Где деньги?! — рявкнул Геннадий, размахивая квитанцией перед носом Тани. — Коммуналка опять не оплачена!
Шестнадцатилетний Максим замер в дверях кухни, сжав в руках учебники. Мать стояла у плиты, не поворачиваясь, плечи напряжены, как струна.
— Гена, я же объясняла… зарплату задержали на неделю. Завтра принесу.
— А мне что, на работу пешком идти? Бензин кончился! — Отчим швырнул квитанцию на стол. От него несло перегаром, хотя было только семь вечера.
Максим тихо прошел к себе в комнату. За тонкой стеной слышались привычные возмущенные выкрики отчима и тихие оправдания матери. Мальчик сел за стол, открыл учебник, но буквы расплывались перед глазами.
Еще полтора года, — думал он, решая задачу по алгебре. Полтора года, и я подам документы в технический. Лучше в другой город. Подальше отсюда.
Геннадий появился в их жизни три года назад. Мать познакомилась с ним на работе — он водил заводской грузовик, она работала в бухгалтерии того же предприятия. Сначала все было хорошо. Он дарил цветы, водил их с мамой в кино, даже Максиму покупал то кроссовки, то новый телефон.
— Наконец-то у нас будет полная семья, — радовалась мать. — Максимка, ты же понимаешь, мужчина в доме нужен.
Максим помнил отца смутно — тот погиб в аварии, когда мальчику было всего пять. Мать одна поднимала сына, работала с утра до ночи, чтобы свести концы с концами. Может, поэтому она так цеплялась за Геннадия, когда тот начал показывать свое настоящее лицо.
Сначала это были придирки: почему мальчишка так поздно приходит домой, почему не здоровается, почему телевизор не на том канале включен. Потом начались упреки матери: мол, сына не воспитала, тот ему неуважение показывает. А еще через полгода Геннадий окончательно обосновался в их двухкомнатной квартире, принес свои вещи и стал качать права.
— Я теперь здесь хозяин, — заявил он однажды за ужином. — И порядки будут мои.
Максим попытался возразить, но мать одернула его взглядом.
— Ты что-то имеешь против? — Геннадий прищурился.
— Нет, — тихо ответил подросток.
Чужой. Он здесь чужой, — думал Максим, засыпая в своей комнате. А ведет себя, как будто мы у него в гостях.
Время шло, и становилось только хуже. Геннадий стал прикладываться к бутылке сначала по выходным, потом каждый день после работы. Мать терпеливо готовила ужин, убирала за ним, стирала его вещи. Когда отчим начинал орать, она только вздыхала и молчала.
— Мам, ну почему ты это терпишь? — спросил как-то Максим, когда они остались дома вдвоем.
Таня устало посмотрела на сына. В ее глазах он увидел такую боль и усталость, что сердце сжалось.
— Максимка, ты еще маленький, не понимаешь. Все так живут. У Лены с пятого этажа муж тоже выпивает, и ничего. У Марины из соседнего подъезда — вообще тиран, а она молчит. Женщине одной тяжело.
— Но мы же как-то жили до него!
— Жили… — Мать отвернулась к окну. — Ты же видишь, как трудно. А тут хоть помощь какая-то. Он же деньги в дом приносит.
Максим хотел сказать, что больше тратит, чем приносит, но промолчал. Понял — бесполезно. Мать боялась остаться одна больше, чем жить с этим человеком.
Школьные будни спасали. Максим старательно учился, участвовал в олимпиадах, готовился к поступлению. Учителя хвалили его, говорили, что у него хорошие шансы пройти в технический университет.
— Молодец, Коробов, — сказала классный руководитель. — Мать может тобой гордиться.
Если бы она только этим могла гордиться, — подумал Максим.
Дома же обстановка накалялась. Геннадий все чаще устраивал скандалы, требовал деньги на водку, обвинял мать во всех грехах. Максим научился исчезать — уходил в библиотеку, к однокласснику, на дополнительные занятия. Лишь бы не слышать этого.
Однажды вечером он вернулся домой и увидел мать с синяком под глазом.
— Что случилось?! — Максим вскочил с места.
— Ничего, сынок. Просто упала неудачно…
— Мам, он тебя ударил?!
Таня замотала головой, но в глазах стояли слезы.
— Максимка, не вмешивайся, пожалуйста. Сами разберемся, пройдет…
Но не прошло. Стало еще хуже. Геннадий потерял работу — уволили за пьянство — и теперь сидел дома, требуя, чтобы мать его содержала.
— Я же мужик в доме! — орал он. — Обязана обеспечивать!
Максим больше не мог молчать. Однажды, когда отчим в очередной раз накричал на мать, парень не выдержал:
— Хватит на нее кричать! Это наша квартира, а не твоя!
Геннадий медленно повернулся к нему. В его глазах плескалась злоба.
— Что ты сказал, щенок?
— Я сказал — хватит! — Максим встал во весь рост. За год он вытянулся, стал почти наравне с отчимом.
— Максим, не надо… — испуганно прошептала мать.
— Ах ты… — Геннадий шагнул к подростку, занеся руку.
— Только попробуй, — тихо, но твердо произнес Максим. — Только попробуй меня тронуть.
Что-то в его голосе заставило отчима остановиться. Геннадий опустил руку, но глаза по-прежнему горели яростью.
— Вот что, щенок. Как только тебе исполнится восемнадцать — вон из дома. И без вариантов.
— С удовольствием, — ответил Максим.
В ту ночь он лежал без сна, планируя свой побег. Институт, общежитие, работа. Главное — уехать. А мать… может, когда меня не будет, она наконец поймет.
Но события развернулись по-другому.
Это случилось в пятницу вечером. Максим готовился к контрольной по химии, когда услышал крики из кухни. Привычное дело, он даже не обратил внимания. Но потом послышался глухой удар и мамин крик — не возмущенный, а испуганный, настоящий.
Максим выскочил из комнаты и увидел мать на полу. Геннадий стоял над ней с поднятой рукой.
— Я тебе покажу, как мне перечить!
— Отстань от нее! — Максим бросился вперед.
Геннадий резко обернулся и со всей силы ударил парня кулаком в лицо. Максим упал, из носа хлынула кровь. Мать закричала.
— Теперь ты знаешь, кто здесь хозяин, — прохрипел отчим и пошел в свою комнату.
Мать помогла Максиму подняться, приложила к носу лед.
— Все, мам, — сказал он, утирая кровь. — Завтра же идем в полицию.
— Максимка, не надо… Он же не хотел… Выпил просто…
— Хватит его оправдывать! — Максим посмотрел на мать. — Ты видишь, к чему это приводит? Сегодня меня ударил, завтра тебя до смерти забьет!
Но мать только плакала и качала головой.
На следующий день Геннадий ушел к своим собутыльникам, а вечером вернулся совсем пьяный. Максим сидел в своей комнате, когда услышал страшный грохот на кухне.
Он выбежал и увидел кошмар: мать лежала рядом с плитой, а на полу валялась сковорода. На голове у Тани была кровь.
— Мама! — Максим кинулся к ней.
Она была без сознания. Геннадий стоял рядом, качаясь, в глазах — пьяное безразличие.
— Сама виновата, — пробормотал он. — Не слушается…
Максим вызвал скорую, потом полицию. Когда мать увозили в больницу, он четко и ясно рассказал участковому все, что происходило в их доме последние три года.
Геннадия арестовали. Суд приговорил его к трем годам за нанесение тяжких телесных повреждений. Мать долго лежала в больнице — сотрясение мозга, сломанная рука.
— Прости меня, сынок, — шептала она, когда Максим навещал ее. — Ты был прав. Я была дурой.
— Главное, что все позади, мам. Теперь мы снова будем жить нормально.
Максим с отличием закончил школу и поступил в технический университет в соседнем городе. Мать проводила его со слезами на глазах, но это были слезы гордости, а не горя.
— Учись хорошо, сынок. И не волнуйся за меня. Я справлюсь.
Студенческие годы пролетели незаметно. Максим действительно учился отлично, подрабатывал в свободное время, снимал комнату с соседом по курсу. На третьем курсе познакомился с Леной — умной, доброй девушкой с педагогического факультета. Они стали встречаться.
После университета Максим устроился инженером на крупное предприятие. Работа нравилась, зарплата позволяла снимать однокомнатную квартиру и даже откладывать деньги. С Леной они планировали пожениться.
Мать он навещал регулярно — приезжал каждые выходные, помогал деньгами, делал ремонт в квартире. Таня работала на той же фирме, только теперь — старшим бухгалтером. Выглядела она гораздо лучше, помолодела, даже в театр стала ходить с подругами.
— Как хорошо, что мы от него избавились, — говорила она сыну. — Я даже не помню, как это — жить в страхе.
Максим был спокоен. Жизнь наладилась, будущее выглядело ясным и светлым.
И вдруг, перед самым Новым годом, позвонила соседка матери, тетя Света.
— Максимка, дорогой, ты еще не знаешь… Твоя мама Геннадия обратно взяла. Он неделю назад пришел, и она его пустила. Может, ты её образумишь…
Максим почувствовал, как земля уходит из-под ног.
— Что?! Тетя Света, вы уверены?
— Да видела я его, родной. Выходил утром, как в старые времена. И твоя мама… она опять какая-то поникшая стала. Я хотела спросить, что да как, но она меня избегает.
Максим положил трубку и тут же набрал мамин номер. Долгие гудки, потом уставший голос:
— Алло?
— Мам, это я. Это правда?
Долгое молчание.
— Максимка… Он изменился. Клянется, что больше не будет пить…
— Мам, ты что творишь?! — Максим не мог поверить. — Он тебя чуть не убил! Ты забыла?!
— Не кричи на меня, — тихо сказала мать. — Ты не понимаешь… Мне одной тяжело. А он правда исправился. В тюрьме понял свои ошибки… На работу устроился.
— Мама, пожалуйста… Выгони его. Немедленно.
— Не могу, Максим. И не проси меня. Я уже решила.
Максим долго сидел в пустой квартире, глядя в окно. Опять. Она опять выбрала его.
Он понимал: можно приехать, устроить скандал, попытаться выгнать Геннадия силой. Но что толку? Мать сама его впустила. Значит, хочет так жить.
Некоторых людей не переделать, — думал он горько. Они сами выбирают свой ад.
На следующий день Максим сделал предложение Лене. Она согласилась. Весной они поженились, а к осени Лена забеременела. Жизнь шла своим чередом.
С матерью Максим почти не общался. Звонил раз в месяц, коротко интересовался здоровьем. Таня никогда не жаловалась, но голос у нее был все тот же — усталый, поникший.
Она сделала свой выбор, — повторял он себе. А я сделал свой.
Иногда, глядя на свою жену, на её растущий живот, где росла их дочка, Максим думал о том, что все-таки есть справедливость в этом мире. Кто-то остается в своем аду по собственной воле, а кто-то находит в себе силы из него выбраться.