Тимур замер с чашкой кофе в руке. На экране его телефона светилось сообщение: «Любимый, жду тебя сегодня в семь. Инна».
Карина стояла напротив. Спокойная, собранная. Только руки чуть дрожали.
— Карина, я…
— Кто она?
— Коллега.
— Коллеги не пишут «любимый».
— Давай поговорим.
— Давай. Сколько это длится?
— Три месяца.
Карина села. Ноги не держали, хотя внешне она оставалась спокойной. Десять лет брака. Десять лет, которые теперь казались обманом.
— Почему?
— Не знаю. Само как-то…
— Само? Ты сам в её постель упал?
— Карина…
— Не надо. Просто скажи — ты её любишь?
Тимур молчал. Смотрел в стол.
— Я тебя люблю.
— Но спишь с ней.
— Это ошибка. Глупость. Я прекращу.
— Прекратишь? Вот так просто?
— Да. Если ты простишь.
— Позвони ей.
— Что?
— Позвони при мне. Скажи, что всё кончено.
— Сейчас?
— Сейчас.
Тимур набрал номер. Включил громкую связь — Карина молча показала на динамик.
— Алло, милый! — голос молодой, звонкий.
— Инна, нам нужно поговорить.
— Что-то случилось?
— Мы больше не можем встречаться.
Пауза.
— Она узнала?
— Да.
— И что теперь?
— Теперь всё. Прости.
— Тимур, подожди! Мне нужно тебе кое-что сказать…
Он сбросил вызов. Карина кивнула.
— Хорошо. Теперь слушай меня. Один шанс. Только один. Ещё раз узнаю — уйду без разговоров.
— Не будет больше. Клянусь.
— И переведись в другой отдел. Не хочу, чтобы ты с ней работал.
— Сделаю.
Следующие недели были тяжёлыми. Карина пыталась забыть, Тимур — загладить вину. Цветы, подарки, внимание. Как в начале отношений, только теперь всё казалось фальшивым.
На работе Карина погружалась с головой. Неонатология — сложная специальность. Спасать недоношенных, бороться за каждый грамм веса, за каждый вздох. Это отвлекало от мыслей о предательстве.
Через месяц позвонил неизвестный номер.
— Карина Сергеевна?
— Да.
— Это Инна. Нам нужно встретиться.
— Нам не о чем говорить.
— Я беременна.
Телефон чуть не выпал из рук, приложила к уху.
— От Тимура?
— Да. Восьмая неделя.
— И что вы от меня хотите?
— Ничего. Просто решила, что вы должны знать.
Карина отключилась. Села прямо в коридоре больницы. Медсестра испуганно спросила:
— Карина Сергеевна, вам плохо?
— Нет. Всё нормально.
Но нормально не было. Вечером она сказала Тимуру. Он побелел.
— Не может быть.
— Она врёт?
— Не знаю. Может быть.
— Проверим. Пусть покажет УЗИ, анализы.
Инна не врала. Принесла документы. Восемь недель, всё совпадало по срокам.
— Что будешь делать? — спросила Карина.
— Не знаю.
— Она хочет рожать?
— Да.
— И что? Алименты? Признание отцовства?
— Карина, я…
— Что ты? Бросишь меня и уйдёшь к ней?
— Нет! Никогда!
— Тогда что?
— Я не могу бросить ребёнка. Это мой ребёнок.
Карина кивнула. Конечно, не может. Тимур всегда мечтал о детях. А у них не получалось. Пять лет попыток, анализы, процедуры. Врачи разводили руками — оба здоровы, но беременность не наступала.
— Хорошо. Признавай отцовство. Плати алименты. Но жить будешь здесь.
— Ты серьёзно?
— А что мне делать? Выгнать тебя? Развестись? Может, и стоило бы. Но я тебя люблю. Дура.
— Карина…
— Не надо. Просто пообещай — никаких встреч с ней. Только через юристов, только по поводу ребёнка.
— Обещаю.
Месяцы тянулись мучительно. Инна иногда звонила Тимуру, рассказывала о беременности. Карина старалась не слушать эти разговоры, уходила в другую комнату.
На седьмом месяце Инну положили на сохранение. Угроза преждевременных родов.
— Она просит меня приехать, — сказал Тимур.
— Нет.
— Карина, ей страшно.
— У неё есть родители, подруги. Ты ей никто. Просто донор.
Жестоко? Да. Но по-другому Карина не могла.
На тридцать второй неделе начались роды. Экстренные, стремительные. Карина была на дежурстве, когда привезли роженицу с отслойкой плаценты.
— Фамилия?
— Волкова Инна Дмитриевна.
Операция шла тяжело. Массивное кровотечение, гипоксия плода. Ребёнка достали синего, не дышащего.
— Реанимация!
Карина склонилась над крошечным тельцем. Мальчик. Килограмм восемьсот. Интубация, адреналин, непрямой массаж сердца.
Минута. Две. Три.
Сердцебиение.
— Есть! Держится!
А Инна… Инну спасти не удалось. Кровотечение не останавливалось. ДВС-синдром, полиорганная недостаточность.
Карина вышла из операционной через четыре часа. Тимур сидел в коридоре — кто-то из медсестёр позвонил ему.
— Как она?
— Инна умерла. Ребёнок жив.
Тимур опустил голову. По щекам текли слёзы.
— Можно его увидеть?
— Он в реанимации. На ИВЛ. Критическое состояние.
— Но жив?
— Пока да.
Карина повела его в реанимацию новорождённых. За стеклом — кувез, внутри крошечный человечек, опутанный проводами и трубками.
— Мой сын, — прошептал Тимур.
— Да.
— Он выживет?
— Не знаю. Шансы есть. Я буду делать всё возможное.
— Ты? Но как ты можешь…
— Я врач. А он — пациент.
Следующие недели Карина практически жила в больнице. Мальчик — его назвали Никитой — боролся. Сепсис, пневмония, кровоизлияние в мозг. Каждый день — битва.
Тимур приходил каждый вечер. Сидел у кувеза, разговаривал с сыном.
— Зачем ты это делаешь? — спросил он однажды Карину.
— Что?
— Спасаешь его. Он же… он от неё.
— Он ребёнок. Ни в чём не виноватый ребёнок.
— Но ты могла…
— Что? Дать ему умереть? Ты думаешь, я монстр?
— Нет. Я думаю, ты святая.
— Не святая. Просто врач.
Через два месяца Никиту перевели из реанимации. Он задышал сам, начал набирать вес. Родителей у Инны не было — умерли давно. Других родственников тоже.
— Что с ним будет? — спросил Тимур.
— Детдом, — ответила Карина.
— Нет. Я заберу его.
— Куда?
— Не знаю. Сниму квартиру.
— И что? Будешь один растить недоношенного ребёнка с проблемами по здоровью?
— А что мне делать? Это мой сын!
Карина молчала. Смотрела на Никиту — он спал, посасывая кулачок. Такой маленький, беззащитный.
— Забирай домой.
— Что?
— К нам домой. Будем растить вместе.
— Карина, ты серьёзно?
— Серьёзно. Он твой сын. А я твоя жена. Значит, будем семьёй.
— Но как ты сможешь? Он же постоянно будет напоминать…
— Будет. И что? Он не виноват в наших взрослых глупостях. Ему нужен дом, родители. Я не смогу родить тебе ребёнка. Но смогу полюбить этого.
— Ты уверена?
— Нет. Но попробую.
Никиту выписали через три месяца. Карина сама несла его до машины. Лёгкий, как пушинка — три килограмма всего.
Дома была готова кроватка. Тимур купил заранее, пока Карина дежурила.
— Надеюсь, не против?
— Нормально. Где будет стоять?
— Думал, в спальне. Чтобы слышать, если заплачет.
— Давай.
Первая ночь была адом. Никита плакал каждый час. Карина вставала, кормила, меняла подгузники. Тимур пытался помочь, но путался, нервничал.
— Дай я, — забирала ребёнка Карина.
К утру оба не спали. Сидели на кухне, пили кофе.
— Может, няню?
— Справимся. Первое время всегда тяжело.
— Карина, почему ты это делаешь?
— Что?
— Заботишься о нём. Как будто родной.
— Не знаю. Наверное, потому что он твой. А ты — мой. И ещё… Когда я его реанимировала, когда он не дышал… Я поняла — это судьба. Мы с ним связаны теперь.
— Спасибо.
— Не благодари. Просто больше никогда… никогда не изменяй.
— Никогда. Клянусь.
Прошёл год. Никита догнал сверстников, проблемы со здоровьем остались позади. Весёлый, улыбчивый малыш. Маму звал Кариной — она не настаивала на другом.
— Может, усыновим официально? — предложил Тимур.
— Зачем? Ты и так отец.
— Чтобы ты была мамой. По документам.
— Я и так мама. По факту.
И это была правда. Карина любила Никиту. Не сразу, постепенно. Первая улыбка, первый зуб, первый шаг. Каждое достижение делало его роднее.
Иногда она думала об Инне. О женщине, которая разрушила и одновременно создала её семью. Если бы не измена — не было бы Никиты. Если бы не смерть — не было бы прощения.
Странная арифметика судьбы. Минус на минус даёт плюс.
— Мама, дай! — Никита тянул ручки к Карине.
Она подняла его, прижала к себе.
— Что дать, солнышко?
— Ам!
— Кушать хочешь? Сейчас, мой хороший.
Тимур смотрел на них из дверного проёма. На жену, которая простила невозможное. На сына, который стал их общим.
— Я люблю вас.
— И мы тебя, — ответила Карина. — Правда, Никит? Мы любим папу?
Никита засмеялся, захлопал в ладоши.
Семья. Странная, сложившаяся через боль и потери. Но настоящая.
Дзен Премиум ❤️
Спасибо за донат ❤️
Всем большое спасибо за лайки, комментарии и подписку) ❤️
Навигация по каналу Юля С.
Ещё рассказы:
Городские приехали!
Серединка арбуза
Ах, истерика!
Подпишитесь на канал,
чтобы не пропустить новые публикации
Подписаться
Комментарии154
Сначала популярные
Написать комментарий
0 / 2500
Войти, чтобы комментировать
Ольга Лукьянова
20 авг
Какая благородная женщина. Знаю,что такие бывают. Но я бы не смогла…👍
Ответить
170
5
15 ответов
Galina
20 авг
Так Артём или Никита? И Инна наверное сиротой была? Ни мамы, ни папы. И папаше просто так н кто бы не отдал младенца, чтобы забрать ребёнка официально тест ДНК делать нужно было. Моя одноклассница тоже вот так родила от женатого мужчины. И к сожалению трагически погибла. Поскольку замужем не была, отца не было официального, мама её отказалась опеку оформлять над внучкой. И отец малышки (они не расставались) , чтобы забрать дочь (он сразу сказал что…ещё
Ответить
100
7
7 ответов
Мари Бул
20 авг
Сначала мальчика назвали Артёмом, потом стал Никитой…
Ответить
65
5
6 ответов
Ещё 50 комментариев
Рекомендуем почитать
7 минут
НЕЗРИМЫЙ МИР
53,7 тыс читали · 5 месяцев назад
Только развод
Света очнулась, не понимая, что произошло. Она лежала на полу в прихожей, и почему-то сильно болела голова. Она с трудом села. Сознание медленно к ней возвращалось, и всплывала в деталях картина происшедшего. Она пришла с работы. Саша куда-то собирался. Она уговаривала его не уходить. Он грязно выругался. Она закрыла собой входную дверь. Тут перед ней ясно представилось его перекошенное злобой лицо и его какой-то звериный рык: — Я тебя предупреждал? Потом удар. Светлана упала и больше ничего не помнила…
7 минут
НЕЗРИМЫЙ МИР
26 тыс читали · 2 месяца назад
Завещание мужа
— Зачем вы пришли? — Инга сидела напротив, холодная и сдержанная. — Завещание в силе. Он всё оставил мне. — Мне просто нужно понять… почему? — голос Валентины едва не сорвался. — Мы прожили вместе сорок лет. А он взял — и всё отдал вам? Инга пожала плечами. Валентина с мужем прожила всю жизнь. Семья, правда без детей, но все-таки семья, которую они смогли сохранить. Муж смог простить ее уход тогда на месяц из дома. Ее не было, она просто пропала. На самом деле испугалась, пошла на прерывание беременности, сомневаясь, что беременность от мужа…
13 минут
ЛИЦОМ К ЖИЗНИ
2887 читали · 1 день назад
— Четыре года я готовила для двадцати человек каждые выходные, а комплименты получала она, — призналась я мужу после ухода свекрови
— Я больше не буду готовить для твоей семьи! — Марина швырнула фартук на кухонный стол, её руки дрожали от едва сдерживаемого гнева. Дмитрий замер посреди кухни с пакетом продуктов в руках. Он только что вернулся из магазина со списком от матери — три килограмма мяса, овощи для салатов, десяток яиц для выпечки. Очередной семейный ужин в честь дня рождения двоюродной тёти. — Маринка, ну что ты так остро реагируешь? — осторожно начал он, ставя пакет на стол. — Это же всего один вечер… — Один вечер? — Марина повернулась к нему, и в её глазах блеснули слёзы…
Соцреклама
У Вероники рак 4 стадии. Нужна помощь
Поможем девочке Веронике собрать деньги на лечение.
charityfund.pl
Перейти на сайт
Реклама
Любые грузы из Европы — Выкуп и Доставка «под ключ»
Надежно, бережно и точно в срок. Работаем по белым схемам. Таможенное оформление.
pvbridge.ru
Перейти на сайт
Реклама
Любые грузы из Европы — Выкуп и Доставка «под ключ»
Надежно, бережно и точно в срок. Работаем по белым схемам. Таможенное оформление.
pvbridge.ru
Перейти на сайт
Семейных историй
2036 подписчиков
Подписаться
Муж сказал, что едет к маме — я увидела его машину у дома свекрови и зашла
6 августа
22,4 тыс
9 мин
Машина стояла во дворе.
Знакомая серая Toyota. Номер мужа.
Анна остановилась. Сердце екнуло.
«Так и должно быть. Он же к маме поехал».
Только вот квартира свекрови была темной.
Окна на третьем этаже не горели.
А машина стояла уже час. Анна знала точно — она час назад звонила мужу.
— Алло, Максим?
— Да, дорогая.
— Ты где?
— У мамы. Она плохо себя чувствует.
— Может, мне приехать? Помочь?
— Не надо. Я сам справлюсь.
Анна подошла к подъезду.
Код знала — бывала здесь сотни раз.
Поднялась на третий этаж. Позвонила.
Тишина.
Позвонила еще раз. И еще.
Никого.
Достала телефон. Набрала свекровь.
— Алло, Вера Павловна?
— Анечка? Что-то случилось?
— Вы дома?
— Нет, милая. Я у сестры в Подмосковье. Второй день уже.
— А… А Максим у вас?
— Максим? Нет. А что?
— Ничего. Просто перепутала.
Руки дрожали.
Анна спустилась вниз. Села на лавочку.
«Где же он тогда?»
Посмотрела на машину. Потом на дом.
Пять подъездов. В каждом по четыре этажа.
И тут дверь второго подъезда открылась.
Вышел Максим.
За ним — женщина.
Молодая. Блондинка. В розовом пальто.
Они стояли и разговаривали.
Максим улыбался. Так, как давно не улыбался дома.
Женщина что-то сказала.
Он засмеялся. Обнял ее.
Поцеловал. Не в щеку. В губы.
Анна не могла пошевелиться.
Двадцать лет брака. Двадцать лет.
Максим сел в машину. Уехал.
Женщина помахала вслед. Вернулась в подъезд.
Анна сидела еще минут десять.
Потом встала. Подошла к подъезду.
На домофоне — список квартир.
Квартира 8. «Соколова К.В.»
Дома Максим уже был.
Сидел на кухне. Ел борщ.
— Привет, дорогая!
— Привет.
— Что-то ты бледная. Устала?
— Да. Немного.
— Мама передавала привет.
— Спасибо.
Анна села напротив.
Смотрела, как муж ест. Как обычно.
Как будто ничего не было.
— Как мама себя чувствует?
— Лучше. Давление нормализовалось.
— Хорошо.
— Завтра опять к ней поеду. Продуктов отвезу.
— Но она же у сестры.
Максим замер с ложкой у рта.
— Что?
— Вера Павловна у сестры. Второй день.
— Откуда ты знаешь?
— Звонила ей.
Молчание.
Густое. Тяжелое.
— Анна, я могу объяснить…
— Кто такая Соколова?
— Откуда…
— Квартира восемь, второй подъезд. Я видела, Максим.
Он опустил ложку.
Сел ровно. Посмотрел в глаза.
— Коллега.
— И давно вы… коллеги?
— Три месяца.
— Три месяца ты мне врешь.
— Я не хотел ранить тебя.
— А сейчас не ранил?
— Анна, послушай…
— Нет. Ты послушай.
Она встала.
Прошлась по кухне.
Остановилась у окна.
— Двадцать лет, Максим. Двадцать лет.
— Я знаю.
— Мы дочь вырастили.
— Знаю.
— И вот так просто взял и предал?
— Это не предательство!
— А что?
— Я запутался. Кристина…
— Кристина. Красивое имя.
— Анна, не надо иронии.
— А что надо? Плакать? Кричать?
— Я не знаю.
— И я не знаю, Максим.
Она села обратно.
Посмотрела на мужа. Словно впервые видела.
Седина в висках. Морщины у глаз.
Когда он стал чужим?
— Что теперь?
— Не знаю, Анна.
— Ты ее любишь?
Максим молчал.
Долго молчал.
— Не знаю. Может быть.
— А меня?
— Тебя тоже люблю. По-другому.
— По-другому. Как сестру?
— Не издевайся.
— Я не издеваюсь. Пытаюсь понять.
— Анна, мне пятьдесят. Я чувствую, что жизнь уходит.
— И решил нагнать?
— Можно и так сказать.
Анна встала.
— Собирай вещи.
— Что?
— Уходи. К своей Кристине.
— Анна, давай не будем горячиться.
— Я спокойна. Совершенно спокойна. Уходи.
— Но куда я пойду?
— К ней. Квартира восемь.
— Анна, это наш дом!
— Был наш. Теперь мой.
— Ты не можешь меня выгнать!
— Могу. И выгоняю.
Максим ушел через час.
Собрал вещи в спортивную сумку.
Стоял в дверях. Мялся.
— Анна, может, обдумаешь?
— Обдумала уже. Иди.
— Я буду звонить.
— Не надо.
Дверь закрылась.
Анна села на пол в прихожей.
Слезы полились сами.
Горячие. Горькие. Обидные.
«Двадцать лет. Как один день. И вот так кончилось».
Утром позвонила дочери.
Лена жила в Питере. Училась в аспирантуре.
— Мам? Что-то случилось?
— Лена, мы с папой расходимся.
— Что? Мама, ты шутишь?
— Не шучу. У папы другая.
— Не может быть!
— Может, доченька.
— Я приеду!
— Не надо. У тебя сессия.
— Мам, какая сессия!
— Лена, я справлюсь. Правда.
Но дочь приехала.
Через день. С огромным рюкзаком.
Обняла мать. Заплакала.
— Мам, как он мог?
— Не знаю, милая.
— Где он сейчас?
— У нее, наверное.
— Кто она?
— Коллега. Молодая.
— Насколько молодая?
— Лет тридцать, наверное.
— Мамочка…
— Всё хорошо, Лен. Правда.
Вечером Лена позвонила отцу.
Кричала. Плакала. Обвиняла.
Анна слышала из кухни.
— Как ты мог! Предатель!
Потом швырнула телефон.
Прибежала на кухню.
— Он говорит, что запутался. Представляешь?
— Представляю.
— Мам, ты такая спокойная.
— А что толку кричать?
— Но ты же любила его!
— Любила. И люблю. Но жить с предателем не буду.
Максим пытался прийти через неделю.
Анна не открыла.
Он звонил в дверь. Стучал.
— Анна! Открой! Поговорить надо!
Соседи выглянули.
Ему стало неудобно. Ушел.
Потом прислал сообщение.
«Давай встретимся. Обсудим развод».
Анна ответила коротко:
«Документы через юриста».
Больше не писал.
Прошел месяц.
Анна вышла на работу после больничного.
Коллеги смотрели с сочувствием.
Все уже знали.
— Держись, Аня.
— Держусь.
Начальница вызвала к себе.
— Анна Петровна, как вы?
— Нормально.
— Может, отпуск возьмете?
— Нет. Работа отвлекает.
— Понимаю. Если что — обращайтесь.
— Спасибо.
Вечерами было тяжело.
Пустая квартира. Тишина.
Только кот Барсик составлял компанию.
Анна включала телевизор. Для фона.
Готовила ужин на одного.
Ложилась в пустую постель.
Подруга Марина приходила каждый день.
Приносила вино. Утешала.
— Забудь его! Не стоит он слез!
— Я не плачу.
— И правильно! Найдешь другого!
— Не хочу другого.
— Сейчас не хочешь. Потом захочешь.
Через два месяца встретились в суде.
Максим похудел. Осунулся.
Костюм сидел мешковато.
— Здравствуй, Анна.
— Здравствуй.
— Ты хорошо выглядишь.
— Спасибо.
Развели быстро.
Имущество поделили пополам.
Квартира осталась Анне.
Максим не спорил.
После суда стояли на крыльце.
— Анна, я хотел сказать…
— Не надо, Максим.
— Я жалею.
— Поздно.
— С Кристиной мы расстались.
— Мне всё равно.
— Она оказалась не такой…
— Максим, мне правда всё равно.
— Может, попробуем всё вернуть?
Анна посмотрела на него.
На мужчину, с которым прожила двадцать лет.
И ничего не почувствовала.
— Нет, Максим.
— Почему?
— Потому что ты предал. Один раз предал — предашь снова.
— Я изменился!
— Возможно. Но я тоже изменилась.
— Анна…
— Прощай, Максим.
Шла домой пешком.
Апрель. Солнце. Тепло.
Люди улыбались.
Анна тоже улыбнулась.
«Новая жизнь. С чистого листа».
Дома ждал Барсик.
Мурлыкал. Терся о ноги.
— Соскучился? Я тоже.
Налила ему молока.
Себе — чаю.
Села у окна.
Позвонила Лена.
— Мам, как суд?
— Всё хорошо. Развели.
— Ты как?
— Нормально.
— Мам, может, приедешь ко мне?
— Нет, милая. У меня работа.
— Мам, а что дальше?
— Не знаю. Буду жить.
— Одна?
— А что в этом плохого?
— Но ты же…
— Лен, мне сорок пять. Это не конец жизни.
— Конечно, не конец!
И правда — не конец.
Анна записалась в фитнес-клуб.
Начала учить английский.
Всегда мечтала — времени не было.
По выходным ездила на дачу.
Копалась в земле. Сажала цветы.
Коллеги удивлялись.
— Аня, ты прям расцвела!
— Да? Не замечаю.
— Похудела, помолодела!
— Спорт творит чудеса.
— Может, познакомить тебя с кем-нибудь?
— Рано еще.
Прошло полгода.
Анна привыкла к новой жизни.
Оказалось — не так уж плохо быть одной.
Никому не готовить. Не стирать чужие рубашки.
Не ждать по вечерам.
Не проверять телефон.
На работе предложили повышение.
— Анна Петровна, вы лучший кандидат.
— Но это же ответственность…
— Справитесь. Мы в вас верим.
Согласилась.
Зарплата выросла вдвое.
Работы прибавилось. Но интересной.
Марина позвала в отпуск.
— Поехали в Турцию! Вдвоем!
— Дорого же.
— Ты теперь начальник отдела! Можешь себе позволить!
— А что… Поехали!
В Турции было прекрасно.
Море. Солнце. Экскурсии.
Познакомились с группой туристов из Москвы.
Веселая компания. Ходили вместе ужинать.
Среди них — Виктор.
Пятьдесят лет. Разведен. Предприниматель.
— Анна, можно вас пригласить на прогулку?
— Можно.
Гуляли по набережной.
Виктор рассказывал о себе.
О бизнесе. О детях. О разводе.
— Жена ушла к другому. Младше и богаче.
— Сочувствую.
— Не надо. Я благодарен ей.
— За что?
— За свободу. Я понял, что жил не своей жизнью.
— Я тоже это поняла.
— Вы тоже разведены?
— Да. Муж ушел к молодой.
— И как вы?
— Прекрасно.
Виктор улыбнулся.
— Сильная женщина.
— Не сильная. Просто выжившая.
— Анна, можно ваш телефон?
— Зачем?
— Хочу встретиться в Москве.
— Подумаю.
Телефон дала в последний день.
Виктор обрадовался как мальчишка.
— Я позвоню!
— Посмотрим.
Марина потом допытывалась.
— Ну что? Понравился?
— Хороший человек.
— И всё?
— А что еще?
В Москве Виктор позвонил через день.
— Анна, ужин в субботу?
— Я подумаю.
— Думайте. Буду ждать.
Позвонил через день опять.
Анна согласилась.
Ужинали в тихом ресторане.
Виктор был внимательным. Галантным.
Не напирал. Не торопил.
— Анна, вы удивительная.
— Чем же?
— Вы светитесь изнутри.
— После развода все светятся.
— Нет. Вы особенная.
Встречались два месяца.
Театры. Выставки. Прогулки.
Виктор ухаживал красиво.
Цветы. Подарки. Сюрпризы.
Но главное — не давил.
Ждал, когда она будет готова.
— Мам, кто такой Виктор? — спросила Лена.
— Друг.
— Только друг?
— Пока да.
— Он хороший?
— Хороший.
— Мам, ты заслуживаешь счастья.
— Спасибо, милая.
На Новый год Виктор сделал предложение.
Неожиданно. За праздничным столом.
— Анна, выходите за меня.
Она растерялась.
— Виктор, это так неожиданно…
— Почему? Мы знакомы полгода.
— Но я…
— Вы еще не готовы. Я понимаю. Буду ждать.
Анна думала месяц.
Советовалась с Леной, с Мариной.
Все говорили — соглашайся.
— Он прекрасный человек!
— Он тебя обожает!
— Второй шанс на счастье!
А потом встретила Максима.
Случайно. В магазине.
Он был с женщиной. Не Кристиной. Другой.
Увидел Анну. Смутился.
— Привет.
— Привет, Максим.
— Это… Юля.
— Приятно познакомиться.
Юля была совсем молодой. Лет двадцать пять.
Смотрела на Анну с любопытством.
— Так вы бывшая жена?
— Да.
— Максим много о вас рассказывал.
— Надеюсь, хорошее.
— Разное.
Максим дернул ее за руку.
— Юль, пойдем.
— Подожди. Я хочу поговорить.
— Не надо.
Но Юля уже повернулась к Анне.
— Он до сих пор вас любит. Знаете?
Анна улыбнулась.
— Это его проблемы.
— Вы такая спокойная.
— А зачем нервничать?
— Я бы не смогла.
— Научитесь. Если останетесь с ним.
Вышла из магазина легкой походкой.
Максим догнал на улице.
— Анна, подожди!
— Чего ты хочешь?
— Прости за Юлю. Она молодая.
— Заметно.
— Анна, может, кофе выпьем?
— Нет.
— Я слышал, у тебя кто-то есть.
— Возможно.
— Ты счастлива?
— А тебе какое дело?
— Анна, я до сих пор…
— Не продолжай. Всё кончено.
— Но я люблю тебя!
— Поздно, Максим. Слишком поздно.
Вечером позвонила Виктору.
— Я согласна.
— Правда? Анна, вы сделали меня счастливым!
— Надеюсь, это взаимно.
— Когда свадьба?
— Не будем торопиться. Весной.
— Жду с нетерпением.
Свадьбу сыграли в мае.
Скромную. Только близкие.
Анна в кремовом платье.
Виктор в светлом костюме.
Красивая пара.
Лена плакала от счастья.
— Мам, ты прекрасна!
— Спасибо, милая.
С Виктором жизнь стала яркой.
Путешествия. Театры. Встречи с друзьями.
Он оказался заботливым. Внимательным.
— Ты счастлива? — спрашивал часто.
— Да.
— Правда?
— Правда, Виктор.
Прошел год.
Анне сорок семь. Виктору пятьдесят два.
Сидели на даче. Пили чай.
— Знаешь, — сказал Виктор, — я благодарен твоему бывшему.
— За что?
— Если бы не он, мы бы не встретились.
Анна улыбнулась.
Вспомнила тот день. Машину у дома свекрови.
Боль. Обиду. Слезы.
Казалось — конец всему.
А оказалось — начало.
Начало новой жизни.
Лучшей жизни.
— О чем думаешь?
— О том, что всё к лучшему.
— Даже плохое?
— Особенно плохое. Оно учит ценить хорошее.
Виктор взял ее за руку.
— Мудрая ты.
— Не мудрая. Просто опытная.
Вечерело.
В доме зажегся свет.
Приехали дети Виктора. С внуками.
Дом наполнился смехом.
«Счастье. Настоящее. Заслуженное».
Анна улыбнулась.
Жизнь продолжается.
И она прекрасна.