Лида переступила порог маленькой съемной квартиры и тяжело опустилась на диван. Живот на седьмом месяце беременности мешал даже просто присесть удобно. Павел возился на кухне, разогревая ужин, который приготовила утром перед работой.
— Как мать? — спросила Лида, разувая туфли.
— Лучше стало. Говорит уже четче, левую руку начала двигать понемногу.
Павел поставил перед женой тарелку с тушеными овощами и курицей. Лида благодарно кивнула. Готовить по вечерам становилось все труднее.
— А сестры как?
— Да все как обычно. Валентина приходила утром на полчаса, потом убежала по своим делам. Говорит, у Романа снова температура поднялась. А Тамара вообще не появлялась.
Лида медленно жевала, думая о том, как быстро изменилась их жизнь за эти полтора месяца. До инсульта свекрови Анны Михайловны все было просто и понятно. Павел переводил матери десять тысяч каждый месяц — сумму, которую они обговорили еще в начале брака. Лида не возражала. Женщина была одна, пенсия маленькая, а сын должен помогать.
— Знаешь, а Валентина опять просила денег на лекарства, — продолжил Павел, садясь напротив. — Говорит, новое назначили, дорогое.
— Сколько?
— Три тысячи.
Лида отложила вилку. За последний месяц эти три тысячи, пять тысяч, то на памперсы, то на специальную кровать, то на массажер превратились в привычное дело. Павел не умел отказывать. Особенно когда речь шла о матери.
— Паш, мы же договаривались в прошлый раз, что десять тысяч в месяц — это наш лимит. Плюс экстренные случаи, конечно, но не каждую неделю же.
Павел поднял глаза от тарелки. Лица Лиды почти не было видно за пышными волосами, но муж услышал усталость в голосе.
— Понимаю. Но что делать? Мать больная, а сестры… Валентина с Романом сидит, у самой проблем хватает. А Тамара работает.
— Работает? — Лида подняла бровь. — В кафе официанткой? По четыре часа в день?
— Лид, ну не так все просто. У Тамары своя семья, дочка…
— У всех есть свои семьи! И у нас тоже будет ребенок через два месяца. Или ты об этом забыл?
Павел отодвинул тарелку и потер лицо руками. Эти разговоры стали повторяться все чаще. Лида была права, но как объяснить сестрам, что брат не может помочь матери? Особенно когда Валентина звонила и плакала в трубку, рассказывая, что Анна Михайловна не спала всю ночь от боли.
— Я попробую с ними поговорить. Может, все-таки договоримся о какой-то системе.
Лида кивнула, но внутри понимала, что разговоры ни к чему не приведут. За два года брака она успела изучить характер золовок. Валентина умела вызывать жалость и получать то, что хотела. А Тамара просто исчезала, когда дело касалось ответственности.
На следующий день Павел поехал к матери после работы. Лида осталась дома, разбирая детские вещи, которые начала покупать заранее. Крошечные комбинезончики, шапочки, пинетки — все это вызывало одновременно радость и тревогу. Денег на детское приходилось тратить немало, а с каждым месяцем расходы на свекровь только росли.
Телефон зазвонил около девяти вечера.
— Алло?
— Лида, это Валентина. Извини, что так поздно звоню.
Голос золовки звучал взволнованно. Лида напряглась.
— Что случилось?
— Да вот… Мать вечером плохо стала. Давление подскочило. Павел с ней, но… В общем, нам нужно купить новые таблетки. Врач сказал, старые не подходят.
— А сколько они стоят?
— Семь тысяч. Я понимаю, что дорого, но что делать…
Лида закрыла глаза. Семь тысяч. Это почти половина зарплаты Павла. А до конца месяца еще две недели.
— Валентина, а может, поискать аналоги подешевле? Или в других аптеках?
— Лида! — голос стал резче. — Мать умирает, а ты торгуешься! Это же не шуба какая-то, это лекарства!
Лида почувствовала, как лицо покрылось краской. Не от стыда, а от возмущения. Торгуется? Когда Лида последний раз покупала себе что-то, кроме самого необходимого?
— Я не торгуюсь. Я просто говорю, что у нас тоже есть расходы. Особенно сейчас, когда ребенок скоро родится.
— Ребенок еще не родился, а мать вот она, сейчас страдает!
— Дай мне поговорить с Павлом.
— Павел занят. Матери плохо. Так ты переведешь деньги или нет?
Лида глубоко вдохнула. Спорить с Валентиной было бесполезно. Золовка умела превратить любой разговор в эмоциональный шантаж.
— Хорошо. Утром переведу.
— Спасибо. А то я уже не знала, что делать.
После того как Валентина повесила трубку, Лида долго сидела с телефоном в руках. Семь тысяч. К десяти тысячам ежемесячной помощи. Плюс три тысячи на прошлой неделе за массажный матрас. Плюс пять тысяч на специальную подушку. За два месяца после инсульта свекрови они потратили больше сорока тысяч. А ведь Лида скоро должна была уйти в декрет, и доход семьи существенно сократится.
Павел вернулся за полночь. Выглядел усталым и расстроенным.
— Как мать? — спросила Лида, не отрываясь от журнала, который листала, не читая.
— Давление нормализовалось. Врач сказал, что кризис прошел.
— Валентина звонила. Просила денег на лекарства.
Павел остановился у шкафа, снимая рубашку.
— Да, я в курсе. Семь тысяч. Дорого, конечно, но что делать.
— Паш, а ты не замечаешь, что мы каждую неделю покупаем что-то дорогое и срочное?
Павел повернулся к жене. Лида лежала на кровати, положив руки на живот. В свете настольной лампы лицо женщины выглядело осунувшимся.
— Лид, мать больная. Естественно, что лекарств и всяких приспособлений нужно больше.
— А твои сестры что делают? Валентина может работать только по утрам? А Тамара вообще появляется?
— Валентина сидит с матерью днем. А у Тамары свои проблемы.
— Какие проблемы? Кроме того, что работать не хочется?
Павел сел на край кровати и потер виски. Эти разговоры выматывали. С одной стороны, жена была права. Деньги действительно уходили быстро. С другой стороны, как объяснить матери и сестрам, что помочь не может?
— Лида, понимаю, что тяжело. Но это временно. Мать поправится, и все наладится.
— Временно? Павел, уже два месяца прошло. И каждую неделю новые траты. А дальше что? Когда ребенок родится, мне нужно будет сидеть дома. На твою зарплату одну не проживем, если половину будем отдавать родственникам.
Павел лег рядом с женой и обнял за плечи.
— Не половину. Просто сейчас сложный период.
Лида хотела возразить, но сил спорить не было. Павел засыпал на ходу, а завтра снова будет работа, врачи, звонки от деверей. Женщина погладила живот и подумала о том, что через пару месяцев у малыша должна быть своя комната. А они до сих пор снимают однушку, потому что накопить на собственное жилье не получается.
Утром Павел ушел на работу, а Лида перевела Валентине семь тысяч, как и обещала. Золовка даже не поблагодарила, только написала: «Получила». В обед позвонила Тамара.
— Лида, привет. Слушай, а ты не могла бы съездить к матери? А то у меня сегодня смена до позднего, а Валентина с Романом к врачу поехала.
Лида была в магазине, выбирала продукты на ужин. От неожиданности чуть не выронила телефон.
— К матери? А что случилось?
— Да ничего особенного. Просто нужно, чтобы кто-то был рядом. Покормить, лекарства дать вовремя.
— Тамара, я на седьмом месяце. Мне тяжело долго стоять, а тем более ухаживать за больной.
— Ну час-два же можно? Павел к вечеру приедет.
Лида прислонилась к тележке. Час-два у постели больной свекрови, которая после инсульта стала еще более требовательной и капризной. А золовки , которые должны ухаживать за матерью, вечно нет рядом.
— Тамара, а почему Валентина не может отложить поход к врачу? Или взять Романа с собой к матери?
— Лида, что за вопросы? У ребенка температура, какая может быть больная бабушка рядом? А переносить прием нельзя, записывались на месяц вперед.
— Хорошо. Я попробую заехать.
Лида закончила покупки и поехала к свекрови. Анна Михайловна жила в старой двухкомнатной квартире на четвертом этаже без лифта. Подъем по лестнице с большим животом превратился в испытание.
Дверь открыла сама Анна Михайловна. Женщина передвигалась медленно, но самостоятельно. Левая рука еще слушалась плохо, но речь почти восстановилась.
— А, Лида пришла. Заходи.
Свекровь развернулась и пошла в комнату. Лида разделась и прошла следом. Анна Михайловна устроилась в кресле у телевизора.
— Валентина сказала, ты посидишь до вечера.
— Как дела? Что-то нужно?
— Да все нормально. Только вот таблетки надо в два часа выпить. И покушать бы чего-нибудь.
Лида посмотрела на часы. До двух оставалось полчаса. На кухне нашла кастрюлю с супом и разогрела порцию для свекрови. Анна Михайловна ела медленно, то и дело комментируя передачи по телевизору.
— А когда рожать собираешься? — спросила женщина, отодвигая тарелку.
— Через два месяца примерно.
— Павел говорил, хотите свою квартиру купить.
— Да, присматриваем. Но пока не получается накопить на первоначальный взнос.
Анна Михайловна кивнула и замолчала. Потом вдруг произнесла:
— А может, и правильно, что не покупаете.
— Почему?
— Да так. Молодые сейчас все в долги лезут. А потом расплачиваются полжизни.
Лида подала свекрови лекарства и стакан воды. Анна Михайловна послушно выпила таблетки и откинулась в кресле.
— Спать хочется. А ты посиди пока, если что — разбудишь.
Женщина закрыла глаза. Лида устроилась на диване и достала телефон. Несколько сообщений в рабочем чате, пара уведомлений из соцсетей. И сообщение от Валентины: «Врач сказал, Роме нужны витамины. Дорогие, но что делать. Скинь, пожалуйста, две тысячи. Спасибо».
Лида уставилась в экран. Витамины для племянника. За счет Павла, естественно. А почему бы и нет? Валентина же сидит с матерью. Правда, сегодня она куда-то уехала, оставив больную свекровь на беременную невестку. Но это мелочи.
Женщина набрала ответ: «Валя, мы только вчера перевели семь тысяч на лекарства для матери. Может, с витаминами подождем до зарплаты?»
Ответ пришел почти мгновенно: «Лида, это же ребенок! Ему нужны витамины сейчас, а не через две недели. Павел всегда помогает, не понимаю, что случилось».
Лида почувствовала, как лицо становится горячим. Не понимает, что случилось? А то, что они живут от зарплаты до зарплаты, потому что половину дохода отдают родственникам мужа. А то, что скоро родится ребенок, которому тоже нужны будут деньги. А то, что Лида устала быть дойной коровой для золовок, которые сами работать не хотят.
Анна Михайловна проснулась через час и попросила чай. Пока Лида возилась на кухне, позвонил Павел.
— Как дела? Мать как?
— Нормально. Спала, сейчас чай пьет.
— А Валентина звонила?
— Да. Просит денег на витамины для Романа.
Пауза.
— Сколько?
— Две тысячи.
— Ну… Для ребенка же.
Лида крепче сжала телефон.
— Павел, мы вчера семь тысяч потратили. А позавчера пять на подушку. А на прошлой неделе три на массажер. Может, хватит?
— Лид, не кричи. Мать услышит.
— Я не кричу! Я просто хочу, чтобы ты понял: деньги не резиновые! У нас тоже будет ребенок, которому нужны витамины, одежда, коляска!
— Понимаю. Но две тысячи…
— Дело не в сумме! Дело в том, что твои сестры привыкли решать все проблемы за твой счет!
Павел вздохнул.
— Хорошо, поговорю с Валентиной. Скажу, что пока денег нет.
— Правда?
— Правда. Только не нервничай, пожалуйста. Тебе сейчас нервы ни к чему.
Лида повесила трубку и принесла чай свекрови. Анна Михайловна внимательно посмотрела на невестку.
— Что-то ты бледная. Поругались?
— Нет, все нормально.
— А я слышала, кричала ты. На Павла небось?
Лида поставила чашку на столик рядом с креслом.
— Просто устала немного.
— Устала… А кто не устает? Я вот лежу тут после инсульта, думаешь, мне легко? А Валентина каждый день ко мне ездит, с Романом возится. А Тамара работает. У всех дела.
— Конечно, у всех дела.
— А ты на Павла давишь. Мужчина и так переживает за мать, а тут еще жена пилит.
Лида медленно повернулась к свекрови. Пилит? Когда Лида последний раз требовала что-то для себя? Когда отказывалась помогать? Наоборот, молча переводила деньги, сидела с больной, экономила на всем, чтобы хватало на лекарства и массажеры.
— Анна Михайловна, я никого не пилю. Просто думаю, что помощь должна быть разумной.
— Разумной? — свекровь прищурилась. — А что неразумного в том, чтобы сын помогал больной матери?
— Ничего. Но почему только один сын? У вас же три дочери.
— Дочери? Валентина с ребенком сидит, муж ее бросил. Тамара работает. А что другие? Да они свои семьи завели, им не до матери.
Лида хотела ответить, что у Павла тоже семья, и скоро в ней появится ребенок. Но свекровь уже отвернулась к телевизору, давая понять, что разговор окончен.
Павел приехал в семь вечера. Лида собралась уходить, но Анна Михайловна попросила сына съездить в аптеку за новыми каплями. Пока Павел ездил, Лида осталась одна со свекровью.
— Знаешь, Лида, — вдруг заговорила Анна Михайловна, — я понимаю, что тебе трудно. Беременная, работаешь. Но семья — это святое. А Павел у меня один такой, отзывчивый.
— Я это понимаю.
— Понимаешь? — свекровь повернулась к невестке. — А тогда чего ругаешься с ним из-за денег? Думаешь, мне приятно просить? Но что делать, когда болеешь?
Лида посмотрела на свекровь. Женщина выглядела усталой и больной. И одновременно в глазах читалась уверенность в своей правоте. Анна Михайловна искренне считала, что сын обязан обеспечивать мать. А невестка должна это поддерживать, не задавая лишних вопросов.
— Я не против помочь. Но у нас тоже скоро будет ребенок.
— Будет. А я вот есть. Сейчас. И мне плохо.
Вернулся Павел с каплями. Лида попрощалась и поехала домой. По дороге позвонила Валентина.
— Лида, Павел сказал, что денег на витамины нет. Как это понимать?
— Так и понимать. Мы потратили очень много в последнее время.
— А ребенок что, без витаминов должен оставаться?
— Валя, у тебя есть работа. Можешь купить витамины сама.
— Работа? — голос деверь стал выше. — Я с матерью сижу! А ты хочешь, чтобы я ее бросила ради денег?
— Не бросила. Но могла бы больше работать. Или попросить помощи у других дочерей.
— Других дочерей? Лида, ты о чем? Тамара едва концы с концами сводит. А остальные живут далеко.
— Зато у Павла есть беременная жена и скоро будет ребенок.
— И что? Павел мужчина, должен всех обеспечивать!
Лида глубоко вдохнула и медленно выдохнула.
— Валентина, я уважала помощь матери. Но ваши поборы — это уже грабеж!
На том конце провода воцарилась тишина. Потом Валентина заговорила ледяным тоном:
— Ясно. Значит, теперь ты командуешь в семье. А мать пусть страдает.
— Никто не говорит про страдания. Говорю про то, что помощь должна быть от всех детей, а не только от Павла.
— Павел мужчина, зарабатывает больше всех. Естественно, что больше и помогает.
— У Павла семья. Беременная жена. Съемная квартира. Кредиты.
— У всех проблемы есть, — отрезала Валентина и повесила трубку.
Лида добралась домой уставшая и раздраженная. Павел встретил женщину на пороге с виноватым выражением лица.
— Валентина звонила. Сказала, что ты нагрубила.
— Нагрубила? — Лида сняла куртку и повесила на крючок. — А сказать правду в глаза — это грубость?
— Лид, давай не будем ссориться. Устал на работе, дома хочется покоя.
— Покоя? — Лида повернулась к мужу. — А мне покоя не хочется? Я работаю, беременная, потом еще к твоей матери езжу сиделкой работать!
Павел прошел на кухню и достал из холодильника йогурт. Лида проследовала за мужем.
— Кстати, о покое. Завтра выходной. Может, проведем день дома? Сходим в магазин за детскими вещами, посмотрим кроватки?
— Не получится. Обещал матери съездить. Валентина говорит, нужно кое-что купить для ванной комнаты.
Лида замерла посреди кухни.
— Что именно?
— Специальное сиденье для ванны. Чтобы безопасно мыться.
— Сколько стоит?
— Ну… тысяч восемь примерно.
— Восемь тысяч? Павел, мы на этой неделе уже потратили девять тысяч! Семь на лекарства, две на витамины для Романа.
— Подожди, витамины я же не покупал. Сказал Валентине, что денег нет.
— Тогда откуда у меня списалось две тысячи?
Павел поставил йогурт на стол и достал телефон. Полистал банковское приложение.
— А… Да, точно. Валентина написала вечером, что очень срочно нужно. Роман заболел совсем. Ну я и перевел.
Лида опустилась на стул. Значит, весь разговор о том, что денег нет, был пустой формальностью. Стоило деверь написать про больного ребенка, как Павел тут же сдался.
— То есть ты мне соврал?
— Не соврал. Просто… ситуация изменилась.
— Павел, мне надоело. Реально надоело. Твои сестры привыкли, что любую проблему можно решить за твой счет. А ты им потакаешь.
— Лида, при чем тут потакаю? Ребенок болеет!
— А наш ребенок? Который родится через полтора месяца? Ему что, ничего не нужно?
Павел сел напротив жены и взял женщину за руку.
— Нужно, конечно. Но мы же справимся. А мать… Лид, понимаешь, после инсульта люди очень уязвимые. Любой стресс может спровоцировать повторный приступ.
— А стресс от того, что сын разорится, помогая родственникам, тебя не беспокоит?
— Не разорюсь же. Просто пока тяжело. Потом наладится.
Лида высвободила руку и потерла виски. Разговор шел по кругу. Павел не видел проблемы. Или не хотел видеть.
Суббота началась рано. В восемь утра позвонила Валентина.
— Павел, мне нужно с Романом к врачу. Можешь сегодня побыть с матерью?
— Конечно, — ответил Павел, не открывая глаз.
— И не забудь про сиденье для ванны. Мать вчера чуть не упала.
— Хорошо, куплю.
— А еще нужны памперсы. Большая упаковка закончилась.
— Ладно.
— И мазь от пролежней. Дорогая, но что делать.
Лида лежала рядом и слушала этот список. Сиденье, памперсы, мазь. Еще тысяч десять минимум. А завтра Тамара наверняка тоже что-нибудь придумает.
— Сколько мазь стоит? — спросил Павел.
— Тысячи три. Но она хорошая, импортная.
— Хорошо.
После того как Валентина повесила трубку, Павел повернулся к жене.
— Лид, может, поедешь со мной? Посмотришь на мать.
— Не поеду. У меня планы на сегодня.
— Какие планы?
— Хочу детский магазин обойти. Кроватку выбрать, матрас.
— А в следующие выходные нельзя?
Лида села в кровати и посмотрела на мужа.
— Павел, я на восьмом месяце беременности. Мне тяжело ходить, спина болит, ноги отекают. И я хочу хотя бы один день потратить на подготовку к рождению нашего ребенка. Это нормально?
— Конечно, нормально. Просто мать…
— Твоя мать не одна! У женщины четверо детей! Почему только ты должен жертвовать своими выходными?
Павел встал с кровати и начал одеваться.
— Потому что остальные не могут. Валентина с ребенком, Тамара работает…
— А ты что, не работаешь? У тебя нет семьи?
— Есть. Но…
— Никаких но! — Лида тоже поднялась. — Я устала быть на втором месте после твоих родственников!
Павел застегнул рубашку и взял ключи.
— Не драматизируй. Просто сложный период.
— Уже полгода сложный период! И конца не видно!
— Лида, я опаздываю. Вечером поговорим.
Муж ушел, хлопнув дверью. Лида осталась одна в пустой квартире. За окном была солнечная осенняя суббота. Идеальный день для прогулки, для похода по магазинам, для подготовки детской комнаты. Но Павел поехал к матери покупать очередное дорогое приспособление.
Лида оделась и поехала в детский магазин одна. Ходила между кроватками, колясками, стульчиками для кормления. Все такое красивое, удобное. И дорогое. Кроватка с матрасом — двадцать тысяч. Коляска — пятнадцать. Автокресло — десять. А ведь еще нужна одежда, подгузники, детское питание…
— Думаете, брать? — подошла продавщица.
— Пока присматриваюсь, — ответила Лида.
— А когда рожать?
— Через месяц с небольшим.
— Тогда пора определяться. Хорошие модели быстро разбирают.
Лида кивнула и продолжила осматривать товары. В голове крутились цифры. За два месяца после инсульта свекрови потратили около пятидесяти тысяч рублей. На эти деньги можно было купить все необходимое для новорожденного. Но деньги ушли на лекарства, массажеры, специальные подушки и прочие приспособления, которые требовали золовки.
Домой Лида вернулась с пустыми руками и тяжелым сердцем. Павел еще не приехал. Женщина легла на диван и попыталась почитать, но мысли постоянно возвращались к утреннему разговору.
Павел появился в семь вечера с пакетами покупок.
— Как съездил? — спросила Лида, не отрываясь от книги.
— Нормально. Мать лучше себя чувствует. Сиденье купил, памперсы, мазь.
— Сколько потратил?
— Ну… тысяч тринадцать вышло.
Лида закрыла книгу и посмотрела на мужа.
— Тринадцать тысяч за один день?
— Там еще продукты купил для матери. И лекарства кончились.
— Павел, садись. Нам нужно серьезно поговорить.
Муж повесил куртку и сел в кресло напротив дивана.
— Слушаю.
— Помогать матери — правильно. Но что происходит? Почему все висит только на тебе, а сестры в стороне?
— Лид, мы это уже обсуждали. У всех свои проблемы.
— У всех? А у тебя проблем нет? Беременная жена, съемная квартира, подготовка к рождению ребенка — это не проблемы?
— Проблемы, конечно. Но я же справляюсь.
— Справляешься? — Лида села прямо. — Мы откладываем покупку кроватки для малыша, потому что денег нет. А на массажеры для свекрови деньги находятся!
— Это временно, Лида. Мать поправится, и все наладится.
— Не наладится! Потому что твои сестры привыкли жить за твой счет! Валентина вместо того, чтобы устроиться на нормальную работу, сидит дома и придумывает, что еще попросить у брата. А Тамара вообще появляется только когда нужно что-то получить!
Павел потер лицо руками.
— Ладно, я поговорю с ними. Объясню ситуацию.
— Поговоришь? Как в прошлый раз с витаминами? Сказал нет, а потом все равно перевел деньги?
— Там форс-мажор был…
— Павел! — Лида резко встала с дивана. — Ну а кто, если не я? Сестры такие… я не могу заставить, — передразнила женщина голос мужа. — Ты не обязан тащить взрослых людей за уши! Твои сестры взрослые женщины с собственными семьями! Или выравниваем нагрузку — или я молчать больше не буду!
— Не сейчас, Лида. Мама сейчас важнее. После того, как поправится, тогда и будем что-то менять.
В этот момент зазвонил телефон Павла. На экране высветилось имя Тамары.
— Алло?
— Павел, привет. Слушай, тут такое дело… Мать жалуется, что памперсы, которые ты покупаешь, натирают. Нужны другие, получше. Можешь завтра съездить, поменять?
— Но я только сегодня большую упаковку купил…
— Ну и что? Если натирают, носить нельзя. Здоровье дороже.
— А чеки сохранились?
— Не знаю, у матери спроси. В общем, жду, что завтра решишь вопрос.
Лида слушала этот разговор и чувствовала, как внутри закипает ярость. Памперсы натирают. Нужны другие. Завтра же. Потому что Тамаре лень самой съездить в магазин.
— Хорошо, завтра посмотрю, — сказал Павел.
— Отлично. А еще мать просила узнать про массажиста. Говорят, есть хороший специалист, на дом приезжает. Правда, дорого берет, но результат хороший.
— Сколько?
— Ну тысячи три за сеанс. Но если курсом, месяц, то скидка будет.
Лида не выдержала. Женщина подошла к мужу и забрала у мужа телефон.
— Тамара? Это Лида.
— А… Привет. А что Павла нет?
— Павел есть. Но доигрались вы все! Теперь молчать не буду! Я беременна, у нас своя семья, свой ребенок скоро родится. Павел или научится говорить нет и требовать ответственности от сестер — или я сама поговорю с вами напрямую!
— Лида, ты что, с ума сошла? Какое твое дело…
— Самое прямое! Это мой муж и мои деньги тоже! И если вам нужен массажист за три тысячи за сеанс, скидывайтесь всей семьей!
— Да как ты смеешь…
— Смею! И еще как смею! С завтрашнего дня каждая крупная трата обсуждается со мной. Каждую просьбу ваших сестриц фильтруем вместе. Если не устраивает — подниму этот вопрос на другой уровень!
Лида дала отбой и протянула телефон ошарашенному Павлу.
— Лида, что ты делаешь? Зачем так грубо?
— Потому что по-хорошему вы не понимаете! Твоя мать больна, это понятно. Помогать нужно. Но не в ущерб собственному ребенку! Не за счет того, что я работаю до последнего дня беременности, чтобы хватало денег на лекарства для свекрови!
Павел молчал, глядя на разгневанную жену. Впервые за все время брака Лида говорила так жестко и категорично.
— И еще, — продолжила женщина, — завтра едем выбирать кроватку для малыша. А памперсы пусть Тамара сама меняет, раз такая принципиальная.
— Лид…
— Все, Павел. Решай. Либо ты муж и отец, либо просто банкомат для родственников. Третьего не дано.
Павел сидел в кресле, не поднимая глаз. Телефон лежал на столе, словно обвиняя мужчину в бездействии. Лида стояла посреди комнаты, тяжело дыша после эмоционального разговора.
— Лид, они теперь вообще со мной говорить не будут, — наконец произнес Павел.
— И прекрасно. Может, тогда займутся матерью сами, а не перекладывать все на тебя.
— Ты не понимаешь. Если я откажусь помогать…
— Никто не говорит об отказе! — Лида подошла к мужу и села на подлокотник кресла. — Говорю о том, что помощь должна быть разумной. Десять тысяч в месяц — это нормально. А пятьдесят тысяч за два месяца — это грабеж.
Павел поднял глаза на жену. Лицо женщины было усталым, но решительным.
— А если мать снова плохо станет? Если что-то случится?
— Случится — поможем. Всей семьей. А не только мы двое.
Павел кивнул, но выглядел неуверенно.
— Валентина завтра точно позвонит. Будет кричать, что я под каблуком у жены хожу.
— Пусть кричит. Главное, чтобы ты понимал: у нас тоже семья. И наш ребенок не менее важен, чем здоровье свекрови.
На следующий день Валентина действительно позвонила. Причем в семь утра.
— Павел, что за спектакли вчера устроили? Лида совсем обнаглела!
Павел посмотрел на жену, которая делала вид, что спит.
— Валя, мы просто хотим, чтобы расходы были разумными.
— Разумными? А лечение матери неразумное?
— Лечение разумное. А массажист за три тысячи за сеанс — нет.
— Ясно. Значит, экономим на здоровье родной матери.
— Не экономим. Просто считаем деньги. У нас ребенок скоро родится.
— У всех дети есть! А мать одна!
Лида встала с кровати и подошла к мужу. Взяла телефон.
— Валентина, это Лида. Давайте договоримся сразу. Анна Михайловна получает десять тысяч в месяц плюс экстренные расходы на лекарства. Все остальное — массажисты, специальная мебель, дорогие кремы — оплачиваете сами или скидываетесь всей семьей.
— А кто ты такая, чтобы диктовать условия?
— Жена Павла и мать его будущего ребенка. И эти деньги зарабатываю я тоже.
— Павел! Ты слышишь, что твоя жена несет?
Павел взял трубку.
— Валя, Лида права. Мы не можем тратить все деньги на мать. У нас тоже семья.
— Хорошо, — голос Валентины стал ледяным. — Запомню. Когда мать умрет от плохого ухода, будете знать, кто виноват.
— Валентина…
Но золовка уже повесила трубку.
— Ну вот, — вздохнул Павел. — Теперь я предатель и плохой сын.
— Нет, — Лида обняла мужа. — Теперь ты просто нормальный человек, который умеет расставлять приоритеты.
Через час позвонила Тамара.
— Павел, Валентина мне все рассказала. Что происходит?
— Ничего особенного. Просто договорились о разумных тратах.
— А кто будет за матерью ухаживать, если денег не будет?
— Тамара, деньги будут. Десять тысяч каждый месяц плюс лекарства. А остальное — ваша забота.
— Наша? А ты что, больше не сын?
— Сын. Но не единственный ребенок у матери.
— Понятно. Значит, мать теперь нам не нужна.
— Тамара, не передергивай. Просто помощь должна быть от всех детей, а не только от одного.
— Хорошо. Посмотрим, что будет, когда матери плохо станет, а помочь будет некому.
И Тамара тоже повесила трубку.
Лида погладила мужа по спине.
— Знаешь, что самое интересное? Золовки сразу заговорили о том, что мать умрет без помощи. Но никто не предложил самой больше помогать. Все только требуют денег от тебя.
— Да, я тоже это заметил.
— Значит, поступили правильно.
Вечером Павел поехал к матери один. Анна Михайловна встретила сына холодно.
— Ну что, довольна твоя жена? Добилась своего?
— Мама, мы просто хотим, чтобы помощь была разумной.
— Разумной… А то, что я после инсульта, неразумно?
— При чем тут инсульт? Помогать будем, как и раньше. Но в рамках наших возможностей.
Анна Михайловна отвернулась к окну.
— Валентина сказала, что больше ко мне не поедет. Обиделась. А Тамара тоже руки опустила. Хорошо воспитал детей…
— Мама, дети взрослые. Пора самим отвечать за свои поступки.
— А ты? Тоже бросишь мать?
Павел подошел к свекрови и обнял за плечи.
— Не брошу. Но буду помогать так, чтобы и у моей семьи хватало на жизнь.
Анна Михайловна помолчала, потом тихо сказала:
— Может, и правильно. А то привыкла уже, что все за меня решают…
Через неделю позвонила Валентина. Голос звучал растерянно.
— Павел, мать спрашивает, почему я не приезжаю. Что ей сказать?
— Правду. Что обиделась из-за денег.
— А она что ответила?
— Сказала, что стыдно взрослой женщине обижаться на мать из-за денег.
Валентина помолчала.
— А может… может, мы действительно что-то сами оплачивать будем? Тамара согласна скидываться на памперсы и лекарства.
— Это было бы правильно.
— Тогда… тогда давайте попробуем по-новому. Только ты все равно помогай, ладно? Мы же семья.
— Конечно, помогать буду. Но в разумных пределах.
После этого разговора жизнь постепенно начала налаживаться. Золовки нехотя, но стали больше участвовать в уходе за матерью. Павел продолжал переводить десять тысяч в месяц и покупать лекарства. А на остальные расходы семья скидывалась всем миром.
Лида наконец смогла купить кроватку для малыша. И когда женщина собирала детскую комнату, понимала, что отстояла не только деньги. Отстояла право на собственную семью и собственное счастье.