Вера Николаевна поправила салфетки на столе уже в третий раз за последние десять минут. Через полчаса должны были прийти дети, и разговор предстоял непростой. Николай Иванович молча читал газету в кресле, но по тому, как напряженно сжимались его плечи, было видно — мысли заняты совсем не новостями.
— Может, отложим? — тихо спросила Вера Николаевна, подходя к мужу. — До лучших времен?
— Нет, — твердо ответил Николай Иванович, складывая газету. — Откладывать нельзя. В нашем возрасте нужно все заранее оформить, чтобы потом детям проще было.
Звонок в дверь прервал их разговор. Первой пришла Лида — подтянутая, всегда собранная женщина тридцати двух лет. Работала в городе бухгалтером, снимала однокомнатную квартиру рядом с офисом. Следом появился Павел — младший на четыре года, спокойный программист, который после развода два года назад перебрался к родителям в их просторный дом.
— Ну что, родители, интрига какая-то? — Лида сняла куртку и повесила на спинку стула. — Так таинственно приглашаете.
Вера Николаевна разлила чай по чашкам, поставила на стол печенье и домашние пряники. Николай Иванович кашлянул, собираясь с мыслями.
— Мы хотели поговорить о будущем, — начал отец. — О том, что будет с домом и всем остальным. Решили заранее все оформить, чтобы потом не было недоразумений.
Павел поднял брови, но промолчал. Лида отпила глоток чая и внимательно посмотрела на родителей.
— В смысле — завещание? — уточнила Лида.
— Да, — кивнул Николай Иванович. — Мы подумали и решили: дом достанется в основном Павлу. Дом большой, требует постоянного ухода, а Павел здесь живет, занимается всем. Тебе, Лида, мы оставляем дачу, все наши сбережения и мамины украшения.
Тишина повисла над столом. Лида медленно поставила чашку и выпрямилась в кресле.
— Что значит — в основном Павлу? — голос Лиды звучал ровно, но в нем чувствовалась нарастающая напряженность. — Я чем хуже? Вы уже решили, что я тут так — мимо проходила?
— Лида, дорогая, — мягко вмешалась Вера Николаевна. — Просто дом требует постоянного ухода. Павел тут живет, все знает, все делает. У тебя своя жизнь в городе, своя квартира.
— Своя квартира? — Лида резко встала, отодвигая стул. — Я снимаю однушку за двадцать пять тысяч в месяц! Живу от зарплаты до зарплаты! А вы мне про мою квартиру рассказываете!
Павел попытался что-то сказать, но Лида не дала ему заговорить.
— А дача? — продолжала она, расхаживая по комнате. — Развалюха, которую за пятьдесят лет никто толком не ремонтировал! Зато Паше — дом, в который вы столько денег вложили!
— Лида, успокойся, — попросил Николай Иванович. — Мы все взвесили. Дом стоит дорого, да. Но и содержать его дорого. А сбережения немалые, плюс мамины украшения — золото дорожает.
Лида остановилась посреди комнаты и посмотрела на семью. Лицо покраснело, руки сжались в кулаки.
— Раз брат — главный наследник, значит, и главный спонсор! — выпалила Лида. — Теперь пусть за все и платит!
— Ты о чем? — не понял Павел.
— О том, что если тебе все достается, то и тратиться на родителей будешь ты, — холодно ответила Лида. — Логично, не находишь?
Вера Николаевна всплеснула руками.
— Лида, что ты говоришь! Мы же живые еще, сами себя содержим.
— Пока живые, — отрезала Лида. — А дальше что? Павел в доме останется, а я буду на съемных углах мыкаться?
— Дом не продается же, — попробовал объяснить Павел. — Я не собираюсь тебя выгонять, если что.
— Как великодушно! — саркастически бросила Лида. — Буду жить в доме по милости младшего братца!
Николай Иванович тяжело вздохнул.
— Мы думали, так честнее будет. Каждому по потребностям и возможностям.
— Честнее? — Лида натянула куртку. — Честнее было бы поделить все поровну! А так получается, что одному — дом за несколько миллионов, а другой пусть довольствуется крохами!
Лида направилась к двери, но на пороге обернулась.
— Знаете что, думайте. Но если решение не изменится, то и отношение мое изменится. Кардинально.
Дверь хлопнула. Павел растерянно посмотрел на родителей.
— Может, действительно стоит пересмотреть? — неуверенно предложил сын.
— Нет, — твердо ответил Николай Иванович. — Решение правильное. Лида просто расстроилась, пройдет.
Но отец ошибался. Через два дня Лиде пришло сообщение от сестры: «На юбилей мамы давай скидываться. Ты побольше — ты ж в доме будешь жить!»
Павел перечитал сообщение несколько раз, не веря глазам. До юбилея матери оставалось три недели, и они действительно планировали устроить небольшое торжество. Но такой подход Лиды его ошарашил.
Набрал номер сестры.
— Лида, ты серьезно?
— А что такого? — в голосе Лиды слышалось напряжение. — Мы же скидываемся на подарки родителям. Раз ты главный наследник, логично, что твоя доля больше.
— При чем тут завещание? — не понимал Павел. — Мы всегда поровну скидывались.
— Раньше — да. Теперь ситуация изменилась, — холодно ответила Лида. — У кого больше перспектив, тот больше и вкладывает.
— Лида, это же глупость! Завещание не означает, что я сейчас богаче стал!
— Зато означает, что станешь богаче в будущем, — парировала сестра. — А я так и останусь ни с чем.
Павел закрыл глаза, чувствуя приближение головной боли.
— Хорошо, сколько нужно на подарок?
— Думаю, тысяч пятнадцать хватит. Твоя доля — десять, моя — пять.
— Десять тысяч? — Павел чуть не подавился. — За что такие деньги?
— Хороший подарок стоит хороших денег, — невозмутимо ответила Лида. — Или ты жадничаешь? Все равно все тебе достанется.
После разговора Павел долго сидел на кухне, глядя в окно. Родители ушли в поликлинику на плановый осмотр, и в доме стояла тишина. Только тикали старые часы на стене да за окном шумели листья.
На следующий день Вера Николаевна позвонила Павлу на работу.
— Паша, у нас холодильник совсем плохо стал работать. Лида говорит, нужно новый покупать.
— Лида говорит? — удивился Павел. — А сама Лида где?
— Приезжала вчера вечером. Посмотрела на холодильник и сказала — раз тебе дом достается, то ты за дом и отвечаешь. Пусть, говорит, Павел новый холодильник покупает.
Павел сжал зубы. Холодильнику действительно было лет пятнадцать, и последнее время морозилка работала плохо. Но такая постановка вопроса его возмутила.
— Мам, а вы что думаете?
— Не знаю, сын, — растерянно ответила Вера Николаевна. — Лида права, что холодильник нужен. Но она так странно себя ведет последнее время.
— Хорошо, посмотрим, — вздохнул Павел.
Вечером набрал номер сестры.
— Лида, ты с ума сошла? — сразу начал Павел. — Завещание — это одно, а текущие расходы — совсем другое.
— Не жадничай, — спокойно ответила Лида. — Все равно все тебе достанется. Да и живешь ты в этом доме, пользуешься всем. Вот и покупай технику для дома.
— Я плачу за коммунальные услуги! — возмутился Павел. — И за ремонт плачу, когда что-то ломается!
— И что? — холодно спросила Лида. — Зато живешь бесплатно. А я за съемную квартиру двадцать пять тысяч в месяц отдаю.
— Так переезжай к родителям! — предложил Павел. — Дом большой, места хватит.
— И жить под одной крышей с будущим хозяином? — фыркнула Лида. — Нет, спасибо. Лучше уж на своих условиях.
Разговор зашел в тупик. Павел понимал, что сестра настроена серьезно, и переубеждать ее бесполезно.
Семейные обеды, которые раньше проходили по воскресеньям в теплой атмосфере, превратились в испытание. Лида приезжала, но держалась отстраненно. Каждую фразу родителей комментировала с едкостью.
— Паша, не забудь, тебе потом этот стол достанется, — бросила Лида, когда Вера Николаевна попросила сына помочь переставить мебель.
— И посуда тоже твоя будет, — добавила сестра, когда Павел мыл тарелки после обеда.
Родители переглядывались, не зная, что сказать. Николай Иванович несколько раз пытался заговорить с дочерью серьезно, но Лида отвечала формально и холодно.
— Все нормально, папа. Просто теперь я понимаю свое место в этой семье.
Больше всего от такой атмосферы страдала Вера Николаевна. Женщина худела на глазах, постоянно волновалась и пыталась помирить детей.
— Может, действительно стоит пересмотреть завещание? — спросила мать у мужа однажды вечером.
— Нет, — отрезал Николай Иванович. — Мы приняли взвешенное решение. Лида взрослая женщина, должна понимать.
Но понимания не было. Наоборот, требования Лиды становились все более наглыми и циничными. В конце апреля Николай Иванович и Вера Николаевна запланировали отпуск в санатории — первый за пять лет. Врачи настоятельно рекомендовали Николаю Ивановичу подлечить сердце, а жене — суставы.
Лида узнала об этом и сразу написала Павлу развернутое сообщение: «Путевка родителям нужна хорошая, не самая дешевая. Плюс новые лекарства отцу выписали — дорогие. И телевизор на даче сломался, мама жаловалась. Ты ж теперь наследник, вперед».
Павел долго смотрел на экран телефона, не зная, смеяться или злиться. Сумма получалась внушительная — около семидесяти тысяч рублей. Причем Лида даже не спрашивала, а просто ставила перед фактом.
На следующий день Павел пригласил родителей на серьезный разговор. Сидели на кухне втроем, и атмосфера была напряженной.
— Я не против помогать, — начал Павел, — но не буду выполнять требования Лиды. Это уже не помощь, а шантаж.
Вера Николаевна тяжело вздохнула.
— Паша, дорогой, мы понимаем. Лида перегибает палку.
— С путевкой мы сами разберемся, — добавил Николай Иванович. — У нас пенсии есть, накопления. Не нищие.
— Дело не в деньгах, — объяснил Павел. — Дело в том, как Лида себя ведет. Завещание еще не вступило в силу, а сестра уже считает меня своим спонсором.
Родители переглянулись. Вера Николаевна виновато опустила глаза.
— Может, нам действительно пересмотреть завещание? — тихо спросила мать.
— Нет, — твердо ответил Николай Иванович. — Мы приняли правильное решение. Лида должна понять границы.
Отец вызвал дочь на разговор. Лида приехала на следующий день в обеденное время, села за стол с недовольным видом.
— Не переходи границ, — сразу начал Николай Иванович. — Мы сами разберемся со своими делами. Павел — не твой кошелек.
— Конечно! — резко ответила Лида. — Легко вам говорить, когда любимчик все получит! А что мне остается? Довольствоваться объедками и еще благодарить за это?
— Лида, что с тобой? — не узнавала дочь Вера Николаевна. — Ты же умная женщина, образованная. Зачем такие крайности?
— Крайности? — Лида встала из-за стола. — Это вы заложили крайности, когда решили одного ребенка сделать главным, а второго — второстепенным!
Разговор закончился ничем. Лида уехала со сжатыми губами, оставив родителей в полном недоумении.
Воскресный семейный обед превратился в поле боя. Лида пришла с явно агрессивным настроем. Весь обед молчала, отвечала односложно, а потом вдруг бросила:
— Ну что, Паша, оплатишь новый забор? Или только дом забирать готов?
Павел медленно отложил вилку.
— О каком заборе речь?
— Соседи жалуются, что наш забор покосился. Мама мне говорила, — с издевкой ответила Лида. — Раз дом твой, то и забор твой.
— Дом пока не мой, — процедил сквозь зубы Павел. — И родители еще живы, если ты забыла.
— Но ненадолго же, — холодно заметила Лида.
Вера Николаевна громко вскрикнула. Николай Иванович побледнел. Павел резко встал, опрокинув стул.
— Все. С меня хватит.
Павел вышел из дома, хлопнув дверью. Больше на звонки Лиды не отвечал. Родители пытались связаться с сыном, но Павел просил их пока не приглашать на семейные встречи.
— Не могу больше слушать этот цирк, — объяснил Павел матери по телефону. — Пусть Лида успокоится, а потом поговорим.
Лида же была в ярости. Приехала к родителям и требовала объяснений.
— Почему вы меня не поддерживаете? — кричала дочь. — Я столько для вас делала! Приезжала каждые выходные, помогала по дому, покупала продукты!
— Делала по доброй воле, — устало ответила Вера Николаевна. — Не за дом. Из любви.
— Любовь? — горько засмеялась Лида. — Какая любовь, когда одного ребенка делают наследником, а второго списывают со счетов?
Ситуация зашла в тупик. Павел общался с родителями отдельно — навещал их, когда Лиды не было дома, звонил, помогал с покупками. Лида же приезжала все реже и каждый раз устраивала скандалы.
— Теперь Павел вас и перекупил, — бросила Лида матери. — Втерся в доверие, изображает идеального сына. А я дура, которая права качает.
— Лида, остановись, — попросила Вера Николаевна. — Ты разрушаешь семью. Мы же любим вас обоих.
— Тогда докажите. Измените завещание.
Но родители не согласились. Николай Иванович стоял на своем — решение было взвешенным и справедливым.
К Новому году напряжение достигло предела. Лида в очередной раз написала брату про подарки родителям. Павел ответил жестко:
— Я помогу родителям напрямую. Тебе ничего переводить не буду. Хватит манипуляций.
— Тогда забудь про меня, — ответила Лида. — Совсем.
И действительно забыла. Перестала приезжать к родителям, не отвечала на звонки, игнорировала сообщения. Вера Николаевна плакала, Николай Иванович ходил мрачнее тучи, но дочь не сдавалась.
Весной Павел купил родителям новый холодильник — современный, с большой морозильной камерой. Поставил на даче новый телевизор, отремонтировал забор. Делал все сам, не спрашивая Лиду и не ожидая от сестры помощи.
Летом на даче собралась компания — Павел с родителями, соседи, несколько друзей Николая Ивановича. Фотографировались у нового мангала, который Павел построил своими руками. На снимках — довольные лица, уютная обстановка, но чего-то не хватало.
— Лиды нет, — тихо сказала Вера Николаевна, глядя на фотографии.
— Сама выбрала, — вздохнул Николай Иванович. — Мы дали детям равные возможности в жизни. Дом Павлу нужнее — пусть и достанется ему. А Лида получит свою долю.
— Вот как все испортилось из-за деления еще при нас, — грустно заметила Вера Николаевна. — Хотели как лучше, а получилось наоборот.
Павел ничего не ответил. Смотрел на пустое место за столом, где раньше сидела сестра, и думал о том, что некоторые мосты сжигаются навсегда. А деньги и наследство становятся дороже семейных связей.