Люба стояла на пороге с потрепанным чемоданом. Тоня смотрела на сестру и не верила своим глазам. Двадцать лет не виделись, а тут на тебе — явилась не запылилась.
— Проходи, чего стоишь, — Тоня отступила в сторону, пропуская сестру в просторную прихожую.
Люба неловко протиснулась мимо, волоча за собой чемодан. Глаза красные, лицо осунувшееся. Видно, что плакала.
— Думала ты шутишь.
— Да как-то… спонтанно всё вышло, — Люба поставила чемодан у стены и огляделась. — У тебя тут… просторно.
Тоня только рукой махнула:
— Куда мне одной столько места? Трёшка на пенсионерку — это перебор. Но менять не хочу, привыкла.
Вечером они сидели на кухне. Тоня достала из холодильника всё, что было. Люба ковыряла вилкой в тарелке, не поднимая глаз.
— Ну, рассказывай, — не выдержала Тоня. — Что случилось-то?
Люба вздохнула, отложила вилку.
— Развожусь я, Тонь. С Виктором. Тридцать лет вместе, а теперь… Всё, закончилось.
— Да ты что! — ахнула Тоня. — А чего вдруг?
— Не вдруг, — Люба поморщилась. — Давно к тому шло. Он последние годы сам не свой. Раздражительный, злой. А потом… В общем, другая у него появилась. Молодая.
— Как так можно — возмутилась Тоня.
— Да ладно тебе, — устало отмахнулась Люба. — Я и сама виновата. Запустила себя, домом только и жила. А он… мужик всё-таки.
— И что теперь?
— А ничего. Квартира его, родительская. Дети вздыхают, всё ждут, что помиримся, говорят, что помогут, но к себе не зовут – я понимаю, взрослая, самой надо разбираться. У них свои семьи, свои проблемы. Вот и приехала к тебе. Больше некуда.
Тоня смотрела на сестру и не знала, что сказать. Конечно, жалко Любу. Но и свалилась как снег на голову.
— Живи, сколько нужно, — наконец произнесла она. — Места хватит.
В этот момент зазвонил телефон. Тоня взяла трубку.
— Алё? А, Зоя, привет… Да, представляешь, Люба приехала… Сегодня, только что… Да, насовсем, кажется…
Люба напряглась, услышав имя средней сестры. С Зоей у неё всегда были сложные отношения.
— Зоя передаёт привет, — сказала Тоня, положив трубку. — Говорит, завтра зайдёт.
Люба кивнула, но в глазах мелькнуло беспокойство.
А на другом конце города Зоя уже набирала номер дочери.
— Катя? Ты не поверишь! Наша Любочка из Хабаровска вернулась. Да-да, к Тоне приехала. Насовсем, говорят… Нет, я так не думаю. Завтра пойду, посмотрю, что к чему. Как-то это всё подозрительно…
Тоня всю жизнь проработала на текстильной фабрике. Начинала простой ткачихой, а закончила начальником цеха. Уважали её, ценили. На пенсию проводили с почестями. Пенсия вышла приличная, по местным меркам даже завидная. Да и квартиру хорошую себе купила, родительскую уже давно честно между сёстрами поделили, накопления добавила и вот трёхкомнатная в центре Иванова. Жила одна — замуж так и не вышла. Был жених когда-то, но до замужества так дело и не дошло. После этого Тоня решила — не судьба. Всю себя работе отдала да сёстрам помогала.
Люба, младшая, всегда была мечтательной и немного наивной. В школе училась средне, зато стихи писала — заслушаешься. После школы хотела в литературный поступать, да только родители воспротивились — несерьёзно это. Пошла в педагогический. Там и познакомилась с Виктором, студентом физмата. Влюбилась без памяти. А когда Виктора по распределению домой в Хабаровск направили, не раздумывая, поехала с ним. Тоня тогда плакала, отговаривала — куда ты, в такую даль! Но Люба была непреклонна. Так и уехала. Родила двоих детей, какое-то время работала в школе учительницей русского языка, но муж уговорил не работать и полный стаж себе так и не заработала, а до социальной пенсии ещё надо дожить. Домой наведывалась редко — дорого, да и одна ехать не хотела.
Зоя, средняя сестра, характером пошла в отца — такая же упрямая и властная. Замуж вышла рано, родила дочку Катю, но с мужем прожила недолго — загулял. Выгнала его и больше замуж не выходила, хотя мужчины вокруг неё всегда вились. Работала продавцом в универмаге, потом заведующей отделом. Деньги всегда водились, но и транжирила она их с лёгкостью — то на наряды, то на мебель новую. Когда Катя пошла в школу, Зоя часто подкидывала её Тоне — то смена вечерняя, то с кавалером встреча. Тоня не отказывала, привязалась к племяннице как к родной дочери. Даже крёстной стала.
Теперь Катя выросла, замуж вышла, своих детей растит. Зоя на пенсии, но подрабатывает в том же универмаге — скучно дома сидеть. Живёт в двушке на окраине, которую ещё в девяностые в ипотеку взяла. До сих пор гордится, что своим умом до всего дошла, никто не помогал.
На следующий день Зоя явилась к Тоне без предупреждения. Позвонила в дверь, а когда Тоня открыла, сразу прошла в квартиру, даже не разуваясь.
— Ну, показывай нашу путешественницу! — громко сказала она, оглядываясь.
Люба вышла из комнаты, вытирая руки о фартук — помогала Тоне с уборкой.
— Здравствуй, Зоя, — тихо произнесла она.
Зоя окинула сестру оценивающим взглядом:
— Ого, как ты постарела! Не красит тебя дальневосточный климат.
— Зоя! — одёрнула её Тоня. — Ты чего?
— А что я такого сказала? — Зоя пожала плечами. — Правду говорю. Ладно, пойдёмте на кухню, чай пить. Я пирожные принесла.
За чаем Зоя засыпала Любу вопросами — как развод, почему, что с квартирой, как дети отреагировали. Люба отвечала неохотно, односложно. Видно было, что ей неприятен этот допрос.
— И что ты теперь делать будешь? — наконец спросила Зоя.
— Не знаю пока, — пожала плечами Люба. — Может, работу найду.
— В твоём-то возрасте? — хмыкнула Зоя. — Кому ты нужна? Разве что уборщицей.
— Зоя, перестань! — снова вмешалась Тоня. — Люба хороший учитель, опытный. Думаю, в какую-нибудь школу её возьмут.
— Ну-ну, — скептически протянула Зоя. — Посмотрим.
Когда Зоя ушла, Люба долго молчала, а потом тихо сказала:
— Она меня всегда недолюбливала. С детства.
— Не обращай внимания, — отмахнулась Тоня. — Это она так, для вида. На самом деле переживает за тебя.
Люба только вздохнула. Она-то знала, что это не так.
Прошла неделя. Люба пыталась устроиться на работу — обошла несколько школ, но везде получала вежливый отказ. Конечно везде было понятно, что возраст не тот.
— Может, не в школу? — предложила Тоня. — У нас на фабрике кладовщица нужна. Я могу замолвить словечко.
— Кладовщица? — Люба покачала головой. — Тонь, я всю жизнь детей учила русскому языку и литературе. Какая из меня кладовщица?
— Ну, не знаю, — растерялась Тоня. — Просто предложила.
Вечером снова пришла Зоя, на этот раз с дочерью Катей.
— Тётя Тоня! — Катя бросилась обнимать крёстную. — Как я соскучилась!
— И я по тебе, солнышко, — улыбнулась Тоня. — Как дети?
— Растут, — Катя махнула рукой. — Старший в футбол играет, младшая рисовать любит. Всё нормально.
Потом Катя повернулась к Любе:
— Здравствуйте, тётя Люба. Вы меня, наверное, не помните? Мы виделись, когда вы приезжали на похороны бабушки.
— Помню, конечно, — кивнула Люба. — Ты тогда совсем девочкой была.
Они сели ужинать. Разговор не клеился. Зоя постоянно вставляла какие-то колкости в адрес Любы, Катя смущённо опускала глаза, Тоня пыталась сгладить неловкость. После ужина Зоя отозвала Тоню в сторону:
— Слушай, а ты не боишься?
— Чего? — не поняла Тоня.
— Ну, что она у тебя тут поселилась. Насовсем, между прочим.
— И что? Места хватит.
— Да не в местах дело! — Зоя понизила голос. — Ты подумай головой. Она приехала без копейки денег, без жилья. Куда ей деваться? Только к тебе. А у тебя квартира хорошая, пенсия приличная…
— И что ты хочешь сказать? — нахмурилась Тоня.
— То, что она не просто так приехала. Хочет твою квартиру заполучить.
— Зоя! — возмутилась Тоня. — Как тебе не стыдно! Она наша сестра!
— Сестра, которую мы двадцать лет не видели, — парировала Зоя. — Которая объявилась, только когда ей деваться некуда стало. Ты как маленькая, честное слово!
Тоня только рукой махнула:
— Иди уже домой, фантазёрка.
Но слова Зои запали ей в душу. А что, если и правда Люба неспроста приехала?
Через пару дней Зоя перехватила Любу возле дома Тони.
— Давай поговорим, — без предисловий начала она. — По-сестрински.
Они зашли в кафе напротив. Зоя заказала кофе, Люба — чай.
— Слушай, я человек прямой, — начала Зоя. — Скажу как есть. Ты зря на квартиру Тони рассчитываешь.
Люба поперхнулась чаем:
— Что?
— Не притворяйся, — отмахнулась Зоя. — Я всё понимаю — развод, жильё потеряла, деваться некуда. Но Тонина квартира — это наш семейный золотой запас. Я всю жизнь рядом с ней была, помогала, Катю она вырастила считай. А ты где была? В своём Хабаровске. Объявилась, когда припекло.
— Ты что несёшь? — Люба побледнела. — Я никогда…
— Все так говорят, — перебила Зоя. — Послушай меня внимательно. Тоня уже не молодая, здоровье пошаливает. Если с ней что случится, квартира достанется мне и Кате. Это уже решено. Так что не стройте планов.
— Ты с ума сошла, — тихо сказала Люба. — Я приехала к сестре, потому что мне больше некуда идти. А ты… ты о наследстве думаешь, пока она жива?
— Не строй из себя святую! — Зоя стукнула чашкой о блюдце. — Все о нём думают, просто не все признаются. Я хотя бы честная.
Люба встала:
— Мне противно это слушать. Прощай.
— Подумай о моих словах! — крикнула ей вслед Зоя. — Я просто расставляю точки над «и»!
Вечером Люба была сама не своя. Тоня заметила, что сестра молчалива и задумчива.
— Что-то случилось? — спросила она.
— Нет, всё в порядке, — Люба попыталась улыбнуться. — Просто устала. Ходила сегодня в школу насчёт работы, опять отказали.
Тоня вздохнула:
— Не переживай, что-нибудь найдётся.
— Тонь, — вдруг сказала Люба. — Я тут подумала… Может, мне съёмную квартиру поискать? Не могу же я у тебя вечно жить.
— Это ещё почему? — удивилась Тоня. — Живи сколько хочешь. Мне даже веселее с тобой.
— Просто не хочу быть обузой, — тихо ответила Люба.
— Какая ты обуза! — отмахнулась Тоня. — Ты моя сестра. И точка.
Люба благодарно улыбнулась, но в глазах её стояли слёзы.
Через неделю Зоя снова пришла к Тоне. На этот раз одна, без Кати.
— Как вы тут? — спросила она, проходя на кухню. — Как наша квартирантка?
— Зоя, прекрати, — устало сказала Тоня. — Люба моя сестра, а не квартирантка.
— Да ладно тебе, — Зоя села за стол. — Я же шучу. Кстати, а где она?
— В центр занятости пошла, — ответила Тоня. — Всё работу ищет.
— И как, нашла?
— Пока нет.
Зоя покачала головой:
— Я же говорила. Кому она нужна в её возрасте?
— Зоя, ты зачем пришла? — прямо спросила Тоня. — Опять гадости говорить?
— Почему сразу гадости? — обиделась Зоя. — Я по делу. Хотела спросить… Ты завещание-то составила?
Тоня опешила:
— Какое ещё завещание?
— Обыкновенное, — пожала плечами Зоя. — На квартиру. Ты же не молодеешь, сама знаешь. Мало ли что.
— Зоя, ты в своём уме? — возмутилась Тоня. — Я ещё не собираюсь умирать!
— Да кто о смерти говорит? — отмахнулась Зоя. — Просто надо всё заранее решить, чтобы потом проблем не было. Вот я, например, уже всё оформила. Квартиру на Катю переписала, с условием, что буду там жить до конца дней. И тебе советую.
— На кого же мне переписывать? — усмехнулась Тоня. — У меня детей нет.
— Как на кого? — Зоя даже привстала. — На Катю, конечно! Ты же её крёстная, считай, вторая мать. Она тебя любит как родную.
Тоня задумалась:
— А как же Люба? Она тоже моя сестра.
— Люба? — Зоя фыркнула. — А где была твоя Люба последние двадцать лет? Письма писала? Звонила? Приезжала? Нет! А теперь, когда ей деваться некуда, вспомнила о сестре.
— Ты несправедлива, — покачала головой Тоня. — У неё своя жизнь была.
— Вот именно! — подхватила Зоя. — Своя жизнь. А теперь, когда там всё развалилось, она к тебе. Удобно устроилась.
В этот момент в прихожей хлопнула дверь. Вернулась Люба. Услышав голоса на кухне, она остановилась в коридоре. Зоя говорила громко, и Люба невольно услышала последние слова.
— Тонь, я тебя как сестра прошу, — продолжала Зоя. — Подумай о Кате. Она всю жизнь рядом с тобой была. А эта… эта приехала на всё готовенькое.
Люба тихо прошла в свою комнату, стараясь не шуметь. Сердце колотилось, к горлу подступил комок. «Неужели Тоня тоже так думает?» — мелькнуло в голове.
Вечером, когда Зоя ушла, Тоня постучалась к Любе:
— Ты чего весь день в комнате сидишь? Случилось что-то?
Люба подняла на сестру покрасневшие от слёз глаза:
— Тонь, скажи честно… Ты считаешь, что я приехала из-за твоей квартиры?
Тоня опешила:
— Что за глупости? Конечно, нет!
— А Зоя говорит…
— Плевать, что Зоя говорит! — перебила Тоня. — Она всегда такая была — всех подозревает, везде корысть ищет.
— Я слышала ваш разговор, — тихо призналась Люба. — Про завещание.
Тоня вздохнула и села рядом с сестрой:
— Любаш, не бери в голову. Зоя просто… Зоя. Она всегда такой была. Помнишь, в детстве всё делила — это моё, это твоё?
Люба слабо улыбнулась:
— Помню. Однажды даже маму поделить пыталась — в понедельник и среду она моя, во вторник и четверг — твоя, а в остальные дни — её.
Они рассмеялись, вспоминая детство. Но осадок от разговора с Зоей остался.
На следующий день Люба неожиданно объявила, что нашла работу — администратором в небольшой гостинице.
— Платят немного, но на первое время хватит, — сказала она. — А там, может, что-то получше найду.
— Я рада за тебя, — искренне сказала Тоня. — Когда выходишь?
— Завтра, — ответила Люба. — Сутки через двое.
Тоня обняла сестру:
— Вот видишь, всё налаживается!
Вечером позвонила Зоя:
— Слышала, наша Любочка работу нашла?
— Да, — подтвердила Тоня. — Администратором в гостинице.
— Надо же, — в голосе Зои звучало удивление. — Не ожидала от неё такой прыти. А ты не думаешь, что она это специально?
— В каком смысле? — не поняла Тоня.
— Ну, чтобы доказать, что она не из-за денег к тебе приехала. Втирается в доверие.
— Зоя, ты невыносима! — рассердилась Тоня. — Люба просто хочет работать, быть независимой. Что в этом плохого?
— Ладно-ладно, — примирительно сказала Зоя. — Я просто беспокоюсь о тебе. Кстати, ты подумала о том, о чём мы говорили?
— О завещании? Нет, и не собираюсь. Ещё рано.
— Как знаешь, — вздохнула Зоя. — Но учти — потом может быть поздно.
После этого разговора Тоня долго не могла уснуть. Слова Зои не давали покоя. А что, если она права? Что, если Люба действительно приехала не просто так? Но тут же Тоня одёрнула себя — как она может так думать о родной сестре!
Прошёл месяц. Люба работала в гостинице, приносила деньги, помогала по хозяйству. Тоня радовалась, что сестра постепенно приходит в себя после развода. Они часто вспоминали детство, родителей, смеялись над старыми историями.
Зоя заходила редко, но каждый её визит заканчивался намёками на то, что Люба неспроста поселилась у Тони. Тоня старалась не обращать внимания, но червячок сомнения уже поселился в её душе.
Однажды вечером, когда Люба была на работе, Тоня решительно встала и пошла в комнату, где хранились документы. Достала паспорт, пенсионное удостоверение. Сложила всё в сумку и вышла из квартиры.
Вернулась она через три часа, усталая, но довольная.
— Где ты была? — спросила Люба. — Я волновалась.
— В нотариальной конторе, — ответила Тоня. — Завещание составляла.
— Завещание? — удивилась Люба. — Зачем?
— Затем, что Зоя права — я не молодею, — пожала плечами Тоня. — Лучше всё заранее решить, чтобы потом проблем не было.
— И… кому ты всё оставила? — осторожно спросила Люба.
Тоня хитро улыбнулась:
— А вот это секрет. Узнаете, когда придёт время.
В этот момент зазвонил телефон. Тоня взяла трубку:
— Алё? Зоя? Привет… Да, дома… Конечно, приходи… Жду.
Положив трубку, Тоня повернулась к Любе:
— Зоя идёт. Говорит, поговорить хочет.
— Может, мне уйти? — предложила Люба. — Чтобы вам не мешать.
— Никуда ты не пойдёшь, — твёрдо сказала Тоня. — Мы семья. И будем решать всё вместе. А знаешь что? Я вас обеих в Суздаль на выходные приглашаю.
— В Суздаль? — удивилась Люба. — С чего вдруг?
— Надоело за вас всё решать, — улыбнулась Тоня. — Будем жить сегодняшним днём. Хватит уже о наследстве думать, пока я жива.
Люба благодарно улыбнулась. А Тоня подумала, что, может быть, впервые в жизни она поступает так, как хочет сама, а не как ожидают от неё другие. И от этой мысли на душе стало легко и спокойно.
Жизнь продолжалась, и в ней ещё было место для новых начинаний, даже в её возрасте. Даже для старшей сестры.