Нина замерла у подъезда, стискивая пакет с мармеладом и новыми носочками для внуков. Три года не видела их. Три проклятых года. А теперь боится позвонить в дверь, как бездомная псина, скулящая под окнами бывших хозяев.
- Да что ж такое, — буркнула она, поправляя воротник, — приехала уже, чего теперь…
Мимо прошла молодая мамочка с коляской. Нина поймала ее изучающий взгляд. Еще бы! Стоит тётка у подъезда, бормочет что-то. Нина одёрнула новый плащ, купленный на последние деньги специально для этой встречи, и нажала на кнопку домофона.
- Кто там? — голос дочери звучал как у чужого человека.
- Это я, Света. Мама.
Тишина. Такая тишина, что слышно, как на девятом этаже соседка выбивает половик. Потом щелчок и гудки.
Нина прикрыла глаза. Ну конечно. А на что она надеялась? Что дочь кинется обниматься после всего, что было? После того, как она бросила их с мужем и двумя детьми в самый тяжелый момент?
Пять лет назад жизнь казалась налаженной: завуч в школе в Саратове, уважение коллег, стабильная зарплата. Виктор при деле — инженер на заводе. Светлана с Андреем и детьми каждые выходные за родительским столом. Всё как у людей.
И тут — звонок от сестры из Находки.
- Нина, тут такое дело… Мне операцию назначили. Серьезную. А я одна совсем. Помоги, а? Приезжай, поживи со мной немного.
Нина сорвалась с места, не раздумывая. Сестра, кроме дочери – последняя родная кровь. Виктор только кивнул, сжав её плечо.
- Езжай, Ниночка. Справлюсь как-нибудь. Месяц-другой — не срок.
Но месяц растянулся на полгода. Сестре после операции стало хуже, она превратилась в беспомощное существо, прикованное к постели. Требовался постоянный уход — кормить с ложки, мыть, переодевать. А потом выяснилось, что у нее квартира в ипотеке, и платежи огромные.
- Нина, я не знаю, что делать, — шептала сестра, цепляясь за её руку. — Продать не могу — жить негде будет. А платить нечем.
И Нина, вечная жертва своей доброты, решила помочь. Стала переводить деньги на ипотеку сестры. Сначала немного, потом больше. Потом еще больше.
Виктор начал возмущаться.
- Ты с ума сошла? У нас самих денег в обрез! Светке с внуками помогать надо! Андрей зарабатывает копейки, они еле концы с концами сводят!
- Да ладно тебе, — отмахивалась Нина. — Светка молодая, справится. А Валя одна совсем, помрет ведь без помощи.
Она и сама не заметила, как стала отдаляться от семьи. Сначала редкие звонки, потом еще реже. Потом и вовсе перестала спрашивать, как дела у внуков. Все мысли были о сестре, о ее проблемах.
А потом случилось страшное. Виктор попал под сокращение. В его возрасте найти новую работу оказалось почти невозможно. Светлана звонила матери:
- Мама, папа без работы! У нас Машка болеет, Андрею зарплату задерживают! Возвращайся, пожалуйста!
- Доченька, я не могу сейчас. Валя совсем плоха, лежит, встать не может. Кто за ней ухаживать будет? Потерпите немного.
- Сколько можно терпеть? Год уже прошел! Ты о нас совсем не думаешь!
Нину обожгла обида. Не думает о них? Да всё её существование — сплошная забота! Просто сестра сейчас беспомощнее. Семья сильная — выдержит.
Не выдержала. Виктор в 58 лет, с дипломом и больной спиной, стал охранником на стройке. Светлана разрывалась между работой и детскими болезнями. Андрей хватался за любую шабашку
А Нина тем временем уволилась из школы и устроилась в Находке помощницей в секонд-хэнд. Зарплата меньше, но зато рядом с сестрой. И продолжала отправлять деньги на ипотеку. Она утешала себя мыслью, что когда сестры не станет, квартира останется ей, и она сможет ее продать, а деньги отдать семье. Это будет компенсация за все годы разлуки.
Развязка наступила внезапно. Виктор позвонил и сказал коротко:
- Нина, я подаю на развод. Так дальше нельзя. Ты выбрала сестру — живи с ней. А мы как-нибудь сами.
Она умоляла в трубку дать ей время, клялась, что скоро вернется. Но он был непреклонен. А через неделю позвонила Светлана.
- Мама, ты предала нас всех. Ради кого? Ради тети Вали, которая всю жизнь только и делала, что тянула из тебя деньги? Которая и до болезни жила за твой счет? Не звони нам больше. Не хочу, чтобы дети знали, что у них такая бабушка.
И повесила трубку.
Нина выла в подушку ночами. Сестра только отмахивалась:
- Перебесятся. Куда денутся? Ты мать и бабушка. А я рядом.
И Нина цеплялась за эту ложь. Таскала тряпки в секонд-хенде, меняла сестре памперсы, отправляла деньги в банк. Утешала себя, что когда-нибудь всё компенсирует семье.
Прошло еще два года. Сестра становилась все слабее, но Нина уже не могла вернуться. Гордость не позволяла. Да и что она скажет? «Простите, я ошиблась»? Нет, это слишком унизительно. Она решила дождаться, когда сможет вернуться с деньгами от продажи квартиры. Тогда ее примут с распростертыми объятиями.
А потом сестра умерла. Нина была рядом до последнего вздоха, держала ее за руку. И когда все закончилось, она вдруг поняла, что осталась совсем одна в чужом городе, за девять тысяч километров от родного дома.
Но настоящий удар ждал ее впереди. Оказалось, что у сестры был муж, с которым она не жила, но и не развелась. Он объявился на похоронах и заявил права на квартиру. Нина пыталась объяснить, что три года платила ипотеку, что вложила в эту квартиру все свои сбережения. Но у нее не было никаких документов, подтверждающих это. Все платежи шли на имя сестры.
- Это ваши проблемы, — сказал муж сестры, мужчина с глазами как у дохлой рыбы. — Вы хотели помочь сестре — помогли. А теперь квартира моя. По закону.
Нина осталась ни с чем. Все ее планы рухнули, как карточный домик. Денег едва хватало на жизнь, о возвращении домой с «компенсацией» не могло быть и речи. Она продолжала работать в магазине, экономя каждую копейку, чтобы накопить хотя бы на билет до Саратова.
Однажды, разбирая вещи сестры, она нашла старый альбом с фотографиями. На одной из них они были вместе — она, сестра, Виктор, маленькая Светлана. Все улыбались, были счастливы. И Нина вдруг поняла, что потеряла нечто гораздо более ценное, чем деньги. Она потеряла время. Время, которое могла провести с семьей, с внуками. Время, которое уже никогда не вернуть.
В тот же вечер она позвонила дочери. Трубку никто не взял. Она позвонила Виктору — тот сбросил вызов. И тогда Нина решила: она вернется домой. Без денег, без подарков, без «компенсации». Просто вернется и попросит прощения.
Почти полгода она копила на билет. Работала, отказывала себе во всем. И наконец купила билет до Саратова.
И вот теперь она стояла у подъезда дочери, а та даже не открыла ей дверь.
- Бабушка? — раздался вдруг детский голос за спиной.
Нина обернулась. Перед ней стоял мальчик лет десяти, с портфелем за спиной. Ее внук Димка. Вырос как! Она бы не узнала его, если бы не родинка над бровью — точь-в-точь как у Виктора.
- Димочка? — прошептала она. — Ты меня узнал?
- Конечно, — пожал плечами мальчик. — У меня твоя фотография на столе стоит. Папа говорит, ты в Германии работаешь, чтобы нам помогать.
Нина не знала, что сказать. Врать не хотелось, но и правду говорить… Как объяснить ребенку, что бабушка бросила их из-за какой-то глупой гордости и ложного чувства долга?
- Я… я вернулась, Димочка. Насовсем.
- Правда? — глаза мальчика засветились. — Пойдем скорее, мама обрадуется!
Он потянул ее за руку к подъезду, достал ключи. В лифте Нина мысленно перебирала слова, которые скажет дочери. Но когда дверь квартиры открылась, и на пороге появилась Светлана с маленькой девочкой на руках, все заготовленные фразы исчезли.
- Мама? — Светлана застыла, как статуя. — Ты что тут делаешь?
- Мам, это же бабушка из Германии приехала! — радостно закричал Димка. — Насовсем!
Светлана растерянно переводила взгляд с сына на мать.
- Из Германии, значит? — тихо спросила Нина.
- А ты бы предпочла, чтобы я сказала детям правду? Что ты бросила нас ради тети Вали? — так же тихо ответила Светлана.
- Нет, — покачала головой Нина. — Ты правильно сделала. Спасибо тебе.
Они стояли в прихожей, не зная, что делать дальше. Потом Светлана вздохнула и отступила в сторону.
- Проходи. Чай будешь?
Это не было прощением. Это было перемирием. Маленьким, хрупким, но началом чего-то нового.
За чаем Нина рассказала все. Про сестру, про ипотеку, про то, как осталась ни с чем после ее смерти. Про свою глупую гордость, не позволившую признать ошибку раньше.
- Я думала, что делаю доброе дело, — говорила она, превращая салфетку в мятый комок. — Думала, что помогаю человеку в беде. А на самом деле предала самых близких. Вас.
Светлана молчала, крутя в руках чашку.
- Знаешь, — Светлана наконец нарушила тишину, — я ненавидела тебя первый год. Потом просто болело. Сейчас думаю – ты ведь правда верила, что поступаешь правильно.
- И как всегда облажалась, — Нина скривила губы в подобии улыбки.
- Папа тоже злился. Сильно. Но он до сих пор любит тебя. Знаешь, он каждый праздник говорит: «Интересно, как там Нина?» Я думаю, вам нужно поговорить.
- Он… он согласится?
- Не знаю. Но попробовать стоит.
В этот момент в комнату вбежала маленькая девочка, внучка Машенька. Она остановилась перед Ниной, разглядывая ее с детским любопытством.
- Ты моя бабушка из Германии? — спросила она серьезно.
- Я твоя бабушка, — ответила Нина. — Только не из Германии. Я просто твоя бабушка, которая очень-очень по тебе скучала.
Машенька подумала немного, потом кивнула, словно приняв важное решение, и забралась к ней на колени.
- А ты мне сказку расскажешь? Мама говорит, ты знаешь самые интересные сказки.
- Конечно, расскажу, — прошептала Нина, обнимая внучку. — Я расскажу тебе сказку про бабушку, которая потерялась, но потом нашла дорогу домой.
Вечером позвонил Виктор. Светлана рассказала ему о приезде Нины. Разговор был коротким и напряженным. Но он согласился встретиться. Завтра. В их любимом парке.
Укладываясь спать на диване в гостиной, Нина думала о том, что завтра, возможно, будет самый важный день в ее жизни. День, когда решится, сможет ли она вернуть то, что потеряла по собственной глупости.
Утром, собираясь на встречу, она перемерила весь свой скудный гардероб. Светлана помогла ей выбрать платье, даже подкрасила ресницы.
- Мам, все будет хорошо, — сказала она на прощание. — Просто будь честной. С ним и с собой.
Виктор ждал ее на скамейке у пруда. Все такой же подтянутый, только седины прибавилось. Нина на миг застыла, впитывая его образ.
- Здравствуй, Витя, — сказала она тихо.
- Здравствуй, Нина, — он кивнул, не вставая. — Присаживайся.
Они долго молчали, глядя на уток в пруду. Потом заговорили одновременно:
- Я хотел сказать…
- Я должна тебе объяснить…
И оба смущенно замолчали.
- Ты первая, — сказал Виктор.
И Нина начала говорить. Честно, без прикрас. О том, как запуталась. Как боялась признать ошибку. Как страдала все эти годы.
- Я не прошу прощения, Витя, — закончила она. — Я знаю, что не заслуживаю его. Я просто хочу, чтобы ты знал: я никогда не переставала любить тебя и детей. Никогда.
Виктор долго молчал. Потом вздохнул и взял ее за руку.
- Знаешь, Нина, я много думал за эти годы. О нас, о том, что случилось. И понял одну вещь: в жизни нет только черного и белого. Ты ошиблась — да. Но ты ошиблась из лучших побуждений. Хотела помочь сестре. Это не преступление.
- Но я бросила вас…
- И это было больно. Очень больно. Я злился на тебя, ненавидел даже. А потом… потом просто начал скучать. По твоему смеху. По тому, как ты поешь, когда готовишь. По тому, как морщишь нос, когда читаешь без очков.
Нина сжала его руку. Виктор неловко обнял ее за плечи.
- Ну-ну, перестань. Что было, то прошло. Вопрос в том, что будет дальше.
- А что будет дальше, Витя?
- Не знаю, — честно ответил он. — Но я готов попробовать узнать. Если ты тоже готова.
Они вернулись домой вместе. Светлана, увидев их, держащихся за руки, только улыбнулась и пошла ставить чайник. Дети с радостными криками бросились к дедушке и бабушке.
Вечером, когда дети уже спали, а Светлана с мужем ушли в кино, Нина и Виктор сидели на кухне и говорили. Обо всем, что произошло за эти годы. О работе, о внуках, о планах на будущее.
- И я виноват, — Виктор смотрел в окно. — Должен был приехать. Забрать тебя оттуда. Хоть силой.
- Это моя ошибка, Витя.
- У всех бывают ошибки, — его пальцы сжали её ладонь. — Ты нашла силы вернуться. Это главное
Нина посмотрела на мужа, на его родное лицо, и поняла, что впервые за много лет чувствует себя дома. Да, она совершила ошибку. Да, она причинила боль самым близким людям. Но она нашла в себе силы вернуться и попросить прощения. И, может быть, со временем сможет простить и себя.
- Улетела куда-то? — Виктор коснулся её плеча.
- Думаю, сколько бед натворила, пытаясь сделать как лучше.
- Зато вернулась, — он накрыл её ладонь своей.
Нина кивнула. Впервые за годы она чувствовала себя дома.