— Мама сказала, что заберёт квартиру, если ты не согласишься на развод! — Максим стоял в дверях спальни, и его голос дрожал от едва сдерживаемых эмоций.
Алина резко подняла голову от книги, которую читала перед сном. В глазах мужа она увидела растерянность и боль, которые он пытался скрыть за напускным спокойствием.
— Что? — она отложила книгу на тумбочку. — О чём ты говоришь?
Максим прошёл в комнату и сел на край кровати, сжимая виски пальцами.
— Она только что звонила. Сказала, что квартира оформлена на неё, и если я не разведусь с тобой, она нас выселит. У нас есть месяц на размышления.
Алина почувствовала, как внутри всё сжимается от несправедливости. Четыре года брака, четыре года бесконечной войны со свекровью Тамарой Петровной, и вот теперь — ультиматум.
— Но она же подарила тебе эту квартиру на свадьбу! — воскликнула Алина. — Как она может забрать подарок?
— Оказывается, — Максим горько усмехнулся, — она специально не переоформляла документы. Квартира до сих пор записана на неё. Мы живём здесь по её милости.
Алина встала с кровати и подошла к окну. За стеклом мерцали огни ночного города. Эта квартира в новостройке стала их первым семейным гнездом. Здесь они планировали будущее, здесь мечтали о детях. И всё это время Тамара Петровна держала в руках козырь, готовая разыграть его в нужный момент.
— Почему именно сейчас? — спросила Алина, не оборачиваясь. — Что изменилось?
Максим молчал несколько секунд, потом тихо произнёс:
— Помнишь, на прошлой неделе ты отказалась ехать на дачу к её подруге Валентине Ивановне? Сказала, что у тебя важная презентация на работе?
— И что? — Алина обернулась. — У меня действительно была презентация. Я получила повышение благодаря ней.
— Мама считает, что ты специально унизила её перед подругами. Валентина Ивановна очень хотела познакомиться с тобой, а ты… — Максим не договорил.
— А я посмела поставить карьеру выше очередного чаепития с разговорами о том, какая я плохая жена, — закончила за него Алина.
Она прекрасно знала эти посиделки. Тамара Петровна обожала собирать подруг и жаловаться на невестку. Алина несколько раз присутствовала на таких встречах и каждый раз чувствовала себя экспонатом в музее неудачных браков.
— Не говори так, — Максим поморщился. — Мама просто хочет, чтобы ты больше времени уделяла семье.
— Семье? — Алина подошла к мужу. — Или ей? Максим, она требует, чтобы я бросила работу и сидела дома. Готовила обеды для её подруг, ходила с ней по магазинам, выполняла все её прихоти.
— Она просто одинока, — Максим попытался оправдать мать. — После смерти отца…
— Твой отец умер восемь лет назад, — перебила его Алина. — За четыре года до нашей свадьбы. Она успела свыкнуться с одиночеством. Но когда появилась я, она решила, что получила бесплатную прислугу.
Максим встал и начал ходить по комнате. Алина видела, как он мечется между желанием защитить жену и страхом обидеть мать. Эта внутренняя борьба разрывала его на части все четыре года их брака.
— Что ты предлагаешь? — наконец спросил он. — Остаться на улице?
— Я предлагаю поговорить с твоей матерью, — Алина старалась говорить спокойно. — Объяснить ей, что так нельзя. Что мы взрослые люди и имеем право жить своей жизнью.
— Ты же знаешь, какая она упрямая, — Максим покачал головой. — Если она что-то решила…
— Значит, ты готов развестись со мной из-за квартиры? — в голосе Алины появилась горечь.
— Нет! — Максим подошёл к жене и взял её за руки. — Конечно, нет! Но нам нужно где-то жить. А снимать квартиру с нашими зарплатами…
Алина высвободила руки и отошла к шкафу. Она понимала опасения мужа. Он работал менеджером в небольшой компании, она — маркетологом в рекламном агентстве. Их совместного дохода хватало на жизнь, но снимать квартиру в Москве — это совсем другие расходы.
— Может, попробуем ещё раз поговорить с ней? — предложил Максим. — Вместе?
Алина вспомнила все предыдущие попытки «поговорить» с Тамарой Петровной. Они всегда заканчивались одинаково — слезами свекрови, обвинениями в неблагодарности и очередными ультиматумами.
— Хорошо, — согласилась она. — Давай попробуем. Но если она будет стоять на своём, я не стану унижаться и просить прощения за то, что имею собственную жизнь.
На следующий день они поехали к Тамаре Петровне. Свекровь жила в старой пятиэтажке на окраине города, в той самой квартире, где вырос Максим. Двухкомнатная квартира была обставлена старой, но добротной мебелью, на стенах висели фотографии в рамках — в основном Максима в разном возрасте.
Тамара Петровна встретила их в парадном платье, с идеальной укладкой и макияжем. Она всегда тщательно готовилась к визитам сына, даже если он приходил на пять минут.
— Максимушка! — она бросилась обнимать сына, полностью игнорируя Алину. — Как я рада тебя видеть! Ты похудел, наверное, плохо питаешься.
— Мама, мы пришли поговорить, — Максим мягко отстранился от объятий.
— Конечно, конечно, — Тамара Петровна повела их в гостиную. — Садитесь. Чай будете?
— Спасибо, не нужно, — Алина села на диван рядом с мужем.
Тамара Петровна поджала губы, явно недовольная отказом, но промолчала. Она устроилась в кресле напротив, сложив руки на коленях.
— Ну что, надумали? — спросила она, глядя исключительно на сына.
— Мама, — начал Максим, — мы хотим найти компромисс. Твой ультиматум…
— Это не ультиматум, — перебила его Тамара Петровна. — Это справедливое требование. Я имею право решать, кто живёт в моей квартире.
— Но ты подарила её нам на свадьбу! — не выдержала Алина.
Тамара Петровна медленно повернула голову к невестке, словно только сейчас заметила её присутствие.
— Я подарила её своему сыну, — холодно произнесла она. — А он может жить там с достойной женщиной, которая ценит семейные ценности.
— И что же делает меня недостойной? — Алина старалась сохранять спокойствие. — То, что я работаю? Что у меня есть собственные интересы?
— То, что ты эгоистка, — отрезала Тамара Петровна. — Четыре года замужем, а детей нет. Всё карьера, карьера… А время идёт. Максиму уже тридцать два, а он до сих пор не отец.
Алина почувствовала, как внутри поднимается волна гнева. Вопрос детей был больной темой в их семье. Они с Максимом планировали завести ребёнка через год-два, когда финансовое положение станет стабильнее. Но Тамара Петровна требовала внуков немедленно.
— Мама, мы же объясняли, — Максим попытался сгладить ситуацию. — Мы хотим сначала встать на ноги…
— Встать на ноги? — Тамара Петровна всплеснула руками. — Да я в двадцать три года тебя родила! И ничего, справлялась! А эта, — она кивнула на Алину, — только о себе думает.
— Не смейте так говорить обо мне! — Алина не выдержала. — Я не обязана рожать по вашему приказу!
— Вот! — Тамара Петровна торжествующе посмотрела на сына. — Ты слышишь, как она со мной разговаривает? Хамка!
— Мама, пожалуйста, — Максим устало потёр лицо руками. — Давайте без оскорблений.
— Я не оскорбляю, я констатирую факт, — Тамара Петровна выпрямилась в кресле. — Твоя жена не уважает меня, не уважает наши традиции. Вместо того чтобы заботиться о муже и думать о детях, она строит какую-то карьеру в своём рекламном агентстве. Подумаешь, маркетолог! Да это не профессия даже!
Алина сжала кулаки. Её работа была предметом постоянных насмешек свекрови. Тамара Петровна, всю жизнь проработавшая бухгалтером, считала маркетинг «несерьёзным занятием для легкомысленных девиц».
— Моя профессия приносит доход семье, — сказала Алина, стараясь говорить ровно. — И мне она нравится.
— Доход! — фыркнула Тамара Петровна. — Да что там за доход? Копейки! Вот если бы ты вышла замуж за Игоря Валентиновича, сына моей подруги, сидела бы сейчас дома, как белая женщина. У него своя фирма, два ресторана…
— Мама! — Максим повысил голос. — Алина — моя жена! Хватит сравнивать её с женами каких-то Игорей!
Тамара Петровна обиженно поджала губы.
— Я просто хочу, чтобы ты был счастлив, сынок. А с ней… Посмотри правде в глаза — за четыре года она не родила тебе ребёнка, не бросила работу, чтобы заботиться о тебе, даже готовить толком не научилась!
— Я прекрасно готовлю! — возмутилась Алина.
— Да? — Тамара Петровна язвительно улыбнулась. — А почему тогда Максим похудел? Почему у него синяки под глазами?
— Потому что он много работает! — Алина встала с дивана. — И переживает из-за постоянных конфликтов между нами!
— Конфликтов не было бы, если бы ты вела себя как нормальная жена! — Тамара Петровна тоже поднялась.
— И что значит «нормальная жена» в вашем понимании? — Алина скрестила руки на груди.
— Женщина, которая ставит семью на первое место! — выпалила свекровь. — Которая рожает детей, заботится о муже, уважает свекровь!
— То есть рабыня без собственных желаний и амбиций?
— Не передёргивай! — Тамара Петровна подошла ближе. — Я всю жизнь посвятила семье и не жалею об этом!
— И теперь пытаетесь прожить свою жизнь через сына! — Алина не сдержалась. — Контролируете каждый его шаг, вмешиваетесь в наши отношения, шантажируете квартирой!
— Как ты смеешь! — лицо Тамары Петровны побагровело. — Да я тебя на улицу выброшу! Завтра же!
— Мама, успокойся! — Максим встал между женщинами. — Алина, пожалуйста…
— Нет, Максим! — Алина отступила на шаг. — Я устала! Четыре года я пытаюсь наладить отношения с твоей матерью, но она не хочет меня принимать! Ей нужна не невестка, а прислуга!
— Да как ты… — Тамара Петровна задохнулась от возмущения.
— Я говорю правду! — Алина повернулась к мужу. — И ты это знаешь! Сколько раз она требовала, чтобы я бросила работу? Сколько раз унижала меня перед своими подругами? Сколько раз сравнивала с другими женщинами?
Максим молчал, опустив голову. Он действительно всё это знал, но каждый раз надеялся, что ситуация как-нибудь разрешится сама собой.
— Если ты не разведёшься с ней, — Тамара Петровна говорила, глядя на сына, — я не только заберу квартиру. Я вычеркну тебя из завещания. Дача, эта квартира, все сбережения — ничего не получишь.
— Вы шантажируете собственного сына! — Алина не могла поверить своим ушам.
— Я защищаю его от ошибки! — парировала Тамара Петровна. — От тебя!
В комнате повисла тишина. Максим стоял между матерью и женой, разрываясь между ними. Алина видела, как он страдает, и ей стало жаль мужа. Но отступать она не собиралась.
— Знаете что, Тамара Петровна, — сказала она спокойно. — Забирайте свою квартиру. Мы найдём, где жить.
— Алина… — Максим растерянно посмотрел на жену.
— Нет, Максим. Я не буду жить под постоянной угрозой выселения. Не буду унижаться и просить прощения за то, что я личность, а не функция «жена».
Она повернулась к свекрови:
— Вы победили. Мы съедем. Но запомните — вы потеряли сына. Потому что рано или поздно он поймёт, что вы манипулируете им, используете его любовь к вам как оружие.
— Не смей учить меня, как общаться с сыном! — закричала Тамара Петровна.
— Я и не учу, — Алина взяла сумку. — Я просто констатирую факт. Максим, я поеду домой. Решай сам, что для тебя важнее — жена или мамина квартира.
Она направилась к выходу, но Тамара Петровна преградила ей путь.
— Ты никуда не уйдёшь, пока не извинишься!
— За что? — Алина посмотрела ей прямо в глаза. — За то, что посмела иметь собственное мнение? За то, что работаю? За то, что люблю вашего сына?
— За то, что ты разрушила нашу семью!
— Я? — Алина покачала головой. — Нет, Тамара Петровна. Это вы разрушаете семью своего сына. Вы настолько боитесь потерять контроль над ним, что готовы лишить его счастья.
— Счастья? — Тамара Петровна язвительно рассмеялась. — Какое счастье с тобой? Ты карьеристка, которая думает только о себе!
— Знаете, в чём ваша проблема? — Алина отложила сумку. — Вы видите во мне угрозу. Угрозу вашей власти над Максимом. И вместо того чтобы принять тот факт, что ваш сын вырос и создал собственную семью, вы пытаетесь разрушить эту семью.
— Да как ты смеешь меня анализировать!
— А как вы смеете лезть в нашу жизнь? — парировала Алина. — Вы требуете от меня отказаться от карьеры, родить детей по вашему графику, исполнять все ваши прихоти. Но я не ваша собственность и не собственность вашего сына. Я личность со своими целями и желаниями.
Максим наконец вышел из ступора.
— Мама, — сказал он твёрдо. — Алина права. Ты переходишь все границы.
Тамара Петровна обернулась к сыну с таким видом, будто он её предал.
— Ты на её стороне?
— Я на стороне своей семьи, — ответил Максим. — Моей семьи — Алины и меня.
— Но я твоя мать!
— Да, ты моя мать. И я люблю тебя. Но я не позволю тебе разрушить мой брак.
Тамара Петровна покачнулась, схватилась за спинку кресла.
— Значит, ты выбираешь её?
— Я выбираю свою жену, — Максим подошёл к Алине и взял её за руку. — И если ты не можешь это принять, то это твой выбор.
— Вы пожалеете! — глаза Тамары Петровны наполнились слезами. — Когда останетесь без жилья, без денег, придёте ко мне на поклон!
— Нет, не придём, — спокойно сказала Алина. — Мы справимся сами. Без вашей квартиры, без вашего наследства, но со своим достоинством.
Они с Максимом направились к выходу. У двери Максим обернулся:
— Мама, я люблю тебя. Но я не могу позволить тебе управлять моей жизнью. Когда будешь готова принять Алину и наш брак — позвони. А пока… Прощай.
Они вышли из квартиры под крики Тамары Петровны о неблагодарности и предательстве. В лифте Максим крепко сжал руку жены.
— Прости меня, — сказал он. — Я должен был сделать это давно.
— Ты уверен? — Алина посмотрела ему в глаза. — Мы действительно останемся без квартиры.
— Зато с чистой совестью, — Максим притянул её к себе. — Найдём съёмную. Будет трудно, но мы справимся.
Через месяц они действительно съехали из подаренной квартиры и сняли небольшую однокомнатную на окраине города. Было тесно, до работы приходилось добираться полтора часа, но они были счастливы. Впервые за четыре года брака они жили без постоянного давления и контроля Тамары Петровны.
А ещё через полгода произошло неожиданное. Тамара Петровна позвонила и попросила о встрече. Она пришла к ним в съёмную квартиру — без своего обычного высокомерия, без упрёков. Села на их скрипучий диван и заплакала.
— Я была неправа, — призналась она. — Так боялась потерять сына, что едва не потеряла его навсегда.
Примирение далось нелегко. Потребовались месяцы осторожных встреч, разговоров, установления новых границ. Тамара Петровна училась уважать выбор сына и принимать невестку такой, какая она есть. Алина училась прощать и не держать обиду.
Квартиру Тамара Петровна всё-таки переоформила на сына — уже без всяких условий. Но Максим и Алина не спешили возвращаться. Они копили на первый взнос по ипотеке, мечтая о собственном жилье — пусть маленьком, но своём, где не будет висеть тень прошлых конфликтов.
А когда через два года у них родилась дочь, Тамара Петровна стала самой заботливой и любящей бабушкой. Но — что важно — она научилась не переходить границы и уважать решения молодой семьи.
— Знаешь, — сказала как-то Алина мужу, укачивая малышку, — если бы не тот скандал, не тот разрыв, мы бы так и жили под гнётом твоей матери.
— И не были бы счастливы, — согласился Максим.
Иногда, чтобы сохранить семью, нужно иметь смелость защитить её даже от самых близких людей. И установить границы, которые никому не позволено переходить — даже родной матери.