— Подписывай быстрее, нотариус ждать не будет! — свекровь протянула мне документы прямо через порог, даже не дав снять пальто. Я застыла в прихожей с ключами в руках. Галина Петровна стояла передо мной с папкой бумаг, а за её спиной маячил мой муж Андрей с таким виноватым лицом, что сразу стало ясно — он знал об этом визите заранее. — Какие документы? О чём речь? — я медленно повесила сумку на крючок, стараясь выиграть время и понять, что происходит. Свекровь раздражённо цокнула языком. — Дарственная на дачу. Мы с Андрюшей всё обсудили. Дача переходит его двоюродной сестре Марине. У неё дети, ей нужнее. А вам с Андреем я потом что-нибудь другое подарю. Я почувствовала, как кровь отхлынула от лица. Эта дача — единственное, что осталось от моей покойной бабушки. Год назад, когда мы оформляли наследство, Андрей уговорил меня записать недвижимость на него, чтобы «упростить налоговые вопросы». Я доверилась мужу. И вот результат. — Андрей, — я повернулась к нему, игнорируя свекровь. — Это правда? Ты собираешься отдать дачу моей бабушки твоей двоюродной сестре? Он отвёл глаза, засунул руки в карманы. — Мам, может, не сейчас… — Что значит не сейчас? — Галина Петровна повысила голос. — Нотариус назначен на три часа! Марина уже там! Некогда тут сантименты разводить! Я сделала глубокий вдох. В груди поднималась волна гнева, но я заставила себя говорить спокойно. — Галина Петровна, эта дача — наследство моей бабушки. Я не буду подписывать никакие документы на её передачу посторонним людям. Свекровь фыркнула. — Посторонним? Марина — родная кровь Андрюши! А ты кто? Пришла в нашу семью со своим приданым и теперь жадничаешь? У Марины трое детей! Им нужен свежий воздух! — Мама, хватит, — слабо попытался вмешаться Андрей. — Молчи! — рявкнула на него Галина Петровна и снова повернулась ко мне. — Елена, не упрямься. Дача всё равно юридически принадлежит Андрею. Он может распоряжаться ею как захочет. Мы просто из вежливости тебя предупреждаем. Вот оно. Карты раскрыты. Я посмотрела на мужа, который усиленно изучал рисунок на линолеуме. — Андрей, посмотри мне в глаза. Он нехотя поднял взгляд. — Ты действительно считаешь, что имеешь право отдать дачу моей бабушки своей двоюродной сестре? — Лен, ну пойми… Мама права, у Марины дети… — У нас тоже будут дети, — перебила я его. — Или ты не планируешь заводить со мной детей? Повисла тишина. Галина Петровна первой пришла в себя. — Вот когда будут, тогда и поговорим! А пока нечего воздух сотрясать! Андрей, забирай у неё паспорт, поехали! — Что?! — я отступила назад. — Забрать паспорт? Вы что, совсем? — Доверенность можно оформить и без тебя, — холодно сказала свекровь. — Но с паспортом быстрее. Я почувствовала, как во мне что-то щёлкнуло. Годы унижений, мелких уколов, постоянного вмешательства этой женщины в нашу жизнь — всё это вдруг сложилось в единую картину. — Знаете что, Галина Петровна? А не пошли бы вы куда подальше вместе со своей Мариной и её тремя детьми? Свекровь побагровела. — Что ты сказала?! — То, что давно следовало сказать. Вы не имеете никакого права распоряжаться моим наследством. И Андрей не имеет. Потому что дача оформлена на него только формально, по нашей договорённости. И если вы попытаетесь что-то предпринять без моего согласия, я подам в суд. — Ха! — Галина Петровна презрительно скривилась. — В суд она подаст! На родного мужа! Да кто тебе поверит? Документы-то на Андрюшу оформлены! — У меня есть вся переписка с Андреем, где он обещает, что это только для налоговой оптимизации. Есть свидетели — мои родители, которые присутствовали при обсуждении. Есть документы о том, что дача — наследство именно моей бабушки. Хотите проверить? Я блефовала лишь отчасти. Переписка действительно была, хотя и не такая подробная. Но видеть испуганное лицо свекрови стоило риска. — Андрей! — Галина Петровна повернулась к сыну. — Ты это слышишь? Твоя жена угрожает тебе судом! Андрей наконец поднял голову. И я увидела в его глазах не возмущение, а усталость. — Мам, может, действительно не стоит? Это же бабушка Лены… — Молчать! — свекровь ударила его папкой по плечу. — Тряпка! Не можешь с женой справиться! Вот твой отец, царство ему небесное, никогда бы не позволил мне так с ним разговаривать! — Ваш муж просто сбежал от вас к другой женщине, когда Андрею было пятнадцать, — спокойно сказала я. В прихожей повисла мёртвая тишина. Галина Петровна смотрела на меня так, словно я только что ударила её по лицу. — Как ты смеешь… — Я смею говорить правду. Вы всю жизнь контролировали мужа, потом он не выдержал и ушёл. Теперь вы пытаетесь контролировать Андрея. И меня заодно. Но знаете что? Со мной этот номер не пройдёт. Я подошла к двери и распахнула её. — Выходите. Оба. Мне нужно побыть одной и подумать. — Лен, ты что? — Андрей наконец ожил. — Это же наш дом! — Это съёмная квартира, которую оплачиваю я со своей зарплаты, пока ты «ищешь себя» уже третий год. Так что да, я имею право попросить вас выйти. Галина Петровна схватила сына за руку. — Пойдём, Андрюша! Пусть одумается! Когда мы уйдём, она быстро запоёт по-другому! Они вышли. Я закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Сердце колотилось как бешеное. Что я наделала? Но отступать было поздно. Телефон зазвонил через пять минут. Андрей. — Лена, ты что творишь? Мама в истерике! — Твоя мама всегда в истерике, когда что-то идёт не по её плану. — Но дача… Марине правда нужно… У неё дети часто болеют… — Андрей, остановись. Просто остановись и подумай. Марина — жена успешного бизнесмена. У них трёхэтажный дом в Подмосковье. Какая им, к чёрту, наша дача в садовом товариществе? Молчание. — Мама сказала… — Мама сказала! Мама сказала! Тебе тридцать два года, Андрей! Когда ты начнёшь думать своей головой? — Я думаю! Просто… мама лучше разбирается… — В чём? В том, как манипулировать людьми? В том, как настраивать сына против жены? В том, как прибирать к рукам чужое имущество? — Лена, не говори так о моей матери! — А ты не позволяй своей матери так обращаться со мной! Я сбросила вызов. Телефон тут же зазвонил снова. На экране высветилось «Свекровь». Я отклонила вызов и заблокировала номер. Села на кухне, налила себе чаю. Руки дрожали. На душе было одновременно страшно и… легко? Словно тяжёлый камень свалился с плеч. Вспомнила, как всё начиналось. Андрей был таким внимательным, заботливым. Цветы, подарки, красивые слова. Свекровь тоже поначалу казалась милой женщиной. «Какая у меня будет замечательная невестка!» — говорила она, обнимая меня. Первые звоночки появились после свадьбы. Галина Петровна стала заходить к нам без предупреждения. «Я же мать, мне можно!» Критиковала мою готовку. «Андрюша привык к другому». Советовала, как обставить квартиру. «У вас безвкусно, надо переделать». Андрей не защищал меня. «Мама просто хочет помочь», «Не обращай внимания», «Она не со зла». Потом стало хуже. Свекровь начала контролировать наши финансы. Требовала отчётов, на что мы тратим деньги. Возмущалась, если я покупала себе что-то «лишнее» — новое платье или косметику. «Андрюше на развитие бизнеса деньги нужны!» Бизнес, который Андрей пытался открыть на мои сбережения, прогорел за три месяца. Свекровь обвинила в этом меня. «Не поддержала морально», «Создавала негативную атмосферу». А потом умерла бабушка. Единственный близкий человек, который у меня остался после смерти родителей. Оставила мне дачу — маленький домик с участком, где я провела всё детство. Андрей уговорил переписать на него. «Так проще будет», «Налоги меньше», «Мы же семья». Я поверила. Дура. Телефон снова зазвонил. Незнакомый номер. Я ответила. — Елена? Это Марина, двоюродная сестра Андрея. — Слушаю вас. — Я хочу извиниться. Я не знала, что дача — ваше наследство. Тётя Галя сказала, что Андрей сам хочет нам её подарить. Мы отказываемся. Это неправильно. Я удивилась. — Спасибо, Марина. Но почему ваша тётя решила, что вам нужна дача? Марина нервно рассмеялась. — Понятия не имею. У нас своя дача есть, гораздо лучше. Я думала, может, Андрей хочет от неё избавиться… Но раз это ваше наследство, вопрос закрыт. И ещё… будьте осторожны с тётей Галей. Она… специфическая женщина. — Что вы имеете в виду? — Она пыталась похожие схемы провернуть с другими родственниками. Манипулирует Андреем, чтобы получить контроль над имуществом. У неё какая-то мания — всё контролировать, всем владеть. Дядя Серёжа не зря от неё ушёл. После разговора с Мариной я задумалась. Значит, я не первая жертва свекрови. Интересно, сколько ещё таких историй в её прошлом? Вечером пришёл Андрей. Один, без мамы. Выглядел он потерянным и несчастным. — Можно войти? Я отошла в сторону. Он прошёл на кухню, сел за стол. — Лена, давай поговорим спокойно. — Давай. — Мама… она не со зла. Просто хочет как лучше. — Для кого лучше, Андрей? Для себя? — Она считает, что Марине дача нужнее… — Марина отказалась. Я с ней говорила. Андрей удивлённо поднял брови. — Отказалась? Но мама сказала… — Твоя мама много чего говорит. И большая часть — ложь или манипуляции. Марина сказала, что Галина Петровна уже пыталась проворачивать подобное с другими родственниками. Андрей опустил голову. — Я знаю. — Знаешь?! И молчал? — А что я мог сделать? Она моя мать! — А я твоя жена! Или это ничего не значит? Он поднял на меня глаза. Взгляд был тусклым, уставшим. — Лена, ты не понимаешь. Мама… она всегда была такой. С детства. Контролировала каждый шаг. Отец не выдержал, ушёл. Я остался. Она вцепилась в меня ещё сильнее. Я пытался вырваться, но… — Но что? — Но она моя мать. Она одна у меня. Она столько для меня сделала… — Что именно она для тебя сделала, Андрей? Превратила в безвольного человека, который не может принять ни одного самостоятельного решения? Разрушила твой первый брак? Да, я знаю о Кате. Соседка рассказала. Твоя мама довела девушку до нервного срыва своими придирками. Андрей вздрогнул. — Катя сама ушла… — Катя сбежала от твоей матери. Как сбежал твой отец. Как сбегу я, если ничего не изменится. — Ты хочешь развестись? Я села напротив него. — Я хочу нормальной семьи. Где муж защищает жену, а не прячется за мамину юбку. Где свекровь не лезет в нашу жизнь. Где моё мнение что-то значит. Если ты можешь мне это дать — наш брак есть шанс спасти. Если нет… — Мама не простит. — А тебе что важнее — мамино прощение или наша семья? Андрей молчал долго. Потом встал. — Мне нужно подумать. — Думай. Но дача остаётся у нас. И переоформляется обратно на меня. Это не обсуждается. Он кивнул и ушёл. Следующие два дня были адом. Свекровь названивала с разных номеров, слала сообщения через родственников. Угрожала, умоляла, снова угрожала. Я не отвечала. На третий день пришёл Андрей. С чемоданом. Сердце упало. — Ты уходишь? — Нет. Я переезжаю. Насовсем. Если ты позволишь. Я не поняла. — Но твоя мама… — Я поговорил с ней. Сказал, что если она ещё раз вмешается в нашу жизнь, я прекращу с ней общение. Полностью. — И она согласилась? — Нет. Устроила истерику. Сказала, что я предатель, неблагодарный сын. Что она меня прокляла. Всё как обычно. — И ты всё равно здесь? Андрей поставил чемодан и подошёл ко мне. — Лена, прости меня. Я был слабаком. Трусом. Позволял матери помыкать тобой, разрушать нашу семью. Но когда ты выгнала нас… я вдруг понял. Понял, что могу потерять тебя. По-настоящему потерять. Как потерял Катю. Как отец потерял нашу семью. И я не хочу этого. — А твоя мать? — Мать… Она сделает свой выбор. Либо примет мои условия и будет соблюдать границы, либо… либо мы будем общаться раз в год на её день рождения. Или вообще не будем. Я смотрела на него и не могла поверить. Неужели? Неужели он правда решился? — Ты уверен? — Я уже подал документы на переоформление дачи на тебя. Вот копии. Он протянул мне папку. Я открыла, пробежала глазами. Всё верно. Заявление, доверенность нотариусу. — Андрей… — И ещё. Я нашёл работу. Нормальную, со стабильной зарплатой. Начинаю в понедельник. Хватит сидеть на твоей шее. Слёзы потекли по щекам раньше, чем я успела их остановить. — Ты плачешь? Лена, не плачь, прошу тебя… — Это слёзы радости, дурачок. Он обнял меня. Крепко, как раньше, когда мы только встречались. — Я люблю тебя, Лен. И буду бороться за нашу семью. Обещаю. Прошёл месяц. Галина Петровна пыталась ещё несколько раз выйти на связь. Присылала то слёзные письма с мольбами о прощении, то гневные послания с проклятиями. Андрей не отвечал. Потом затихла. Видимо, поняла, что сын настроен серьёзно. Андрей менялся на глазах. Работа ему нравилась, он воспрянул духом. Начал принимать решения сам, не оглядываясь на мамино мнение. Даже внешне изменился — расправил плечи, взгляд стал увереннее. Мы съездили на дачу. Маленький домик встретил нас запахом старого дерева и воспоминаниями. Я показала Андрею места, где играла в детстве. Яблоню, которую посадила с бабушкой. Беседку, где дедушка учил меня играть в шахматы. — Прости, что чуть не отдал всё это чужим людям, — сказал Андрей. — Ты не отдал. Это главное. Вечером позвонила Марина. — Елена, как вы? Я слышала, тётя Галя утихла. — Да, вроде успокоилась. — Она к нам приходила. Пыталась настроить против вас с Андреем. Мол, вы разлучница, увели сына от матери. — И что вы ответили? — Что давно пора было. Простите за прямоту, но тётя Галя — токсичный человек. Она всех вокруг себя отравляет. Хорошо, что Андрей наконец это понял. После разговора я задумалась. А ведь могло быть иначе. Я могла бы промолчать, подписать документы, отдать дачу. И продолжать жить как раньше — под каблуком свекрови, с мужем-тряпкой. Но я не промолчала. Дала отпор. И выиграла. Андрей вошёл в комнату, сел рядом. — О чём думаешь? — О том, что иногда нужно уметь говорить «нет». Даже если это сложно. Даже если против тебя весь мир. — Не весь мир. Я с тобой. — Теперь — да. А месяц назад? Он помолчал. — Месяц назад я был дураком. Но люди меняются, правда? — Правда. Если захотят. — Я хочу. Очень хочу. Ради тебя, ради нас, ради нашего будущего. — Нашего будущего? Андрей смущённо улыбнулся. — Ну… Может, пора подумать о детях? Настоящая семья, без вмешательства посторонних. — Твоя мама — не посторонняя. — Моя мама сделала свой выбор. Теперь она действительно посторонняя для нашей семьи. Пока не научится уважать границы. Я посмотрела на него с удивлением. Месяц назад он бы никогда так не сказал. — Ты правда изменился. — Это ты меня изменила. Показала, что можно жить иначе. Свободно. Без постоянного контроля и манипуляций. Мы сидели, обнявшись, смотрели в окно. За стеклом падал снег, укрывая город белым покрывалом. Новый снег, новая жизнь, новое начало. Где-то там, в своей квартире, сидела Галина Петровна. Одинокая, озлобленная, непонимающая, почему все от неё уходят. Мне было её жаль. Немного. Но не настолько, чтобы позволить ей снова разрушать мою жизнь. У каждого своя судьба. Свекровь выбрала контроль и манипуляции. Потеряла мужа, теперь теряет сына. Андрей выбрал свободу и любовь. Нашёл себя, обрёл семью. А я? Я выбрала достоинство. Право быть собой, право на уважение, право на собственную жизнь. И знаете что? Это был правильный выбор