– Марина Владимировна, вы присаживайтесь поудобнее. То, что я сейчас зачитаю, может стать для вас неожиданностью, – нотариус Петрова поправила очки и открыла папку с документами.
В кабинете собралась вся семья. Тетя Валентина сидела прямо, сложив руки на коленях, как будто готовилась получить долгожданную награду. Дядя Игорь нервно постукивал пальцами по подлокотнику кресла. Двоюродный брат Денис развалился в углу, демонстративно зевая, а двоюродная сестра Оксана тихо шептала что-то мужу.
– Я, Зинаида Петровна Кузнецова, находясь в здравом уме и твердой памяти, завещаю принадлежащую мне двухкомнатную квартиру по адресу улица Центральная, дом 15, квартира 23, внучке Марине Владимировне Соколовой…
Валентина резко выпрямилась:
– Как это внучке? А мы что, не родные дети?
Нотариус подняла руку, прося тишины:
– Позвольте дочитать. Также завещаю Марине Владимировне все денежные средства на банковских счетах и движимое имущество.
Воцарилась мертвая тишина. Марина чувствовала, как на нее уставились все взгляды. Сердце бешено колотилось.
– Это какая-то ошибка, – прошептала Оксана. – Бабушка не могла так поступить.
Игорь вскочил с места:
– Где второе завещание? То, настоящее? Мать не могла оставить все одной внучке!
– Господин Соколов, это единственное завещание, составленное вашей матерью три месяца назад в моем присутствии и присутствии двух свидетелей.
Валентина медленно повернулась к Марине. Лицо тети исказилось от злости:
– Ну ты и стерва. Крутилась возле бабушки, как змея, настраивала против родных детей.
– Тетя Валя, я никого не настраивала. Бабушка сама…
– Заткнись! – Денис поднялся и сделал шаг к Марине. – Думаешь, мы дураки? Три года ты там торчала, промывала мозги старушке.
Марина почувствовала, как к горлу подступает ком. Она действительно проводила у бабушки много времени, но не из корысти. После смерти мамы бабушка Зина стала ей самым близким человеком.
– Денис, не кричи на девочку, – вмешалась Оксана, но голос звучал неуверенно.
– Какая девочка? Тридцать пять лет! Взрослая тетка, которая обобрала старушку!
Нотариус строго посмотрела на присутствующих:
– Прошу соблюдать порядок в моем кабинете. У вас есть право оспорить завещание в суде, если считаете его недействительным.
Валентина резко встала:
– Обязательно оспорим! Мать была больна, не соображала что делает. А эта… эта манипуляторша пользовалась ее состоянием.
– Мама была в полном здравии, – тихо сказала Марина. – Она сама захотела составить завещание.
– Врешь! Мать последние годы плохо соображала, путала имена, забывала даты.
– Она никогда не путала имена. Просто вас редко видела, поэтому удивлялась, когда вы приходили.
Валентина сжала кулаки:
– Как ты смеешь? Я работаю в две смены, у меня нет времени каждый день чаи распивать!
– Но время просить деньги в долг у вас находилось, – не выдержала Марина.
Повисла напряженная тишина. Игорь нахмурился:
– О каких деньгах речь?
Валентина покраснела:
– Это не твое дело.
– Еще как мое! Если мать давала тебе деньги, значит, они были общими. Сколько ты у нее взяла?
– Я ничего не брала! Мать сама предлагала помочь с ремонтом.
Денис повернулся к матери:
– Мам, о каком ремонте речь? Ты мне говорила, что денег нет даже на новую плиту.
Валентина растерянно оглядела сына:
– Это… это другое дело. Бабушка помогла с ванной комнатой.
– На сколько помогла? – настаивал Игорь.
– На двести тысяч, – тихо произнесла Марина.
Все ошеломленно уставились на нее.
– Откуда ты можешь это все упоминать? – выпалила Валентина.
– Бабушка мне рассказывала. Она переживала, что вы не возвращаете долг, хотя обещали в течение года.
Игорь медленно сел обратно в кресло:
– Двести тысяч… А мне мать говорила, что денег нет, когда я просил взаймы на погашение кредита.
– Папа, ты тоже просил у бабушки деньги? – удивилась Оксана.
– Просил, но она отказала. Сказала, что все деньги уже отдала.
Все взгляды снова устремились на Валентину. Та нервно теребила ручку сумочки:
– Я не знала, что Игорь просил. Мать ничего не говорила.
– Зато Марине рассказывала, – язвительно заметил Денис.
Нотариус откашлялась:
– Если у вас нет больше вопросов по завещанию, я могу оформить документы для вступления в наследство.
Валентина резко встала:
– Оформлять рано. Мы подадим в суд на оспаривание. Докажем, что мать была не в себе.
– Тетя Валя, зачем судиться? Давайте поговорим дома спокойно, – попыталась примирить всех Марина.
– Говорить не о чем! Ты украла у нас наследство!
Игорь тяжело поднялся:
– Валя права. Мать не могла в здравом уме оставить все одному человеку. У нее двое детей и четверо внуков.
– Но только одна внучка три года за ней ухаживала, – не выдержала Марина.
Оксана виновато опустила голову:
– Марина, я понимаю, что ты много делала для бабушки. Но справедливо ли, что квартира достается только тебе?
– Я не выбирала, кому она завещает квартиру!
– Но и не отказывалась от наследства, – съязвил Денис.
Марина почувствовала, как накипает обида. Все эти годы она действительно была рядом с бабушкой. Когда старушка попала в больницу с воспалением легких, Марина взяла отпуск и сидела с ней. Когда нужно было покупать дорогие лекарства, тоже платила она. А теперь ее обвиняют в корысти.
– Хорошо, – сказала она, поднимаясь. – Подавайте в суд. Только знайте, что у меня есть дневники бабушки.
Валентина побледнела:
– Какие дневники?
– Те, которые она вела последние пять лет. Там все написано. И про ваши просьбы о деньгах, и про то, как часто вы навещали, и про многое другое.
Денис сделал угрожающий шаг вперед:
– Где эти дневники?
– У меня. Бабушка сама их мне отдала перед смертью.
– Врешь! Никаких дневников не было!
– Были. И там есть запись от прошлого года, когда вы, Денис, приходили к бабушке и требовали денег на свои долги. Помните, что вы тогда наговорили?
Денис покраснел и отвернулся. Валентина нервно облизнула губы:
– Это все выдумки. Мать не умела писать в старости, руки тряслись.
– Тряслись, но писать не переставала. Каждый день записывала, что происходило, кто приходил, что говорил.
Игорь тяжело вздохнул:
– Ладно, разберемся в суде. Но учти, Марина, семьи у тебя больше не будет.
– А разве она у меня была? Когда бабушка лежала в больнице, кто из вас хоть раз навестил ее?
Оксана виновато промолчала. Валентина сжала губы:
– У меня работа, я не могла.
– У меня тоже работа есть. Но я находила время.
– Потому что знала, что получишь за это квартиру!
Марина устало покачала головой:
– Думайте что хотите. Нотариус, когда я могу прийти за документами?
– Через неделю, если не поступит заявление об оспаривании.
– Поступит, – твердо сказала Валентина. – Завтра же подам.
Родственники один за другим вышли из кабинета, не попрощавшись с Мариной. Она осталась одна с нотариусом.
– Простите за неловкую ситуацию, – сказала Петрова. – К сожалению, наследственные дела часто становятся причиной семейных раздоров.
– Я понимаю их злость. Квартира дорогая, в центре города.
– Дело не только в квартире. Люди воспринимают завещание как оценку их отношений с умершим. Ваши родственники чувствуют себя отвергнутыми.
Марина кивнула. Дома она достала коробку с дневниками бабушки. Зинаида Петровна действительно каждый день что-то записывала своим размашистым почерком. Марина открыла тетрадь наугад:
«15 мая. Марина принесла борщ и пирожки. Сидели, смотрели сериал про врачей. Рассказывала про работу, начальник опять всех ругает. Валентина звонила, просила еще тридцать тысяч на плитку. Сказала, что потом отдаст. Как потом, если прошлый долг до сих пор не вернула?»
Листая дальше, Марина находила все больше подобных записей. Бабушка фиксировала каждый визит, каждый телефонный звонок. Последние месяцы родственники появлялись у нее крайне редко, в основном с просьбами о помощи.
«3 августа. Денис приходил, требовал денег. Сказал, что если не дам, то могу забыть о нем как о внуке. Расстроилась очень. Неужели я плохая бабушка, если не могу дать внуку на машину сто тысяч?»
«12 сентября. Игорь звонил, ругался, что я Валентине помогаю, а ему отказываю. Объяснила, что денег больше нет, все отдала. Не поверил, сказал, что я стала жадной в старости.»
Марина читала и плакала. Бабушка действительно переживала из-за отношений с детьми, но продолжала их любить. В дневнике часто встречались записи о том, как она скучает, ждет звонков, расстраивается, когда обещанные визиты не состоялись.
Через три дня Валентина подала иск в суд. Она требовала признать завещание недействительным, ссылаясь на то, что мать была в состоянии, не позволяющем понимать значение своих действий.
Марина наняла адвоката. К слушанию готовились тщательно, собирали показания соседей, справки от врачей, доказательства того, что бабушка до последних дней сохраняла ясность ума.
Соседка Лидия Ивановна охотно согласилась дать показания:
– Зинаида Петровна была умнейший человек. До самой смерти читала газеты, решала кроссворды, помнила все даты рождения. А вот детей своих видела редко. Только Марина постоянно приходила, продукты приносила, к врачам водила.
На суде Валентина утверждала, что мать последние годы страдала провалами в памяти:
– Она забывала наши имена, путала даты, рассказывала одно и то же по несколько раз.
Адвокат Марины представил медицинские справки:
– Зинаида Петровна Кузнецова регулярно проходила медосмотры. Никаких признаков деменции или других нарушений психики у нее не выявлялось.
Игорь пытался доказать, что завещание составлено под принуждением:
– Марина изолировала мать от семьи, внушала ей, что мы ее не любим.
– У вас есть доказательства принуждения? – спросил судья.
– Сам факт завещания и есть доказательство! Нормальная мать не оставит все одному ребенку.
Тут адвокат Марины достал дневники:
– Ваша честь, я хотел бы приобщить к делу дневники покойной, которые она вела последние пять лет.
Валентина вскочила:
– Эти дневники могли быть подделаны!
– Мы готовы провести экспертизу почерка, – спокойно ответил адвокат.
Судья изучил несколько страниц дневника и передал их на экспертизу. Заключение подтвердило: записи сделаны рукой Зинаиды Петровны Кузнецовой.
Зачитанные в суде выдержки из дневника произвели сильное впечатление. Становилось ясно, что бабушка трезво оценивала отношения с детьми и внуками.
«20 октября. Марина опять весь день провела со мной. Помогла разобрать шкаф, выбросили старые вещи. Вечером сидели, разговаривали. Рассказала, что парень бросил, расстроена. А я рада, что она со мной делится, доверяет. Валентина уже полгода не звонит, только когда деньги нужны.»
Оксана после этого заявления встала и вышла из зала. Марина видела, что двоюродная сестра плачет.
В перерыве Оксана подошла к ней:
– Марина, прости нас. Мы повели себя отвратительно.
– Ты не виновата, Оксана. Я понимаю, что всем нужны деньги.
– Дело не в деньгах. Мы просто не хотели признавать, что были плохими внуками. Легче обвинить тебя, чем признать свою вину.
Но примирение с одной двоюродной сестрой не изменило общего настроя семьи. Валентина и Денис продолжали войну.
После заседания Денис догнал Марину на парковке:
– Думаешь, выиграешь суд и заживешь счастливо? Мы тебе жизнь превратим в ад.
– Денис, остановись. Это же семья.
– Никакая ты нам не семья. Предательница и воровка.
На следующий день Марина обнаружила, что кто-то поцарапал ей машину. Потом начались ночные звонки с угрозами. Денис даже не скрывал, что это он:
– Отказывайся от наследства, пока не поздно.
Марина обратилась в полицию, но доказать ничего не удалось. Участковый развел руками:
– Семейные дела… Постарайтесь договориться мирно.
Суд длился два месяца. В итоге иск Валентины был отклонен. Завещание признали действительным, составленным в здравом уме и без принуждения.
После оглашения решения Валентина подошла к Марине:
– Ты можешь торжествовать. Получила что хотела.
– Я не хотела ссориться с семьей.
– Поздно об этом думать. Для нас ты больше не существуешь.
Игорь молча прошел мимо, даже не взглянув на племянницу. Денис зло сплюнул:
– Наслаждайся своими деньгами. Одна.
Оксана задержалась:
– Марина, я не буду участвовать в этом бойкоте. Ты права была, а мы нет.
– Спасибо, Оксана. Это много для меня значит.
Марина переехала в бабушкину квартиру. Первые недели было тяжело находиться там одной. Все напоминало о Зинаиде Петровне: ее кресло у окна, стопка книг на тумбочке, фотографии на комоде.
Постепенно квартира начала обживаться. Марина переставила мебель, повесила свои картины, но бабушкины вещи трогать не стала.
Полгода спустя к ней пришла Оксана с детьми. Двоюродная сестра выглядела измученной:
– Марина, можно я у тебя переночую? Я от мужа ушла.
– Конечно, проходи. Что случилось?
– Долгая история. Он пил, поднимал руку на меня и детей. Я терпела, но когда увидела синяк на дочке, поняла, что пора бежать.
Марина приготовила ужин, постелила детям в гостиной, а с Оксаной долго сидели на кухне, разговаривали.
– Знаешь, после того суда я много думала, – сказала Оксана. – Мы действительно были плохими внуками. Приходили к бабушке только когда что-то нужно было.
– Оксана, не мучай себя. Все мы не идеальны.
– Ты была другой. Помню, как бабушка рассказывала, что ты с ней в театр ходила, на дачу ездила. А мы даже на день рождения толком не поздравляли.
– Мне было легче, у меня нет детей.
– Это не оправдание. У меня дети, но я же нахожу время на салоны красоты и встречи с подругами. А для бабушки времени не было.
Марина налила еще чаю:
– Главное, что ты это поняла. Не все способны признать свои ошибки.
– Мама с Денисом до сих пор злятся на тебя. Говорят, что ты нас всех поссорила.
– А папа?
– Папа молчит. Думаю, он понимает, что мы были не правы, но гордость не позволяет признать.
Оксана с детьми прожила у Марины месяц, пока не нашла съемную квартиру. За это время сестры стали намного ближе друг к другу.
– Спасибо тебе, – сказала Оксана, собирая вещи. – Ты меня не осудила, помогла в трудную минуту.
– Мы же семья, Оксана.
– Да, семья. Жаль, что остальные этого не понимают.
Через год отношения с частью родственников начали потихоньку налаживаться. Игорь первым сделал шаг навстречу, позвонив Марине:
– Как дела? Слышал, Оксана у тебя жила.
– Все хорошо, дядя Игорь. Как сам?
– Да нормально. Слушай, я хотел сказать… Мы тогда не правы были. Мать действительно тебя больше любила, потому что ты о ней заботилась.
Марина чувствовала, как у нее перехватывает горло:
– Она всех любила, дядя Игорь. Просто была расстроена, что вы редко приходили.
– Знаю. Поздно спохватился. Может, встретимся как-нибудь?
– Конечно. Приходи в гости.
Валентина и Денис продолжали держать бойкот, но их позиция в семье ослабла. Другие родственники постепенно восстанавливали отношения с Мариной.
На поминки бабушки через год Марина пригласила всех родных. Пришли не все, но стол получился большим. Игорь поднял тост:
– За маму. За то, что она была мудрой женщиной и правильно выбрала, кому доверить свое наследство.
Валентина с Денисом не пришли, но Марина надеялась, что со временем и они поймут: бабушка поступила справедливо. Она оценила не кровные узы, а реальную любовь и заботу.
Сидя в бабушкином кресле у окна, Марина часто думала о том, что настоящая семья создается не родством, а взаимным уважением и поддержкой. И пусть она потеряла часть родственников, зато обрела глубокие отношения с теми, кто остался рядом.