— Квартира после бабушки по закону мне должна достаться, а не тебе! — Раиса Павловна ворвалась в их дом без стука, размахивая какими-то бумагами.
Инна застыла с тарелкой в руках. Только что она накрывала на стол к ужину, ждала мужа Артёма с работы, а теперь перед ней стояла свекровь с перекошенным от злости лицом. В соседней комнате играл телевизор — десятилетняя Алина делала уроки под фоновый шум мультиков.
Три месяца назад умерла бабушка Артёма по отцовской линии. Старенькая Зинаида Ивановна тихо ушла во сне, оставив после себя двухкомнатную квартиру в центре города. И завещание. В котором чёрным по белому было написано: всё имущество переходит внуку Артёму и его семье.
— Раиса Павловна, давайте не будем кричать, — Инна поставила тарелку на стол, стараясь сохранять спокойствие. — Завещание составлено у нотариуса, всё по закону.
— По какому такому закону?! — свекровь швырнула папку с документами прямо в суп, который Инна только что поставила на стол. Брызги полетели на скатерть. — Я её невестка! Я за ней ухаживала!
Это была ложь, и обе женщины это знали. Раиса Павловна не появлялась у Зинаиды Ивановны годами. Старушка жила одна, а помогали ей Артём с Инной — возили по врачам, покупали продукты, убирали квартиру. Но сейчас свекровь переписывала историю под себя.
— Вы к ней не ездили последние пять лет, — тихо напомнила Инна.
— Как ты смеешь?! — Раиса Павловна сделала шаг вперёд. — Ты вообще кто такая в этой семье? Пришла неизвестно откуда, окрутила моего сына, а теперь ещё и наследство под себя гребёшь!
Из комнаты выглянула Алина, испуганно прижимая к груди учебник математики.
— Мам, что происходит?
— Всё хорошо, солнышко, иди делай уроки, — Инна постаралась улыбнуться дочери, хотя внутри всё кипело.
— Не хорошо! — рявкнула Раиса Павловна. — Пусть знает, что её мать — воровка!
Это было слишком. Инна почувствовала, как горячая волна поднимается от груди к голове. Десять лет она терпела выпады свекрови. Десять лет улыбалась, когда та критиковала её готовку, её воспитание дочери, её внешность. Но обвинять её в воровстве при ребёнке — это переходило все границы.
— Алина, иди в свою комнату. Сейчас же, — голос Инны стал жёстким.
Девочка послушно скрылась за дверью, но Инна знала, что она всё равно будет подслушивать.
— А теперь послушайте меня внимательно, Раиса Павловна, — Инна выпрямилась, глядя свекрови прямо в глаза. — Зинаида Ивановна оставила квартиру Артёму, потому что мы о ней заботились. Мы, а не вы. И если вы ещё раз назовёте меня воровкой…
— Что? Что ты мне сделаешь? — свекровь усмехнулась. — Побежишь жаловаться Артёмке? Так он всегда на моей стороне будет! Я его мать!
В этот момент хлопнула входная дверь. Артём вернулся с работы. Он вошёл в кухню, сразу оценив обстановку — разлитый суп, бумаги на столе, две женщины, стоящие друг против друга как боксёры на ринге.
— Мам? Что ты здесь делаешь?
— Артёмушка! — Раиса Павловна мгновенно переключилась на страдальческий тон. — Твоя жена не хочет отдать мне квартиру твоей бабушки! Она присвоила её себе!
Артём устало потёр переносицу. Он работал инженером на заводе, сегодня была тяжёлая смена, и меньше всего ему хотелось разбираться в очередном конфликте между матерью и женой.
— Мам, бабушка оставила квартиру мне. По завещанию. Мы это уже обсуждали.
— Но это несправедливо! — голос Раисы Павловны снова стал визгливым. — Я старше! Я имею больше прав! Эта квартира должна была достаться мне!
— По какому праву? — спросил Артём спокойно. — Ты же с бабушкой не общалась. Она тебя терпеть не могла после того, как ты с отцом развелась и запретила мне с ней видеться.
Это была правда, которую обычно не произносили вслух. Когда Артёму было пятнадцать, его родители развелись. Раиса Павловна запретила сыну общаться с родственниками отца, включая бабушку Зинаиду. Только когда Артём вырос и женился, он восстановил отношения со старушкой.
— Я твоя мать! — Раиса Павловна перешла на крик. — Ты обязан меня обеспечивать! А эта… эта…
Она резко развернулась к Инне, и её рука взметнулась вверх. Всё произошло в долю секунды. Инна инстинктивно отшатнулась, но удар не последовал. Артём перехватил руку матери в воздухе, его пальцы сжали её запястье.
— Не смей, — его голос был тихим и страшным. — Не смей поднимать руку на мою жену.
— Ты… ты защищаешь её, а не меня? — Раиса Павловна выдернула руку, её глаза налились злостью. — Я тебя родила! Я тебя вырастила!
— И я тебе за это благодарен, — Артём отступил на шаг, встав между матерью и женой. — Но это не даёт тебе права врываться в мой дом и устраивать скандалы. И уж тем более — пытаться ударить Инну.
— Твой дом? — свекровь засмеялась истерическим смехом. — Это МОЙ дом! Я дала тебе деньги на первый взнос за ипотеку!
— Которые я тебе вернул три года назад, — напомнил Артём. — С процентами. У меня есть расписка.
Раиса Павловна осеклась. Она действительно забыла об этом — или сделала вид, что забыла.
— Ты… ты неблагодарный! Я всю жизнь на тебя положила! А ты ради этой… ради неё готов мать родную из дома выгнать!
— Я никого не выгоняю, — Артём покачал головой. — Но я прошу тебя уйти сейчас. Остыть. И больше никогда не приходить сюда со скандалами.
— Это она тебя настроила! — Раиса Павловна ткнула пальцем в сторону Инны. — Она тебя против меня настраивает! Шепчет по ночам, втирается в доверие!
Инна, которая всё это время молчала, не выдержала.
— Хватит! — она вышла из-за спины мужа. — Десять лет я терплю ваши нападки! Десять лет улыбаюсь, когда вы говорите, что я плохая хозяйка, плохая мать, плохая жена! Но знаете что? Мне плевать на ваше мнение! Артём меня любит, Алина счастлива, а вы… вы просто озлобленная женщина, которая не может смириться с тем, что сын вырос!
— Да как ты смеешь! — Раиса Павловна сделала шаг вперёд, но Артём снова встал между ними.
— Уходи, мам. Сейчас же.
— Ты пожалеешь об этом! — свекровь попятилась к двери. — Ты ещё приползёшь ко мне на коленях! Когда она тебя бросит! Когда заберёт всё твоё имущество и уйдёт к другому!
— Это ты сейчас про себя рассказываешь? — не удержалась Инна. — Про то, как сама ушла от свекра к его лучшему другу?
Раиса Павловна побагровела. Это была запретная тема, семейная тайна, которую не принято было обсуждать. Но Инна знала правду — Зинаида Ивановна рассказала ей когда-то, как её невестка изменила сыну и ушла, забрав всё, что смогла вынести из дома.
— Ты… ты…
— Уходи, мам, — повторил Артём устало. — Просто уйди.
Раиса Павловна развернулась и вылетела из квартиры, громко хлопнув дверью. В наступившей тишине было слышно, как в соседней комнате всхлипывает Алина.
Инна бросилась к дочери, обняла её, прижала к себе.
— Всё хорошо, солнышко. Всё хорошо.
— Почему бабушка такая злая? — сквозь слёзы спросила девочка.
— Она не злая, она просто… несчастная, — Инна погладила дочь по голове. — Иногда люди становятся такими, когда им больно.
Артём присел рядом с ними на диван, обнял обеих.
— Прости, что тебе пришлось это видеть, малыш. Взрослые иногда ведут себя глупо.
— Она больше не придёт? — Алина подняла на отца заплаканные глаза.
Артём помолчал, подбирая слова.
— Не знаю. Но если придёт, то только когда научится вести себя прилично. А пока… пока мы будем жить спокойно, втроём.
Вечер был испорчен. Суп пришлось выливать, скатерть — стирать. Ужинали бутербродами в гостиной, включив какую-то комедию, чтобы отвлечься. Но мысли Инны возвращались к произошедшему. Она знала, что это не конец. Раиса Павловна не успокоится.
И она оказалась права.
На следующий день, когда Инна вернулась с работы, её ждал сюрприз. На двери висел замок. Новый, блестящий, с биркой из хозяйственного магазина. Ключ от старого замка не подходил.
Инна достала телефон, набрала Артёма.
— Ты меняла замок?
— Что? Нет, конечно. А что случилось?
— Я не могу попасть домой. На двери новый замок.
В трубке повисла тишина, потом Артём выругался.
— Это мать. Я сейчас приеду.
Он примчался через полчаса, за это время Инна успела забрать Алину из школы. Они стояли на лестничной площадке, как бездомные.
Артём позвонил слесарю, и через час замок был вскрыт. Внутри их ждала разгромленная квартира. Вещи были разбросаны, посуда побита, на стенах — надписи губной помадой: «Воры», «Предатели», «Проклинаю».
Алина заплакала. Инна прижала её к себе, чувствуя, как внутри поднимается волна ярости. Это было уже слишком.
— Вызывай полицию, — сказала она Артёму. — Это уже уголовное дело.
— Инна, это моя мать…
— Которая незаконно проникла в наше жилище и устроила погром! Артём, она переходит все границы!
Он колебался, но потом кивнул и набрал номер.
Полиция приехала быстро. Составили протокол, сфотографировали повреждения. Участковый, пожилой усталый мужчина, покачал головой.
— Семейные разборки — это всегда сложно. Вы уверены, что хотите писать заявление?
— Уверены, — твёрдо сказала Инна.
— Это же ваша мать, — участковый посмотрел на Артёма. — Может, решите миром?
— Мы пытались, — Артём показал на разгромленную квартиру. — Вот результат.
Раису Павловну задержали вечером того же дня. Она устроила истерику прямо в отделении, кричала, что её подставили, что это всё невестка виновата. Но свидетели видели, как она входила в подъезд с сумкой инструментов. Камеры наблюдения зафиксировали её у двери квартиры.
Суд состоялся через месяц. Раиса Павловна пришла вся в чёрном, изображая скорбящую мать. Она плакала, говорила, что её спровоцировали, что у неё помутился рассудок от горя.
— Какого горя? — спросил судья. — Вашей свекрови не стало три месяца назад. И по свидетельским показаниям, вы с ней не общались много лет.
— Меня предал родной сын! — выкрикнула Раиса Павловна. — Он выбрал жену, а не мать!
— Это не оправдывает ваши действия, — судья был непреклонен.
Раису Павловну приговорили к исправительным работам и возмещению ущерба. Сумма получилась внушительная — пришлось менять не только замки, но и часть мебели, переклеивать обои.
После суда Артём пытался поговорить с матерью, но она отвернулась.
— У меня больше нет сына, — процедила она сквозь зубы.
— Мам, опомнись! Ты сама во всём виновата!
— Я виновата в том, что родила неблагодарного сына, — Раиса Павловна посмотрела на него с ненавистью. — Но это моя последняя ошибка. Забудь, что у тебя есть мать.
Она ушла, не оглядываясь. Артём стоял на ступеньках суда, глядя ей вслед. Инна подошла, взяла его за руку.
— Ты не виноват. Она сама сделала свой выбор.
— Я знаю, — он сжал её ладонь. — Просто… жаль. Она же не всегда была такой.
— Люди меняются. Иногда не в лучшую сторону.
Прошёл год. Квартиру бабушки Зинаиды они продали, а на вырученные деньги погасили ипотеку и отложили на образование Алины. Жизнь постепенно наладилась. Алина перестала вздрагивать от резких звуков, Инна смогла расслабиться и не ждать новых нападок.
От Раисы Павловны не было ни слуху ни духу. Артём пытался ей звонить, но она не отвечала. Соседи рассказывали, что она стала затворницей, почти не выходит из дома.
А потом, неожиданно, она позвонила сама. Голос в трубке был тихий, надломленный.
— Артём? Это мама. Можешь приехать?
— Что случилось?
— Просто приезжай. Пожалуйста.
Он поехал. Инна предлагала поехать с ним, но Артём покачал головой.
— Это я должен сделать сам.
Раиса Павловна открыла дверь, и Артём едва узнал её. За год она постарела лет на десять. Седые волосы, потухший взгляд, ссутулившаяся фигура.
— Проходи, — она отступила в сторону.
Квартира была чистой, но какой-то безжизненной. Как музей, где никто не живёт.
— Чаю хочешь? — спросила она.
— Мам, что случилось?
Она села на диван, сложила руки на коленях.
— Я болею, Артём. Врачи говорят, осталось немного.
Он сел рядом, не зная, что сказать.
— Я много думала, — продолжила она. — О том, что натворила. О том, как вела себя. И знаешь что? Я была неправа.
— Мам…
— Дай договорить. Я завидовала. Завидовала Инне, потому что ты любишь её больше, чем меня. Завидовала вашему счастью, потому что сама его не имела. И вместо того чтобы радоваться за тебя, я пыталась всё разрушить.
Она подняла на него глаза, полные слёз.
— Прости меня, сынок. Если сможешь.
Артём обнял её, чувствуя, как тощие плечи вздрагивают от рыданий.
— Я прощаю, мам. И Инна простит. Мы же семья.
— Я не заслуживаю прощения.
— Все заслуживают второй шанс.
Раиса Павловна умерла через три месяца. Последние недели она провела у них дома. Инна ухаживала за ней, как за родной матерью. Алина читала ей книжки, когда боль становилась невыносимой.
Перед самым концом Раиса Павловна позвала Инну.
— Спасибо, — прошептала она. — За всё. И прости. Ты хорошая жена моему сыну. Лучшая.
На похоронах Инна плакала. Плакала искренне, не из приличия. Потому что увидела в последние месяцы настоящую Раису Павловну — ту, которая пряталась за маской властной свекрови. Одинокую, несчастную женщину, которая просто не умела любить и принимать любовь.
Стоя у могилы, Инна держала за руку Алину и думала о том, как важно вовремя прощать. И как важно не доводить до точки невозврата. Потому что жизнь слишком коротка для ненависти.
Артём положил руку ей на плечо.
— Спасибо, что простила её.
— Мы все заслуживаем прощения, — ответила Инна. — И любви. Даже если не умеем её принимать.
Они постояли ещё немного, а потом пошли домой. Втроём, но уже не чувствуя той пустоты, которая образовалась год назад. Потому что примирение, пусть и запоздалое, залечило старые раны.
И Инна знала — там, где есть любовь и прощение, всегда есть надежда на счастье.