— Мам, давай уже закроем эту тему. Я всё решила.
— Ничего ты не решила! Это несправедливо! Мишке нужнее, он только начинает жить. А у тебя всё есть.
— У меня всё есть? — Катя недоверчиво усмехнулась, глядя на свою мать поверх чашки с остывшим чаем. — Я снимаю комнату за пятнадцать тысяч, работаю на двух работах и отдаю кредит за учёбу. А папину квартиру и долю в бизнесе ты предлагаешь просто так отдать Мишке? Потому что он твой сын?
— Он твой брат! — мать ударила ладонью по столу, отчего посуда жалобно звякнула. — Твой младший брат! И ему всего двадцать, а ты…
— А мне двадцать шесть, и что? — Катя поставила чашку, стараясь дышать ровно. — Эта квартира — единственное, что оставил мне папа. Единственное! И я не собираюсь её отдавать.
С тех пор как три месяца назад не стало отца Кати, её жизнь превратилась в бесконечную борьбу. Сначала были похороны, на которые мать — Ирина Сергеевна — не пришла, сославшись на то, что они с Алексеем давно развелись и она не обязана «прощаться с чужим человеком». Потом оказалось, что отец оставил завещание, по которому Кате переходила его однокомнатная квартира на окраине Москвы и доля в небольшом, но прибыльном бизнесе — автосервисе, который Алексей основал с друзьями ещё в конце 90-х.
Катя до последнего не знала о завещании. Она вообще редко общалась с отцом после развода родителей — мать сделала всё, чтобы отдалить их друг от друга. Только когда Кате исполнилось двадцать, она начала самостоятельно налаживать с ним контакт, и за последние годы они стали довольно близки. Но никаких разговоров о наследстве между ними не было.
Узнав о завещании, Ирина Сергеевна впала в ярость. В её глазах было чудовищной несправедливостью, что Алексей оставил всё своей дочери, а не её сыну от второго брака — Мишке, которому только исполнилось двадцать и который, по мнению матери, нуждался в поддержке гораздо больше. На самом деле Мишка жил с родителями в трёхкомнатной квартире, учился на юриста и подрабатывал в приличной фирме. Катя же снимала комнату в коммуналке, еле-еле сводила концы с концами, пытаясь выплатить кредит за образование и помогать бабушке.
— Мам, ты не понимаешь, — Катя устало потёрла виски. — Я не могу просто так взять и отдать Мишке квартиру и долю в бизнесе. Это не просто деньги или имущество. Это… это память об отце.
— Память! — фыркнула Ирина Сергеевна. — А ты подумала о том, что твой отец бросил нас, когда тебе было всего восемь? Ты помнишь, как мы жили? Как я вкалывала на трёх работах, чтобы тебя поднять? А теперь, значит, он решил откупиться этой квартирой?
— Папа не бросал нас, — тихо сказала Катя. — Это ты его выгнала. Он хотел общаться со мной, но ты всегда находила причины, чтобы этого не допустить.
— Не переворачивай историю! — мать повысила голос. — Он сам ушёл! К своей… — она не договорила, махнув рукой.
— К Светлане, — спокойно закончила Катя. — Да, он ушёл к Светлане. Но он всегда хотел быть частью моей жизни. И это ты мне врала, что он не платил алименты. Я видела выписки, мам. Он платил всё до копейки.
Ирина Сергеевна побледнела.
— Ты копалась в моих вещах?
— Нет. Папа показал мне документы перед смертью. Он всё хотел рассказать правду, но боялся, что я возненавижу тебя.
Мать встала из-за стола и нервно заходила по кухне.
— Это ничего не меняет! Хватит жадничать! Родному брату жалко денег? А дальше что, матери стакан воды не дашь?
— Мишка даже не знал моего отца! — не выдержала Катя. — Это я его дочь, а Миша раза 3 его в жизни видел! А теперь вдруг имеет право на его имущество? И причем тут стакан воды?
— Он нуждается! Мальчику нужно встать на ноги!
— А мне не нужно? — Катя почувствовала, как к горлу подкатывает комок. — Мам, я еле свожу концы с концами. У меня долг за учёбу почти миллион. Я работаю без выходных уже второй год. Я хочу наконец-то пожить нормально!
— У тебя есть эта возможность. Отдай Мишке долю в бизнесе, оставь себе квартиру.
— Нет! — Катя ударила кулаком по столу. — Это моё наследство. Папа оставил его мне. Я не собираюсь ничего делить с Мишкой только потому, что ты так хочешь!
— Тогда я подам в суд! — угрожающе произнесла Ирина. — Я оспорю завещание!
— На каком основании?
— Алексей был болен! Он не понимал, что делает!
— Папа был абсолютно здоров. У него случился сердечный приступ, а до этого он прекрасно соображал. Можешь спросить у его партнёров по бизнесу.
— Значит, ты настаиваешь на своём? — в глазах матери появилась холодная ярость.
— Да, — твёрдо ответила Катя.
— Тогда не приходи ко мне, когда тебе понадобится помощь. Я для тебя больше не существую.
С этими словами Ирина Сергеевна схватила сумку и вышла из квартиры, хлопнув дверью так, что с полки упала фотография в рамке.
Прошла неделя. Катя пыталась дозвониться до матери, но та не брала трубку. Зато позвонил Мишка.
— Привет, сестрёнка, — его голос звучал неестественно бодро. — Как дела?
— Нормально, — сухо ответила Катя. — Что-то случилось?
— Да нет, просто хотел поговорить. Мама сказала, что ты унаследовала от своего отца квартиру и бизнес.
— И что?
— Ну, я подумал… может, мы могли бы как-то договориться? Мне бы сейчас очень пригодились деньги. Хочу машину купить и…
— Миша, — перебила его Катя, — я не собираюсь ничего тебе отдавать. Это наследство от моего отца. Он оставил его мне. Если тебе нужны деньги на машину, попроси у своего отца.
— Ну зачем ты так? — в голосе Мишки появились обиженные нотки. — Мы же семья! Ты моя сестра, и…
— Сводная сестра, — поправила его Катя. — И мы никогда не были близки. Ты не имеешь никакого отношения к моему отцу или его имуществу.
— Ладно, я понял, — голос Мишки вдруг стал жёстким. — Значит, каждый сам за себя? Хорошо. Но учти, мама просто так это не оставит.
Он повесил трубку, а Катя осталась сидеть, глядя в пустоту. Что-то подсказывало ей, что это только начало.
Через три дня Кате позвонил Андрей Викторович, партнёр отца по бизнесу.
— Катя, нам надо встретиться, — голос его звучал встревоженно. — Срочно.
Они встретились в кафе недалеко от автосервиса. Андрей Викторович, грузный мужчина лет пятидесяти, выглядел обеспокоенным.
— В чём дело? — спросила Катя, когда они сели за столик.
— Твоя мать и её муж были у нас вчера, — ответил мужчина, понизив голос. — Они утверждают, что ты согласилась передать долю в бизнесе твоему брату.
— Что? — Катя чуть не поперхнулась кофе. — Я ничего подобного не говорила!
— Я так и думал, — кивнул Андрей Викторович. — Но они очень настойчивы. Сказали, что если мы не согласимся на перевод доли, то будут судиться.
— На каком основании? — возмутилась Катя. — У них нет никаких прав!
— Они говорят, что твой отец обещал поддержать сына Ирины финансово. И что есть свидетели.
— Это ложь! — Катя почувствовала, как закипает от злости. — Папа едва знал Мишку. Он бы никогда такого не пообещал.
— Я тебе верю, — сказал Андрей Викторович. — Алексей никогда не упоминал ничего подобного. Но они могут создать проблемы. У них есть связи в налоговой, и…
— То есть они угрожают вам проверками, если вы не согласитесь, чтобы доля отца перешла к Мишке? — догадалась Катя.
— Что-то в этом роде, — мужчина выглядел смущённым. — Слушай, я понимаю, что это твоё наследство. Но может, стоит как-то договориться? Мы могли бы выкупить у тебя долю по хорошей цене, и тогда…
— Нет, — отрезала Катя. — Я не собираюсь ничего продавать и тем более уступать Мише. Это мой отец основал этот бизнес. И я хочу сохранить его долю.
— Как знаешь, — вздохнул Андрей Викторович. — Но имей в виду, они не остановятся.
Катя вышла из кафе в смятении. Она не ожидала, что мать пойдёт на такие меры. Это уже не просто семейный спор, а настоящая война.
В субботу вечером Катя вернулась домой после изнурительной смены в кафе. Она мечтала только о горячем душе и сне, но на пороге своей съёмной комнаты обнаружила хозяйку квартиры, Валентину Петровну.
— Катерина, нам нужно поговорить, — строго сказала пожилая женщина.
— Что-то случилось?
— Мне звонила твоя мать.
У Кати внутри всё оборвалось.
— И что она сказала?
— Что ты получила в наследство квартиру, но скрыла это от меня, продолжая снимать комнату. Она считает, что ты нечестно поступаешь, и я с ней согласна.
— Валентина Петровна, — Катя почувствовала, как к лицу приливает кровь, — да, я получила квартиру в наследство, но она сейчас сдаётся, потому что мне нужны деньги для выплаты кредита за учёбу. Я ничего от вас не скрывала.
— А твоя мать говорит, что у тебя нет никакого кредита. Что ты просто жадничаешь и не хочешь делиться с братом.
— Это неправда! — воскликнула Катя. — У меня есть все документы, подтверждающие кредит. Я могу показать!
— Не надо, — хозяйка подняла руку. — Я не хочу вмешиваться в ваши семейные дела. Но мне не нравится, когда меня обманывают. У тебя две недели, чтобы съехать.
— Но…
— Решение принято, — отрезала Валентина Петровна и ушла на кухню.
Катя зашла в свою комнату и рухнула на кровать. Слёзы душили её. Как мать могла так поступить? Позвонить хозяйке, наговорить ей гадостей, лишить её крыши над головой? Неужели всё это из-за наследства?
Телефон завибрировал — пришло сообщение от неизвестного номера: «Привет, Катя. Это Светлана, жена твоего отца. Нам нужно срочно поговорить. Твоя мать обратилась к юристу, чтобы оспорить завещание. Позвони мне».
Катя с трудом сглотнула комок в горле. Даже Светлана втянута в эту историю! Она никогда не была особенно близка с мачехой, хотя та всегда хорошо к ней относилась и никогда не пыталась заменить мать.
Набрав номер, Катя услышала взволнованный голос Светланы:
— Катенька, прости, что беспокою. Но мне только что звонила твоя мать, она угрожала подать иск. Говорит, что Алексей незадолго до смерти обещал передать часть имущества её сыну, и есть свидетели…
— Это неправда! — вырвалось у Кати. — Папа никогда не говорил ничего подобного!
— Я знаю, — вздохнула Светлана. — Но она настроена серьёзно. Говорит, что у неё есть какие-то записи разговоров Алексея.
— Каких ещё записей? — Катя почувствовала, как холодеет от ужаса.
— Не знаю. Но… есть кое-что ещё. Твой отец оставил кое-что для тебя на случай, если возникнут проблемы с наследством. Письмо и флешка. Он как будто предчувствовал что-то такое.
— Почему ты раньше мне не сказала?
— Он просил передать только в случае, если будут проблемы. Я могу завтра подъехать и…
— Нет, — перебила Катя. — Я сама приеду. Прямо сейчас.
Квартира, в которой жили отец со Светланой, встретила Катю знакомым запахом отцовского одеколона. Казалось, он только что вышел и вот-вот вернётся. Светлана, осунувшаяся и бледная, молча провела её в кабинет.
— Вот, — она достала из ящика стола конверт и небольшую флешку. — Он сказал, что ты поймёшь.
Катя взяла конверт дрожащими руками. Внутри было письмо, написанное знакомым почерком отца:
«Катюша, моя дорогая дочь.
Если ты читаешь это письмо, значит, меня уже нет, и возникли проблемы с наследством. Я догадывался, что так может случиться. Ирина всегда была очень настойчивой, когда дело касалось денег.
Хочу, чтобы ты знала — всё, что я оставил тебе, принадлежит только тебе. Я никогда не обещал ничего Мишке, хотя Ирина не раз пыталась на этом настоять. Мальчик мне почти незнаком, и у него есть отец, который должен о нём заботиться.
На флешке ты найдёшь аудиозаписи моих разговоров с Ириной за последние пять лет. Я начал их делать, когда она впервые заговорила о том, что я должен помочь её сыну материально. Там есть всё — её угрозы, мои отказы, её планы заполучить мои деньги. Я не хотел, чтобы ты это слушала и узнала, какой на самом деле может быть твоя мать, но теперь у тебя нет выбора.
Используй эти записи, если придётся защищаться в суде. И знай — я всегда любил тебя больше всего на свете. Прости, что не смог быть рядом, когда ты росла.
Твой папа»
Катя опустилась на стул, чувствуя, как по щекам текут слёзы. Она смотрела на флешку в своей руке, не решаясь послушать записи. Светлана молча вышла, оставив её наедине с последним посланием отца.
Собрав всю волю в кулак, Катя вставила флешку в ноутбук. Файлов было много — десятки аудиозаписей, датированных последними пятью годами. Она нажала на первый файл, и комнату наполнил голос матери:
«Алексей, ты должен помочь Мишке. Это твой долг! Ты бросил нас с Катей, теперь хотя бы искупи вину…»
«Ирина, я не бросал вас, — голос отца звучал устало, будто этот разговор повторялся не в первый раз. — Ты сама выгнала меня из дома. И я всегда помогал Кате, хотя ты делала всё, чтобы мы не общались».
«Какая разница, кто кого бросил! Катя уже взрослая, а Мишке нужна поддержка. Запиши на него квартиру, или часть бизнеса…»
«Нет. Я не буду этого делать. У Мишки есть отец, пусть он и помогает».
Катя переходила от файла к файлу. В каждой записи мать становилась всё настойчивее, а в последних даже прямо угрожала:
«Если ты не перепишешь часть имущества на Мишку, я расскажу Кате, какой ты на самом деле отец. Расскажу, как ты пропадал месяцами, как не платил алименты…»
«Это ложь, Ирина, и ты это знаешь. У меня есть все квитанции об алиментах. И Катя уже достаточно взрослая, чтобы понять правду».
«Тогда я оспорю твоё завещание. Скажу, что ты был не в себе, когда его составлял. Найду свидетелей…»
«Делай что хочешь. Я всё предусмотрел».
Последняя запись была датирована всего за месяц до смерти отца. В ней мать уже практически кричала, а отец отвечал спокойно, но твёрдо. Он повторял, что всё оставит Кате, и никакие угрозы этого не изменят.
Через три дня Катя сидела в кабинете юриста — Павла Андреевича, пожилого друга отца. Он внимательно изучил завещание, документы на квартиру и бизнес, а также прослушал несколько ключевых аудиозаписей.
— Что ж, Екатерина, — наконец сказал он, снимая очки, — могу вас заверить: ваша позиция абсолютно защищена. Завещание составлено безупречно, ваш отец был полностью дееспособен на момент его составления, что подтверждается медицинскими документами. А эти аудиозаписи… — он покачал головой, — они полностью исключают любые спекуляции о том, что Алексей Михайлович обещал что-то сыну вашей матери.
— Значит, она не сможет оспорить завещание?
— Технически, пытаться может кто угодно. Но шансов — никаких. Более того, эти записи можно использовать как доказательство того, что она пыталась оказать давление на вашего отца и теперь пытается манипулировать ситуацией. Если хотите, мы можем подать встречный иск о клевете и попытке мошенничества.
— Нет, — Катя покачала головой. — Я не хочу судиться с матерью. Я просто хочу, чтобы она оставила меня в покое.
— Понимаю, — кивнул юрист. — Тогда предлагаю следующее: я напишу официальное письмо от вашего имени, где чётко изложу юридическую позицию. Упомяну о наличии аудиозаписей и других доказательств, опровергающих её претензии. И предупрежу о последствиях, если она продолжит распространять ложную информацию или пытаться оспорить завещание.
— Да, так будет лучше всего, — согласилась Катя.
Через неделю Катя нашла в почтовом ящике конверт. Внутри была короткая записка от матери:
«Я получила письмо от твоего юриста. Теперь вижу, что ты пошла на крайние меры. Что ж, тебе удалось победить. Оставь себе эту квартиру и долю в бизнесе, если они для тебя дороже семьи. Но не жди от меня больше ничего. Ты сделала свой выбор».
Катя несколько раз перечитала записку, пытаясь найти в ней хоть каплю раскаяния или понимания. Но нет — мать оставалась при своём мнении, считая её виноватой. И всё же, это была своего рода капитуляция.
В тот же вечер позвонил Мишка.
— Привет, — его голос звучал непривычно тихо. — Я хотел извиниться.
— За что? — удивилась Катя.
— За всю эту ситуацию. Мама была неправа, когда втянула меня в эту историю. Я прослушал некоторые записи… те, что ты отправила с письмом юриста.
— Я не хотела, чтобы ты это слышал, — вздохнула Катя. — Но другого выхода не было.
— Я понимаю. И я… мне жаль, что так вышло. Я не знал, что мама угрожала твоему отцу. Она говорила, что он сам обещал помочь мне.
Наступила пауза.
— Знаешь, — продолжил Мишка, — я всегда завидовал тебе. Думал, что твой отец любил тебя больше, чем мой — меня. Поэтому и согласился на мамин план. Но теперь я вижу, что она просто использовала нас обоих.
— Да, похоже на то, — тихо согласилась Катя.
— Я не буду больше претендовать на наследство. И я хотел бы… ну, может быть, мы могли бы иногда общаться? Всё-таки мы брат и сестра, хоть и сводные.
Катя помолчала, обдумывая его слова. Впервые за всё это время она увидела в Мишке не соперника, а просто запутавшегося молодого человека, такого же заложника материнских амбиций, как и она сама.
— Давай попробуем, — наконец сказала она. — Но давай без мамы, ладно?
— Да, — в его голосе прозвучало облегчение. — Только ты и я.
Прошло полгода. Катя переехала в отцовскую квартиру, отремонтировала её и выплатила большую часть кредита за учёбу. Доля в бизнесе начала приносить небольшой, но стабильный доход. Они с Мишкой виделись раз в месяц — сначала неловко, потом всё более непринуждённо.
С матерью Катя так и не помирилась. Ирина Сергеевна не делала новых попыток оспорить наследство, но и не шла на контакт. Иногда Катя думала о том, как странно устроена жизнь: отец, которого она едва знала в детстве, в итоге оказался гораздо ближе и надёжнее, чем мать, с которой она прожила большую часть жизни.
В один из тёплых весенних дней Катя сидела на балконе с чашкой чая и листала старый фотоальбом, который нашла среди вещей отца. На одной из фотографий они были вместе — совсем маленькая Катя на руках у молодого отца, оба смеются.
Её телефон зазвонил — это был Андрей Викторович.
— Катя, мы тут с партнёрами подумали… Не хочешь поработать с нами? Нам нужен толковый менеджер, а ты хорошо разбираешься в финансах. Всё-таки ты дочь Алексея, у тебя это в крови.
Катя улыбнулась, глядя на фотографию.
— Знаете, я, пожалуй, соглашусь.
Положив трубку, она ещё долго смотрела на снимок. Наследство оказалось гораздо больше, чем просто квартира и доля в бизнесе. Отец оставил ей веру в себя и силу противостоять несправедливости. И это стоило дороже любых материальных ценностей.
Иногда, чтобы обрести что-то важное, приходится пройти через потери. Но в конечном счёте, только ты сам решаешь, что для тебя по-настоящему ценно — имущество, отношения или собственное достоинство. Катя сделала свой выбор и не жалела о нём.