– Погоди, – Катя отставила свою чашку кофе. – Расскажи по порядку. Что за экономия? И почему свекровь вдруг решила, что вы должны жить вместе?
Аня откинулась на спинку стула.
– Потому что кризис, Кать! Ты новости смотришь? Цены на всё взлетели, коммуналка растёт, а у нас с Ваней ипотека, плюс я теперь на полставки, потому что фирма сокращает расходы. И тут Галина Ивановна – бац! – заявляет, что её квартира пустует, мол, две комнаты свободны, и мы могли бы съехаться, чтобы «не тратить деньги зря». Она даже слово «зря» выделила, как будто мы миллионы на яхты спускаем!
Катя задумчиво постучала пальцами по столу. Она знала Галину Ивановну – свекровь Ани была женщиной властной, с твёрдым характером и привычкой всё контролировать. Но в её предложении был смысл. Экономический кризис не щадил никого: продукты дорожали, бензин стоил как хорошее вино, а зарплаты если и росли, то едва поспевали за инфляцией. Катя сама с мужем недавно пересматривала бюджет, отказавшись от отпуска ради платежей по ипотеке.
– А Ваня что думает? – спросила она.
Аня фыркнула.
– Ваня, как всегда, сидит на двух стульях. Говорит: «Ну, мама же хочет помочь, давай хотя бы обсудим». А я ему: «Ты хочешь, чтобы я каждый день слушала, как неправильно готовлю борщ или воспитываю Мишу?» Он только руками разводит, мол, мы же взрослые, договоримся. Договоримся! С Галиной Ивановной договориться – это как с танком спорить!
Катя не выдержала и рассмеялась.
– Ну, не всё так страшно. Может, она правда хочет помочь? У вас с деньгами как?
Аня помрачнела, её пальцы нервно теребили салфетку.
– Хреново, если честно. Ипотеку тянем, но после всех платежей остаётся тысяч десять на месяц. А Мише скоро в садик, это ещё расходы. Я думала подработку взять, но времени нет – Ваня на работе до ночи, я с ребёнком. И тут ещё это… жить с ней!
Катя кивнула, понимая подругу. Аня с Ваней были женаты четыре года, и их жизнь казалась идеальной: свадьба на теплоходе, рождение сына Миши, новая квартира в спальном районе Москвы. Но кризис ударил по всем, и их мечты о независимости трещали по швам. Переезд к свекрови мог решить финансовые проблемы, но какой ценой?
– А ты с ней говорила? – спросила Катя. – Может, она не так всё представляет, как ты думаешь?
– Да какой там говорить! – Аня махнула рукой. – Она уже всё решила. Вчера звонила, говорит: «Я вам комнату для Миши подготовлю, а вы свою мебель продайте, чтобы не тесниться». Продайте! Нашу мебель, которую мы год выбирали!
Катя покачала головой. Галина Ивановна явно не собиралась спрашивать разрешения.
– Слушай, а если попробовать установить правила? – предложила она. – Ну, типа, вы живёте вместе, но каждый занимается своим. Разделить кухню, обязанности, всё такое.
Аня посмотрела на неё, как на сумасшедшую.
– Правила? С Галиной? Она в первый же день начнёт мне указывать, сколько масла в кашу класть!
– А ты не позволяй, – Катя пожала плечами. – Ты же не девочка на побегушках. Если решишь съехаться, сразу покажи, что ты хозяйка своей семьи.
Аня задумалась, но её взгляд оставался скептическим. Катя знала, что подруга не сдастся так легко – Аня всегда была упрямой, особенно когда дело касалось её независимости. Но деньги… Деньги меняли всё.
Вернувшись домой, Аня застала Ваню на кухне. Он сидел за столом, листая что-то на ноутбуке, а рядом дремал Миша в детском стуле, размазав пюре по щекам. Их маленькая кухня, с жёлтыми занавесками и магнитиками на холодильнике, казалась такой уютной, что Аня на секунду забыла о разговоре с Катей. Но только на секунду.
– Опять счета? – спросила она, кивнув на ноутбук.
Ваня кивнул, не отрываясь от экрана.
– Коммуналка за сентябрь – восемь тысяч. И свет на триста рублей больше, чем в прошлом месяце. А у нас ещё страховка на машину заканчивается.
Аня вздохнула, снимая пальто. Она прошла к раковине, чтобы налить воды, но остановилась, глядя на мужа.
– Вань, ты правда думаешь, что переезд к твоей маме – это выход?
Он закрыл ноутбук и посмотрел на неё. Его глаза, всегда такие спокойные, сейчас были полны усталости.
– Я не знаю, Ань. Но мы тонем. Если так дальше пойдёт, придётся брать кредит, чтобы закрывать ипотеку. А мама… она права, её квартира большая, и она одна. Мы могли бы сэкономить тысяч тридцать в месяц, если не платить за эту.
Аня сжала кулаки. Она ненавидела, когда Ваня был таким рациональным. Потому что он был прав, и это злило её ещё больше.
– А как же мы? – спросила она тихо. – Наша жизнь? Я не хочу каждый день чувствовать себя гостьей в её доме.
Ваня встал, подошёл к ней и взял за плечи.
– Мы не будем гостями. Это будет наш дом тоже. Мы с тобой, Миша – мы семья. И никто, даже мама, этого не изменит.
Аня хотела возразить, но его голос был таким тёплым, таким уверенным, что она только кивнула. Они обнялись, и в этот момент Миша проснулся, требуя внимания. Аня рассмеялась, вытирая пюре с его лица, но в голове крутилась мысль: как сохранить себя, если придётся делить крышу с Галиной Ивановной?
На следующий день Аня решилась позвонить свекрови. Она сидела на диване, пока Миша играл с кубиками на ковре, и набирала номер, чувствуя, как сердце колотится.
– Галина Ивановна, добрый день, – начала она, стараясь звучать спокойно. – Мы с Ваней подумали про ваше предложение. Но у нас есть вопросы.
Свекровь ответила с лёгкой ноткой удивления, но тут же взяла себя в руки.
– Ну, спрашивайте, – сказала она. – Я же не кусаюсь.
Аня сглотнула. Не кусается? Это ещё как посмотреть.
– Если мы переедем, как мы будем жить? – спросила она. – Я имею в виду, кухня, уборка, правила… Мы с Ваней привыкли сами по себе.
Галина Ивановна хмыкнула.
– А что, думаешь, я вас заставлю по струнке ходить? Живите, как хотите. Я вам одну комнату отдам под спальню, вторую – Мише. Кухня общая, но я не собираюсь вам в кастрюли заглядывать.
Аня прищурилась. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой.
– А обязанности? – продолжала она. – Уборка, коммуналка, продукты?
– Делить будем поровну, – ответила свекровь. – Я не нянька, чтобы за вами бегать. А коммуналку вообще можно на троих раскидать, дешевле выйдет.
Аня молчала, переваривая слова. Галина Ивановна говорила разумно, но Аня знала её достаточно, чтобы не верить в сказки. Свекровь любила держать всё под контролем – от того, как Ваня складывает носки, до того, как Аня готовит ужин.
– Мы подумаем, – сказала она наконец. – Но я хочу, чтобы вы понимали: мы не просто жильцы. Мы семья. И у нас свои привычки.
– Понимаю, – ответила Галина Ивановна, и в её голосе мелькнула неожиданная мягкость. – Я же не враг, Аня. Хочу, чтобы вам с Мишей было хорошо.
Аня повесила трубку, чувствуя себя сбитой с толку. Не враг? Это была новая версия свекрови, которую она ещё не знала. Но сомнения никуда не делись. Съехаться – значит отказаться от их маленького мира, от их свободы. А если это не сработает? Если Галина Ивановна начнёт диктовать свои правила, а Ваня, как всегда, будет мирить всех, вместо того чтобы встать на сторону жены?
Вечером они с Ваней сели обсуждать всё на кухне. Миша уже спал, и в квартире было тихо, только тикали часы на стене.
– Я поговорила с твоей мамой, – начала Аня, глядя на мужа. – Она говорит, что мы можем жить, как хотим. Но я ей не верю до конца.
Ваня кивнул, помешивая чай.
– Мама бывает… напористой, – сказал он. – Но она не злая. Если мы сразу договоримся о границах, всё будет нормально.
– Границах? – Аня прищурилась. – Вань, она твоя мама. Она в первый же день начнёт говорить, как мне воспитывать Мишу!
– Не начнёт, – Ваня улыбнулся. – Потому что мы с тобой будем единым фронтом. Если что-то не так – скажем сразу. Вместе.
Аня посмотрела на него, и её сердце немного оттаяло. Ваня всегда умел её успокоить, даже когда она была готова взорваться. Но мысль о переезде всё ещё пугала.
– Давай попробуем, – сказал он, взяв её за руку. – Если не сработает – вернёмся. Сдадим эту квартиру, будем снимать что-то дешевле. Но сейчас… Ань, мы правда не справляемся.
Она знала, что он прав. Их счёт таял быстрее, чем снег в марте. И всё же ей казалось, что, соглашаясь на переезд, она сдаёт что-то важное – свою независимость, свою семью, свой дом.
– Хорошо, – сказала она наконец. – Но, если твоя мама начнёт меня доставать, я за себя не ручаюсь.
Ваня рассмеялся, и они обнялись. Но в глубине души Аня знала: это только начало. Переезд к Галине Ивановне будет испытанием – для их брака, для их терпения и для их любви. И что, если кризис не только объединит их, но и покажет, насколько они разные? Аня не знала. Но она была готова попробовать. Ради Вани. Ради Миши. И, может быть, ради себя.
Аня стояла в центре их маленькой гостиной, окружённая коробками с вещами. Солнечный свет пробивался через пыльные окна, освещая диван, на котором они с Ваней провели столько вечеров за сериалами, и детский коврик, где Миша учился ползать. Переезд к Галине Ивановне был назначен на завтра, и Аня всё ещё не могла поверить, что их жизнь вот-вот изменится. Она чувствовала себя так, будто сдаёт крепость без боя.
– Мам, кубики! – Миша, сидя на полу, протянул ей ярко-красный кубик, и Аня заставила себя улыбнуться.
– Молодец, малыш, – сказала она, присаживаясь рядом. Но её мысли были далеко. Что, если переезд – ошибка? Что, если Галина Ивановна превратит их жизнь в кошмар?
Ваня вошёл в комнату, вытирая пот со лба. Он таскал коробки в машину весь день, и его футболка пропиталась потом.
– Последний ящик с кухни запаковал, – сказал он, опускаясь на диван. – Осталось только твои книги и Мишины игрушки.
Аня кивнула, но её взгляд был прикован к окну. За стеклом качались ветки клёна, и она вдруг подумала, как будет скучать по этому виду. Их квартира, пусть и тесная, была их домом. А теперь они едут в неизвестность – к свекрови, которая, несмотря на все обещания, наверняка уже составила список правил.
– Ты чего такая мрачная? – Ваня придвинулся ближе, положив руку ей на плечо. – Всё будет нормально, Ань. Мы же договорились.
– Договорились, – буркнула она. – Но я всё равно не верю, что твоя мама не будет лезть в нашу жизнь. Вчера звонила, спрашивала, какой у Миши режим дня. Режим, Вань! Как будто я не справляюсь!
Ваня вздохнул, но его голос остался спокойным.
– Она просто хочет быть полезной. Ты же знаешь, она обожает Мишу. Да и нам легче будет – она сможет с ним сидеть, когда ты на подработку выйдешь.
Аня фыркнула.
– Подработка? Я пока даже не нашла ничего толкового. А если найду, то буду возвращаться в дом, где твоя мама будет учить меня, как правильно стирать пелёнки!
– Не будет, – Ваня улыбнулся, но в его глазах мелькнула тревога. – Мы же обсудили границы. Помнишь? Кухня по графику, уборка по очереди, а Миша – наш.
Аня посмотрела на него, и её раздражение немного улеглось. Ваня был прав – они потратили целую неделю, обсуждая правила с Галиной Ивановной. Свекровь, к удивлению Ани, согласилась почти на всё: они с Ваней займут две комнаты, кухню будут делить по часам, а расходы на продукты и коммуналку поделят пополам. Но Аня знала: слова – это одно, а реальность – совсем другое.
– Ладно, – сказала она наконец. – Но, если она начнёт командовать, я за себя не ручаюсь.
Ваня рассмеялся и поцеловал её в лоб.
– Это моя девочка. Всё будет окей.
На следующий день они приехали в квартиру Галины Ивановны. Галина Ивановна, в аккуратном платье и с идеальной причёской, открыла дверь с широкой улыбкой.
– Ну, вот и вы! – сказала она, обнимая Мишу, который тут же потянулся к её ярким бусам. – Проходите, я всё подготовила.
Аня вошла, держа коробку с книгами, и огляделась. Прихожая была заставлена старой мебелью – шкаф с зеркалом, вешалка с крючками, комод с фарфоровыми статуэтками. На стене висела картина с пейзажем, а под ней – фотография Вани в школьной форме. Аня почувствовала себя гостьей в чужом доме.
– Ваши комнаты там, – Галина Ивановна указала на коридор. – Я постелила новое бельё, а для Миши поставила кроватку. Если что-то не так, скажите.
Аня кивнула, стараясь не замечать, как свекровь внимательно следит за её реакцией. Комнаты оказались лучше, чем она ожидала: одна – просторная, с большим окном и старым, но удобным диваном, вторая – поменьше, с детской кроваткой и яркими шторами. Миша сразу побежал к коробке с игрушками, а Аня поставила коробку на пол, чувствуя, как напряжение немного отпускает.
– Спасибо, – сказала она, повернувшись к Галине Ивановне. – Всё… нормально.
Свекровь кивнула, но её улыбка была чуть натянутой.
– Ужин через час, – сказала она. – Я сделала котлеты, но,если вы хотите что-то своё, кухня свободна.
Аня хотела сказать, что они сами разберутся, но Ваня опередил её.
– Котлеты – это здорово, мам! – сказал он, подмигнув Ане. – Мы с Мишей голодные.
Галина Ивановна расплылась в улыбке и ушла на кухню. Аня посмотрела на мужа, прищурившись.
– Ты что, подлизываешься?
– Я просто не хочу ссор в первый день, – шепнул он. – Давай дадим ей шанс.
Аня закатила глаза, но промолчала. Она знала, что Ваня прав, но внутри всё равно кипело. Это был не их дом. Это был дом Галины Ивановны, и каждая мелочь – от запаха компота до статуэток в прихожей – напоминала об этом.
Первые дни прошли на удивление спокойно. Галина Ивановна держалась на расстоянии, занимаясь своими делами: ходила на йогу для пенсионеров, встречалась с подругами, готовила свои фирменные пироги. Аня с Ваней обживали комнаты, распаковывая вещи и пытаясь создать свой уголок. Миша, как всегда, был центром внимания – он с радостью бегал за бабушкой, которая баловала его печеньем и сказками.
Но к концу недели начались первые трещины. Аня готовила ужин – пасту с курицей, – когда Галина Ивановна вошла на кухню с миской картошки.
– Аня, ты опять столько масла налила? – сказала она, глядя на сковороду. – Для Миши это тяжело, он же маленький.
Аня замерла, сжимая лопатку. Она глубоко вдохнула, вспоминая совет Кати: «Не позволяй».
– Галина Ивановна, я знаю, что готовлю для своего сына, – сказала она, стараясь, чтобы голос звучал ровно. – Масла тут ровно столько, сколько нужно.
Свекровь поджала губы, но кивнула.
– Ну, как знаешь, – сказала она и вышла.
Аня выдохнула, чувствуя, как сердце колотится. Это была мелочь, но она знала: таких мелочей будет всё больше. Ваня, вернувшись с работы, застал её на кухне, где она яростно резала салат.
– Что случилось? – спросил он, снимая куртку.
– Твоя мама, – буркнула Аня. – Уже учит меня, как готовить. Я же говорила, Вань, это не сработает!
Он подошёл, обнял её сзади.
– Ань, она просто привыкла командовать. Давай поговорим с ней. Вместе.
Аня хотела возразить, но кивнула. Вечером, после ужина, они сели в гостиной. Галина Ивановна сидела в кресле, держа чашку чая, а Миша играл на ковре. Аня начала первой.
– Галина Ивановна, нам нужно обсудить правила, – сказала она. – Мы благодарны за ваш дом, но я хочу, чтобы мы уважали друг друга. Если вам что-то не нравится в том, как я готовлю или воспитываю Мишу, скажите мне прямо. Но не указывайте.
Свекровь подняла брови, но не перебила.
– И ещё, – продолжала Аня, чувствуя, как Ваня сжимает её руку под столом. – Кухня. Мы договорились делить время, но вы часто заходите, когда я готовлю. Это… мешает.
Галина Ивановна поставила чашку на стол. Её лицо было напряжённым, но она не торопилась отвечать.
– Хорошо, – сказала она наконец. – Я поняла. Не хотела вас обидеть, Аня. Просто… я привыкла, что всё по-моему. Но раз вы теперь здесь, буду стараться.
Аня посмотрела на неё, ожидая подвоха, но свекровь казалась искренней. Ваня улыбнулся.
– Мам, мы все учимся, – сказал он. – Главное, чтобы Мишу это не касалось. А остальное наладим.
Галина Ивановна кивнула, и в её глазах мелькнуло что-то, похожее на уважение. Аня почувствовала облегчение, но не до конца. Она знала, что это только начало.
Следующие недели были испытанием. Аня нашла подработку – удалённый копирайтинг, – и теперь вечера проводила за ноутбуком, пока Ваня укладывал Мишу. Галина Ивановна, как и обещала, старалась не лезть, но её присутствие всё равно ощущалось – то она оставит на столе записку с «советом» по уборке, то начнёт рассказывать Ване, как правильно стирать детские вещи. Аня злилась, но старалась молчать, помня их разговор.
Однажды вечером, когда Ваня задержался на работе, Аня застала свекровь на кухне. Галина Ивановна чистила картошку, напевая что-то под нос. Аня хотела уйти, но свекровь окликнула её.
– Аня, посиди со мной, – сказала она, указав на стул. – А то мы всё как чужие.
Аня заколебалась, но села. Галина Ивановна протянула ей нож и вторую картошку.
– Поможешь? – спросила она. – Заодно поговорим.
Аня взяла нож, чувствуя себя неловко. Они чистили картошку в тишине, пока свекровь не заговорила.
– Я знаю, тебе тяжело, – сказала она. – Я тоже не сразу привыкла к свекрови, когда с Ваниным отцом поженились. Она вечно лезла, всё делала по-своему. Но потом мы нашли общий язык. Потому что хотели одного – чтобы семья была крепкой.
Аня посмотрела на неё, удивлённая. Галина Ивановна редко говорила о личном.
– Я не хочу, чтобы вы с Ваней мучились, – продолжала свекровь. – Кризис этот… он всех косит. Я одна в этой квартире, а вы там, в своей, еле концы с концами сводите. Вот я и подумала – вместе легче.
Аня молчала, переваривая слова. Она ожидала очередной лекции, но вместо этого услышала что-то похожее на заботу.
– Спасибо, – сказала она наконец. – Но мне важно, чтобы это был наш дом тоже. Не только ваш.
Галина Ивановна кивнула.
– Будет, – сказала она. – Если мы все постараемся.
В тот вечер Аня впервые почувствовала, что переезд может быть не концом, а началом. Но сомнения всё ещё грызли её. Что, если они не уживутся? Что, если Галина Ивановна вернётся к своим привычкам, а Ваня не сможет её остановить? И что, если кризис, который толкнул их под одну крышу, станет не только финансовым, но и семейным?
Аня проснулась от запаха блинов, который тянулся из кухни. Утренний свет лился через шторы, освещая их спальню в квартире Галины Ивановны. Прошло три месяца с переезда, и жизнь под одной крышей начала обретать ритм, но Аня всё ещё вздрагивала от каждого шороха, ожидая нового «совета» свекрови. Сегодня был выходной, и она надеялась провести утро с Ваней и Мишей без лишних разговоров.
Она натянула свитер и вышла в коридор. Миша уже топал по паркету, держа в руках плюшевого медведя, а Галина Ивановна стояла у плиты, ловко переворачивая блины. Ваня сидел за столом, листая новости на телефоне, и улыбался сыну, который пытался забраться к нему на колени.
– Доброе утро, – сказала Аня, стараясь звучать бодро.
– Утро доброе! – Галина Ивановна повернулась с улыбкой. – Садись, блины готовы. Я мёду достала, Миша любит.
Аня кивнула, но внутри напряглась. Блины – это хорошо, но она знала, что за угощением свекрови часто следуют комментарии. Она села рядом с Ваней, подхватив Мишу, который тут же потянулся за блинчиком.
– Спасибо, Галина Ивановна, – сказала она. – Но мы бы и сами справились.
Свекровь махнула рукой, не отходя от плиты.
– Да какой там, я же для всех. И не Галина Ивановна, Аня. Зови меня Галя. А то как на собрании.
Аня моргнула, не ожидая такой просьбы. Ваня незаметно сжал её руку под столом, и она почувствовала, как уголки её губ невольно поднимаются. Галя? Это было… неожиданно.
Завтрак прошёл на удивление мирно. Миша размазал мёд по щекам, Ваня шутил про новости, а Галина – Галя – рассказывала про свою подругу, которая записалась на танцы для пенсионеров. Аня ела блины, слушала и ловила себя на мысли, что впервые за долгое время не ждёт подвоха.
Но идиллия длилась недолго. После завтрака Галя начала убирать посуду, и Аня заметила, как она переставила её кастрюлю на другую полку.
– Галя, – сказала Аня, стараясь держать голос ровным. – Я просила не трогать мои вещи на кухне. У нас же график.
Свекровь замерла, держа тарелку.
– Ой, Аня, прости, – сказала она, но в её тоне мелькнула лёгкая обида. – Просто привычка. Я же не со зла.
Аня хотела ответить, но Ваня опередил.
– Мам, мы же договорились, – сказал он мягко, но твёрдо. – Кухня делится. Если что-то нужно переставить, спроси у Ани.
Галя поджала губы, но кивнула.
– Хорошо, хорошо. Больше не буду.
Аня посмотрела на Ваню, и её сердце потеплело. Он сдержал слово – встал на её сторону, не пытаясь сгладить углы. Это было маленькой победой, но важной.
Кризис тем временем не отступал. Цены на продукты росли, и Аня с Ваней каждый вечер пересчитывали бюджет. Но переезд уже дал результаты: они сэкономили на коммуналке и аренде, а подработка Ани начала приносить стабильные деньги. Впервые за год они смогли отложить пару тысяч на непредвиденные расходы. Это было немного, но достаточно, чтобы почувствовать облегчение.
Однако жить с Галей всё ещё было испытанием. Она старалась, но её привычка контролировать всё вокруг нет-нет да прорывалась. То она предложит «правильный» способ укладывать Мишу, то начнёт мыть полы в их комнате, «потому что пыльно». Аня злилась, но научилась отвечать спокойно, напоминая о правилах. Галя ворчала, но отступала, и с каждым таким разговором Аня чувствовала себя увереннее.
Однажды вечером, когда Ваня задержался на работе, Аня застала Галю в гостиной. Свекровь сидела с альбомом фотографий, а на столе стояла чашка чая. Миша спал, и в квартире было тихо, только тикали часы.
– Не помешаю? – спросила Аня, остановившись в дверях.
Галя покачала головой.
– Садись, – сказала она, похлопав по дивану. – Хочу показать кое-что.
Аня села, и Галя открыла альбом. На пожелтевших страницах были фотографии молодого Вани – в коляске, на велосипеде, в школьной форме. Аня улыбнулась, узнавая его черты в Мише.
– Он был такой же шустрый, как твой сын, – сказала Галя, её голос смягчился. – Всё время что-то придумывал. А я… я боялась, что не справлюсь. Муж работал, я одна с ним, денег вечно не хватало. Тогда тоже был кризис, девяностые.
Аня посмотрела на неё, удивлённая. Галя редко делилась личным, и её слова звучали как признание.
– Поэтому я и предложила вам переехать, – продолжала свекровь. – Знаю, каково это – тянуть всё самой. А теперь я одна, а вы там… Я подумала, вместе легче.
Аня молчала, переваривая. Она всегда видела в Гале только властную свекровь, но теперь перед ней была женщина, которая пережила свои битвы и хотела помочь.
– Спасибо, – сказала Аня тихо. – Я… я не сразу поняла. Думала, вы хотите нас контролировать.
Галя усмехнулась.
– Контролировать? Может, и хотела, по привычке. Но ты не из тех, кто даст себя в обиду. Это хорошо. Ваня такую и искал.
Аня почувствовала, как щёки горят. Комплимент? От Гали? Это было что-то новое.
– Давайте попробуем по-настоящему, – сказала она вдруг. – Не просто делить кухню, а… быть семьёй. Но с уважением.
Галя посмотрела на неё, и её глаза потеплели.
– Договорились, – сказала она. – Но, если я опять начну лезть, ты уж скажи прямо.
Аня рассмеялась.
– Скажу. Не сомневайтесь.
С того вечера что-то изменилось. Галя стала чаще спрашивать, а не указывать. Аня, в свою очередь, начала замечать, как свекровь помогает: то присмотрит за Мишей, пока Аня работает, то приготовит ужин, когда у них с Ваней завал. Ваня тоже старался – брал на себя часть уборки, чтобы Аня не чувствовала себя прислугой. Они составили расписание: кто готовит, кто убирает, кто забирает Мишу из садика. И, к удивлению Ани, это работало.
Однажды, через месяц, Аня получила первый крупный заказ на копирайтинг – рекламную кампанию для небольшого бренда. Деньги были хорошие, и она предложила Ване отметить это в кафе. Но Галя настояла на домашнем ужине.
– Какое кафе, когда у нас такие угощения дома? – сказала она, доставая из духовки запеканку. – Сядем все вместе, как семья.
Аня посмотрела на стол – запеканка, салат, компот, даже торт, который Галя испекла с Мишей. Миша сидел в своём стульчике, размахивая ложкой, Ваня открывал бутылку вина, а Галя суетилась, поправляя салфетки. И Аня вдруг поняла: это и есть их дом. Не тот, что они оставили, а этот – с запахом компота, скрипом паркета и семьёй, которая, несмотря на всё, была рядом.
– За нас, – сказала она, поднимая бокал. – И за то, что мы справились.
Ваня улыбнулся, Галя кивнула, а Миша радостно закричал, разлив компот. Аня рассмеялась, и в этот момент кризис, долги и страхи отступили. Они были вместе, и это было главное.
Но в глубине души Аня знала: это не конец. Жизнь под одной крышей будет бросать новые вызовы, и им придётся учиться – уважать, уступать, любить. Но теперь она верила, что они справятся. Потому что семья – это люди, готовые идти навстречу друг другу.