньги нужно отдавать. А ты последний раз когда возвращала долги?
Золовка открыла рот, но ничего не сказала. Вместо ответа резко развернулась и пошла к выходу.
— Подожди, — окликнула её Оксана. — Я не против дать тебе деньги. Но только под расписку. Это нормальная практика.
Олеся остановилась в дверях и обернулась. Лицо у неё было красное от злости.
— Знаешь что, Оксана? У нас в семье принято помогать друг другу просто так, по-человечески. А не торговаться как на базаре.
— В семье принято не только помогать, но и отдавать долги, — парировала Оксана.
— Вот именно поэтому я и не хочу в вашей семье быть! — выкрикнула Олеся и хлопнула дверью.
Андрей тяжело опустился на стул и закрыл лицо руками.
— Зачем ты так с моей сестрой? Не могла по-хорошему?
Оксана собрала со стола грязные тарелки и понесла их к раковине.
— А как по-хорошему? Дать деньги и забыть о них? Андрей, за семь лет брака твоя семья заняла у нас больше трёхсот тысяч. Сколько вернули?
— Ну не всё сразу…
— Сколько, Андрей?
— Тысяч восемьдесят, наверное.
— Семьдесят. И то только потому, что я каждый месяц напоминала. А остальные двести тридцать где?
Муж промолчал. Он знал, что Оксана права, но признать это вслух было сложно. Семья для Андрея всегда была святым понятием, а жена почему-то к родственникам относилась как к посторонним людям.
— Может, просто забудем про эти старые долги? — предложил Андрей. — И Олесе поможем без всяких расписок?
Оксана повернулась к мужу и внимательно посмотрела на него. Иногда казалось, что Андрей живёт в каком-то параллельном мире, где деньги растут на деревьях, а долги рассасываются сами собой.
— Хорошо, — медленно произнесла Оксана. — Тогда давай я уволюсь с работы. Зачем мне надрываться, если всё равно зарплату раздаём твоим родственникам?
— Не говори глупости.
— Почему глупости? Очень даже разумно. Буду сидеть дома, а ты содержи и меня, и свою семью.
Андрей встал и подошёл к окну. На улице моросил дождь, и капли медленно стекали по стеклу. Точно так же медленно и неотвратимо стекали деньги из их семейного бюджета в карманы его родственников.
— Они же не специально, — тихо сказал Андрей. — Просто у них сложная ситуация.
— У всех сложная ситуация. Но не все же просят деньги у родственников.
— А к кому им ещё обращаться?
— К банку, например. Или искать работу получше. Или экономить.
Андрей обернулся и посмотрел на жену. В её глазах читалась усталость от бесконечных разговоров на одну и ту же тему.
— Оксан, ну неужели тебе не жалко Олесю? Живёт в разваливающейся квартире, денег нет…
— Жалко. Но жалость и деньги — разные вещи. Я могу посочувствовать, поддержать словом, помочь советом. Но отдавать заработанные деньги тому, кто не хочет работать — не буду.
Телефон Андрея зазвонил. На экране высветилось имя матери.
— Алло, мам.
— Андрюша, что там у вас произошло? Олеся звонила, плачет. Говорит, Оксана её из дома выгнала.
Оксана услышала голос свекрови и закатила глаза. Началось. Сейчас будет обвинение в жадности, в неуважении к семье и прочие привычные упрёки.
— Мам, никто никого не выгонял. Просто Олеся попросила денег в долг, а Оксана хочет оформить расписку.
— Какую ещё расписку? От родной сестры? Андрей, ты что, совсем с ума сошёл? Дай трубку Оксане.
Андрей протянул телефон жене. Оксана взяла трубку и приготовилась к очередной воспитательной беседе.
— Слушаю вас, Валентина Петровна.
— Оксаночка, ну что же ты делаешь? Олеся ведь родная сестра Андрею. Как же можно от неё расписки требовать?
— Очень просто. Пишешь на бумаге сумму, срок возврата, ставишь подпись и дату.
— Ты издеваешься надо мной?
— Нет, объясняю процедуру оформления долга.
— Оксана, ну Олеся же обещает вернуть! Чего тебе ещё надо?
— Мне надо, чтобы обещания выполнялись. А пока что из всех обещаний вашей семьи выполняется примерно треть.
Свекровь на том конце провода тяжело дышала. Видимо, подбирала слова для ответа.
— Знаешь что, Оксана, мне не нравится, как ты относишься к нашей семье. Мы для тебя что, чужие люди?
— Валентина Петровна, я к вам отношусь нормально. Но деньги — это деньги. Их нужно отдавать.
— А если у человека нет возможности отдать сразу?
— Тогда не нужно брать сразу.
— Ты очень жестокая женщина, Оксана.
— Я практичная женщина. И честная. А жестокость — это брать деньги и не отдавать.
Разговор прервался. Свекровь бросила трубку. Оксана отдала телефон мужу и села за стол.
— Ну что, доволен? — спросил Андрей. — Теперь вся моя семья против тебя настроена.
— А разве раньше было по-другому?
Андрей задумался. Действительно, мать и сестра никогда особо не жаловали его жену. Сначала говорили, что Оксана слишком гордая, потом — что карьеристка, потом — что жадная. Но повода для открытого конфликта раньше не было.
— Может, всё-таки дашь Олесе денег? — попробовал ещё раз Андрей. — Ну без расписки…
Оксана посмотрела на мужа долгим взглядом. В эту секунду стало понятно, что разговор далеко не закончен.
— Андрей, я не буду давать деньги без расписки. Точка.
— Но почему ты такая принципиальная? Это же семья!
Оксана открыла рот, чтобы ответить, но в этот момент раздался стук в дверь. Резкий, настойчивый. Андрей пошёл открывать, а через минуту в кухню ворвалась разгорячённая Олеся. За золовкой следом вошла свекровь Валентина Петровна — невысокая женщина с седыми волосами, стянутыми в тугой пучок.
— Ты что, мне не доверяешь? — закричала Олеся, даже не поздоровавшись. — Сестра я тебе или как? Ты деньги отдала бы чужому быстрее, чем мне!
Валентина Петровна молча села на стул и скорбно покачала головой.
— Мама, не надо драмы, — попытался вмешаться Андрей.
— Вот видишь, сынок, какая твоя жена, — произнесла свекровь тихим, но отчётливо слышимым голосом. — Чужая. Своим — расписку. Это же обидно до слёз.
Оксана встала и прислонилась спиной к кухонному шкафу. Атмосфера в комнате накалилась до предела. Три пары глаз смотрели на неё с разными эмоциями: Олеся — с яростью, свекровь — с осуждением, а Андрей пытался перевести всё в шутку, но лицо выдавало растерянность.
— Знаете что, — медленно произнесла Оксана, — вы правы. Я действительно чужая. И именно поэтому чужим деньги просто так не раздаю.
Воцарилась мёртвая тишина. Даже тиканье часов на стене казалось оглушительным. Валентина Петровна достала из сумки платок и промокнула уголки глаз.
— Как ты можешь так говорить? — прошептала свекровь. — Мы же тебя как родную принимали.
— Принимали? — переспросила Оксана. — Когда это было? Когда вы называли меня выскочкой? Или когда говорили, что я Андрея от семьи отбиваю?
Олеся резко встала, отодвинув стул с таким грохотом, что Андрей вздрогнул.
— Всё ясно, — процедила золовка сквозь зубы. — Мы тебе не семья, а обуза. Живёшь припеваючи, а нам крошки не бросишь.
— Крошки? — усмехнулась Оксана. — Сто тысяч рублей — это крошки?
— Для таких, как ты, — да. У тебя зарплата больше, чем у меня за полгода.
— И знаешь почему? Потому что я работаю. Каждый день, по восемь часов. А не мечтаю о красивой жизни на диване.
Олеся побледнела, а потом лицо золовки залилось краской.
— Ты мне ещё скажешь, что я бездельница!
— А ты скажи мне, сколько дней в этом году ты работала? — спокойно поинтересовалась Оксана.
Олеся открыла рот, но ничего не сказала. Ответ был очевиден всем присутствующим.
— Оксана, прекрати, — попросил Андрей. — Не делай из Олеси крайнюю.
— Я никого крайним не делаю. Просто говорю правду.
Валентина Петровна встала со стула и подошла к сыну.
— Андрюша, ты слышишь, как твоя жена с нами разговаривает? Мы что, враги какие-то?
— Нет, мам, просто…
— Просто что? Просто мы недостойны помощи? Просто нас надо унижать расписками?
Оксана внимательно наблюдала за происходящим. Классический приём: переключить внимание с сути проблемы на эмоции. Вместо того чтобы обсуждать возврат долга, говорить о чувствах и обидах.
— Валентина Петровна, расписка — это не унижение. Это документ, который защищает обе стороны.
— Защищает от кого? От родственников?
— От недопонимания. Чтобы потом не было вопросов, кто сколько должен и когда.
Олеся подошла к Оксане вплотную и сверкнула глазами.
— Знаешь что? Не нужны мне твои деньги! Обойдусь как-нибудь без твоей милости!
— Замечательно. Тогда вопрос закрыт.
— Посмотрим, как ты одна жить будешь, когда Андрей всё поймёт, — бросила золовка на прощание.
— Что именно должен понять Андрей? — невозмутимо спросила Оксана.
— Что ты эгоистка и жадина. И что семья для тебя ничего не значит.
— А что для меня должна значить семья? Бесконечные просьбы о деньгах?
Валентина Петровна вздохнула так тяжело, словно на её плечи навалили мешок картошки.
— Пойдём, Олесенька. Видно, здесь нас не ждут.
— Мам, не уходи, — попросил Андрей. — Давайте спокойно поговорим.
— О чём говорить, сынок? Твоя жена всё уже сказала. Мы для неё чужие люди.
Свекровь направилась к выходу, а Олеся задержалась в дверях.
— Андрей, подумай хорошенько, с кем ты живёшь. Настоящая жена никогда не поставит мужа перед выбором между ней и семьёй.
— А настоящая сестра никогда не будет использовать брата как банкомат, — парировала Оксана.
Дверь захлопнулась с таким грохотом, что задрожали стёкла в серванте. Андрей остался стоять посреди кухни, растерянно глядя то на дверь, то на жену.
— Ну вот и всё, — произнёс муж. — Теперь довольна?
— Андрей, я никого не выгоняла. Просто поставила условия.
— Какие условия? Ты их практически оскорбила!
Оксана подошла к раковине и начала мыть посуду. Тёплая вода и привычные движения помогали успокоиться.
— Я сказала только правду. Олеся не работает, долги не отдаёт, а претендует на наши деньги. Это нормально?
— Но ты могла бы быть помягче.
— Мягче? Андрей, сколько раз мы уже были мягкими? И к чему это привело?
Муж сел за стол и уткнулся в телефон. Видимо, уже пришли сообщения от разгневанных родственников.
— Мама пишет, что ты их унизила, — сообщил Андрей, не поднимая головы.
— А Олеся что пишет?
— Олеся… Ну, там много эмоций.
— Понятно. А про долги что-нибудь пишут?
Андрей промолчал. Про долги никто, конечно, не вспоминал. Только про чувства, обиды и несправедливость.
— Оксан, может, всё-таки найдём компромисс? — попробовал ещё раз муж. — Дадим денег, но сроком на полгода. Без расписки, но с устной договорённостью.
— А если через полгода денег не будет?
— Тогда… Тогда продлим срок.
— До каких пор? До пенсии?
Андрей отложил телефон и посмотрел на жену.
— Ты же понимаешь, что из-за этого могут быть проблемы в семье?
— Какие проблемы? Мы что, развестись решили из-за ста тысяч?
— Нет, но отношения с моими родственниками испортятся окончательно.
— Андрей, а они у нас хорошие были? Когда Валентина Петровна в последний раз интересовалась моими делами? Не деньгами, а именно мной как человеком?
Муж задумался. Действительно, мать всегда общалась с невесткой формально, а Олеся и вовсе появлялась только когда что-то нужно было.
— Но всё равно это семья, — настаивал Андрей.
— Семья — это мы с тобой. А остальные — родственники. И отношения с ними должны строиться на взаимном уважении, а не на односторонних обязательствах.
Следующие два дня в доме царила тишина. Никто не звонил, не писал сообщений. Даже привычных жалоб от свекрови не поступало. Оксана работала, Андрей молчал, а по вечерам они ужинали в молчании, каждый думая о своём.
На третий день Андрей не выдержал первым.
— Мне кажется, мы зря так поступили, — сказал муж за завтраком.
— Мы? — переспросила Оксана. — Или я?
— Хорошо, ты. Может, стоило дать денег, а потом уже разбираться.
— А потом что? Опять давать и опять разбираться?
— Ну не навсегда же.
— Андрей, твоя сестра за тридцать лет ни разу не работала стабильно. Думаешь, в тридцать пять она вдруг изменится?
Муж пожал плечами. Спорить с фактами было сложно.
— Но молчание какое-то неестественное. Раньше хоть звонили иногда.
— И ты по этому скучаешь? По постоянным просьбам о деньгах?
— Нет, но…
— Тогда радуйся. Наконец-то можно жить спокойно.
Оксана допила кофе и посмотрела в окно. Солнце освещало двор, дети играли на площадке, жизнь шла своим чередом. А в их доме впервые за долгое время не нависала угроза очередной финансовой просьбы.
— Знаешь, Андрей, я не против помочь родственникам. Но не под давлением и не без гарантий. Если Олеся действительно захочет денег — пусть приходит с конкретным планом возврата.
— А если не придёт?
— Значит, деньги ей были нужны не так уж сильно.
Муж кивнул, хотя в глазах всё ещё читались сомнения. Менять отношение к семье было сложно, особенно когда это отношение формировалось годами.
— Главное, чтобы из-за этого между нами ничего не изменилось, — сказал Андрей.
— Ничего не изменится, если ты не будешь считать меня источником бесплатных денег для родственников.
— Не считаю.
— Тогда всё в порядке.
Оксана встала из-за стола и убрала посуду. За окном начинался новый день, а вместе с ним и новая глава в семейных отношениях. Глава, где финансовые границы наконец-то были чётко обозначены. И это было не жадностью — это была защитой. Защитой заработанного, защитой принципов и защитой собственного достоинства. Потому что иметь финансовую независимость означало не только зарабатывать деньги, но и уметь сказать нет тем, кто пытается этими деньгами распоряжаться без спроса.