— Значит так, документы на квартиру остаются у меня! — свекровь захлопнула сейф с таким звуком, будто ставила точку в нашей жизни, и я поняла, что терпению пришёл конец.
Марина стояла посреди гостиной и смотрела, как Галина Ивановна демонстративно прячет ключ от сейфа в карман своего вечного халата с цветочками. Три года замужества, и ни разу — ни единого раза! — ей не разрешили даже взглянуть на документы квартиры, в которой она жила.
— Галина Ивановна, но это же наша квартира с Олегом, — попыталась возразить Марина. — Мы имеем право…
— Какое право? — свекровь повернулась к ней, и в её глазах блеснуло что-то хищное. — Это я купила эту квартиру своему сыну! На свои деньги! А ты кто такая? Пришла на всё готовое!
Марина прикусила язык. Спорить было бесполезно — она знала это по опыту. Галина Ивановна всегда находила способ повернуть любой разговор так, чтобы выставить невестку неблагодарной нахлебницей.
— Мам, ну зачем ты так, — вяло попытался вмешаться Олег, сидевший на диване с планшетом. — Марина же не просит забрать документы, просто хочет посмотреть.
— А зачем ей смотреть? — Галина Ивановна подошла к сыну и погладила его по голове, как маленького. — Собралась продавать втихаря? Или заложить?
— Да что вы такое говорите! — возмутилась Марина. — Мне нужна копия свидетельства для оформления прописки ребёнка!
Да, они с Олегом ждали малыша. Третий месяц беременности, и Марина надеялась, что хотя бы это смягчит отношение свекрови. Но нет — Галина Ивановна восприняла новость о внуке как личное оскорбление.
— Ребёнка? — свекровь скривилась. — Рано вам ещё детей заводить. Олежка только карьеру начал строить, а ты уже в декрет собралась. Кто семью кормить будет?
— Я работаю удалённо, — напомнила Марина. — Бухгалтером. И в декрете тоже смогу подрабатывать.
— Бухгалтер, — фыркнула Галина Ивановна. — Тоже мне профессия. Сидишь дома целыми днями, в компьютер уткнулась. Даже обед нормальный приготовить не можешь!
Марина сжала кулаки. Она вставала в шесть утра, чтобы приготовить завтрак, работала полный день, готовила ужин, убиралась — и всё равно была плохой хозяйкой в глазах свекрови.
— Мам, Марина отлично готовит, — снова попытался заступиться Олег, но голос его звучал неуверенно.
— Ты просто привык к невкусной еде, — отмахнулась Галина Ивановна. — Вот я в твоём возрасте и работала на заводе, и дом содержала в идеальном порядке, и мужа своего покойного баловала разносолами. А эта…
«Эта» — так свекровь называла Марину, когда говорила о ней в третьем лице, словно её и в комнате не было.
— Галина Ивановна, — Марина попыталась в последний раз, — мне действительно нужна копия документов для детской поликлиники. Это же ваш внук!
— Если понадобится — я сама схожу и оформлю, — отрезала свекровь. — А документы останутся у меня. И точка.
С этими словами она направилась на кухню, громко гремя кастрюлями — демонстративно готовить «настоящий» ужин.
Марина повернулась к мужу:
— Олег, ну скажи же что-нибудь! Это унизительно — просить разрешения посмотреть документы на собственную квартиру!
— Да ладно тебе, — Олег не отрывался от планшета. — Мама просто заботится о нас. Она боится, что кто-то может нас обмануть.
— Кто? Я? — Марина не верила своим ушам. — Твоя жена, мать твоего будущего ребёнка может тебя обмануть?
— Ну что ты сразу в крайности бросаешься, — поморщился Олег. — Просто мама привыкла всё контролировать. Она всю жизнь так — сама всем руководила, пока отец был жив, и после его кончины. Ей так спокойнее.
— А мне неспокойно! — Марина села рядом с ним на диван. — Олег, мы женаты три года. Три года! И всё это время твоя мать держит нас на коротком поводке. Документы у неё, ключи запасные у неё, она приходит без предупреждения, лезет во все наши дела…
— Она помогает, — возразил Олег.
— Помогает? — Марина рассмеялась. — Вчера она выбросила мои витамины для беременных, потому что «всякую химию пить вредно». Позавчера переставила всю мебель в нашей спальне, пока мы были на работе. На прошлой неделе…
— Хватит, — Олег отложил планшет. — Что ты от меня хочешь? Чтобы я поссорился с матерью? Она же одна, ей тяжело.
— Я хочу, чтобы у нас была своя семья, — тихо сказала Марина. — Чтобы мы сами принимали решения. Чтобы документы на нашу квартиру хранились у нас, а не в сейфе твоей матери.
— Это временно, — пробормотал Олег. — Когда мама привыкнет к тебе…
— Три года, Олег. Если за три года она не привыкла, то уже не привыкнет никогда.
Из кухни донёсся грохот — Галина Ивановна явно подслушивала и выражала своё недовольство.
— Вот видишь, — вздохнул Олег. — Ты её расстраиваешь. У неё же проблемы с сердцем.
Марина прикрыла глаза. Проблемы с сердцем у Галины Ивановны странным образом обострялись каждый раз, когда кто-то пытался ей противоречить.
На следующее утро Марина проснулась от запаха блинов. Галина Ивановна, у которой был ключ от квартиры, пришла в семь утра и уже хозяйничала на кухне.
— Олежка любит мои блинчики, — заявила она, едва Марина появилась в дверях. — Не то что твои резиновые оладьи.
Марина промолчала, налила себе воды и села за стол. Олег уже уплетал блины, нахваливая мамину стряпню.
— Кстати, — Галина Ивановна поставила перед Мариной тарелку, — я тут подумала. Раз вы ребёнка ждёте, надо делать ремонт в маленькой комнате. Я договорилась с бригадой, они придут послезавтра.
— Что? — Марина чуть не поперхнулась. — Но мы не планировали ремонт! У нас нет сейчас денег на это!
— У вас нет, а у меня есть, — самодовольно ответила свекровь. — Я оплачу. Но с условием.
— Каким условием? — насторожилась Марина.
— Ремонт делаю я — значит, и решаю, каким ему быть. Никаких ваших дурацких современных идей. Всё будет по-человечески — обои в цветочек, нормальная советская мебель.
— Но это же детская! — возмутилась Марина. — Мы с Олегом хотели…
— Что вы хотели — неважно, — отрезала Галина Ивановна. — Платит тот, кто заказывает музыку. Не нравится — делайте ремонт на свои деньги. Когда накопите.
Марина посмотрела на Олега, но тот усиленно жевал блин, избегая её взгляда.
— Олег, — позвала она. — Это же наш ребёнок. Неужели ты хочешь, чтобы его комнату обставляла твоя мать по своему вкусу?
— Мам, может, всё-таки обсудим дизайн вместе? — неуверенно предложил Олег.
— Обсуждать нечего, — Галина Ивановна встала из-за стола. — Или по-моему, или никак. И вообще, может, ещё подумать надо, готовы ли вы к ребёнку. Квартира-то записана на Олега, а если вы разведётесь? Марина заберёт половину?
— Мама! — возмутился Олег. — Что ты такое говоришь?
— А что? — свекровь пожала плечами. — Времена сейчас такие. Сегодня любовь, завтра развод. Я должна защитить твои интересы.
— Наши интересы, — поправила Марина. — Мы семья.
— Семья — это кровные родственники, — жёстко ответила Галина Ивановна. — А ты пока что чужой человек.
— Чужой? — Марина встала. — После трёх лет брака я чужой человек?
— А что? Родила моему сыну наследника? Нет. Квартиру купила? Нет. Так что да — пока чужая.
Марина почувствовала, как к глазам подступают слёзы. Не от обиды — от бессилия. Что бы она ни делала, в глазах свекрови она всегда будет недостойной.
— Знаете что, Галина Ивановна, — сказала она, стараясь говорить спокойно. — Я устала от этого. Олег, или твоя мать даёт нам документы на квартиру, или мы съезжаем и снимаем своё жильё.
— Съезжайте, — неожиданно согласилась свекровь. — Посмотрю я, как вы на съёмной квартире с ребёнком проживёте. Половину зарплаты за аренду отдавать будете.
— Зато это будет наш дом, — упрямо ответила Марина. — Где никто не будет указывать, как нам жить.
— Да неужели? — Галина Ивановна рассмеялась. — Олежка, ты слышишь? Твоя жена хочет бросить квартиру в центре города ради съёмной однушки на окраине! И это называется заботой о семье?
— Марин, не горячись, — Олег встал между ними. — Мама права, глупо съезжать из собственной квартиры.
— Из собственной? — Марина посмотрела ему в глаза. — Это разве наша квартира, если мы даже документов на неё в глаза не видели?
— Ты утрируешь…
— Нет, не утрирую! — голос Марины сорвался. — Твоя мать контролирует всё — где мы живём, что едим, как обставляем квартиру. Она даже решает, когда нам заводить детей! А ты молчишь!
— Я забочусь о вас, неблагодарная! — взвилась Галина Ивановна. — Если бы не я, вы бы давно по миру пошли!
— Мы оба работаем!
— На копейки! Олег получает тридцать тысяч, ты и того меньше со своей удалёнкой! Если бы не мои пенсионные накопления…
— Вот именно! — Марина повернулась к ней. — Вы постоянно попрекаете нас деньгами! Купили квартиру — и теперь мы должны всю жизнь вам кланяться?
— А что, не должны? — свекровь сузила глаза. — Я полжизни работала, чтобы сыну жильё купить, а ты пришла на готовенькое и ещё права качаешь!
В этот момент в квартиру вошёл сосед сверху — Пётр Николаевич, пожилой юрист на пенсии. Олег давал ему ключи, чтобы поливать цветы, когда они уезжали в отпуск.
— Извините, — смутился он, — дверь была приоткрыта, я постучал, но вы не услышали. Я просто ключи хотел вернуть…
— Проходите, Пётр Николаевич, — устало сказал Олег. — Мы тут немного…
— Я слышу, — кивнул сосед. — Простите, что вмешиваюсь, но я невольно услышал ваш разговор. Галина Ивановна, а квартира-то на кого записана?
— На сына, конечно! — гордо ответила свекровь.
— Значит, Олег — собственник?
— Да.
— Тогда по закону он имеет полное право распоряжаться документами. И его супруга, кстати, имеет право на половину имущества, нажитого в браке.
— Квартира куплена до брака! — быстро возразила Галина Ивановна.
— Вы уверены? — Пётр Николаевич повернулся к Олегу. — Когда была куплена квартира?
— Четыре года назад, — ответил Олег.
— А женаты вы три года… Хм. Но если были улучшения, ремонт за время брака…
— Какой ремонт? — фыркнула Галина Ивановна. — Эта ничего тут не делала!
— Неправда! — возмутилась Марина. — Мы делали ремонт в ванной в прошлом году! И кухню обновляли!
— На мои деньги! — крикнула свекровь.
— На наши общие! — Марина достала телефон. — У меня есть все чеки! Мы с Олегом складывались!
Пётр Николаевич кашлянул:
— В любом случае, удержание документов на недвижимость, принадлежащую совершеннолетнему лицу, незаконно. Олег может обратиться в полицию.
— В полицию? — Галина Ивановна побледнела. — На родную мать?
— Мам, никто никуда не пойдёт, — быстро сказал Олег. — Пётр Николаевич, спасибо, но мы сами разберёмся.
Сосед пожал плечами, положил ключи на тумбочку и ушёл. Как только за ним закрылась дверь, Галина Ивановна разразилась истерикой.
— Вот до чего довела! — кричала она. — Соседей против меня настраивает! Полицией угрожает! Змея подколодная!
— Я не угрожала… — начала Марина, но свекровь её не слушала.
— Всё! — Галина Ивановна схватилась за сердце. — Раз так — выметайтесь из моей квартиры! Оба!
— Мама, что ты говоришь? — опешил Олег.
— Что слышал! Квартира куплена на мои деньги, значит, моя! Не хотите по-хорошему — будет по-плохому!
— Но она оформлена на меня, — растерянно сказал Олег.
— Оформлена! — Галина Ивановна злобно рассмеялась. — А ты документы видел? Может, я её вообще на себя переоформила давно! Пока ты с этой своей женился!
Олег побледнел:
— Мама, ты же не могла…
— Могла! — свекровь выпрямилась. — И сделала! Ещё два года назад! Когда поняла, что эта золовка тебе мозги пудрит!
Марина почувствовала, как земля уходит из-под ног. Если это правда…
— Ты врёшь, — прошептал Олег. — Для переоформления нужна моя подпись.
— А помнишь, я тебе бумаги на подпись давала? Говорила, для субсидии на коммуналку? — Галина Ивановна торжествующе улыбнулась. — Так вот, это был договор дарения. Ты мне квартиру подарил, сыночек.
Олег покачнулся. Марина подхватила его под руку.
— Это незаконно, — сказала она. — Обман при подписании документов. Сделку можно оспорить.
— Попробуйте, — фыркнула свекровь. — Посмотрим, что суд скажет. Сын добровольно подарил квартиру матери — что тут незаконного?
— Галина Ивановна, — Марина старалась говорить спокойно, хотя внутри всё кипело. — Я беременна. Вы выгоняете на улицу беременную женщину и своего сына?
— Я никого не выгоняю, — свекровь пожала плечами. — Живите. Но на моих условиях. Ты, — она ткнула пальцем в Марину, — увольняешься с работы и занимаешься домом. Никаких претензий, никаких требований. Олег — слушаешься меня, как раньше. И никаких детей, пока я не разрешу.
— Но я уже беременна!
— Это поправимо, — холодно ответила Галина Ивановна.
Марина отшатнулась. Даже Олег побледнел.
— Мама, ты что говоришь?
— То, что думаю. Вы не готовы к ребёнку. Сначала нужно встать на ноги.
— Нам по тридцать лет!
— И что? Денег нет, жилья своего нет, а туда же — детей заводить.
Марина почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Она посмотрела на мужа — тот стоял, опустив голову, неспособный возразить матери даже сейчас, когда речь шла о жизни их ребёнка.
— Олег, — тихо позвала она. — Скажи что-нибудь. Это же наш ребёнок.
— Мама, ты перегибаешь, — наконец выдавил он.
— Я? — возмутилась Галина Ивановна. — Это вы перегибаете! Решили взрослыми поиграть!
В этот момент дверь снова открылась. На пороге стоял Пётр Николаевич с папкой в руках.
— Простите, что снова вмешиваюсь, — сказал он. — Но я не мог не вернуться. Галина Ивановна, вы сказали, что переоформили квартиру на себя два года назад?
— А что? — насторожилась свекровь.
— Просто я по старой памяти проверил в Росреестре. У меня остался доступ. Квартира до сих пор записана на Олега Сергеевича.
Галина Ивановна побагровела:
— Вы… вы шпионите за нами?
— Я пытаюсь помочь, — спокойно ответил сосед. — И кстати, обман с целью завладения имуществом — это статья. Мошенничество.
— Да как вы смеете!
— Смею. Потому что видел много таких историй. Родители манипулируют детьми, угрожают, обманывают. Олег, — он повернулся к нему, — квартира ваша. Документы должны быть у вас. И если ваша мать их не отдаёт — это незаконное удержание.
Олег поднял голову. В его глазах появилось что-то новое — решимость.
— Мама, отдай документы.
— Что? — Галина Ивановна не верила своим ушам.
— Документы. На квартиру. Отдай их мне.
— Олежка, ты что творишь? Это всё она, — свекровь ткнула в Марину, — она тебя против меня настраивает!
— Нет, мама. Это ты сама. Ты солгала мне. Сказала, что переоформила квартиру, хотя это неправда. Ты угрожаешь моей беременной жене. Ты…
— Я всё для тебя делала! — закричала Галина Ивановна.
— Для меня? Или для себя? — Олег покачал головой. — Мама, я люблю тебя. Но я больше не позволю тебе контролировать мою жизнь. Документы. Сейчас.
Галина Ивановна смотрела на сына, как на предателя. Потом медленно подошла к сейфу, открыла его и швырнула папку с документами на стол.
— Забирай! — крикнула она. — И живите как хотите! Но когда всё развалится — не приходите ко мне!
Она схватила сумку и выбежала из квартиры, громко хлопнув дверью.
Наступила тишина. Олег взял папку, открыл её. Внутри действительно были все документы — свидетельство о собственности, договор купли-продажи, техпаспорт.
— Прости меня, — тихо сказал он, повернувшись к Марине. — Я должен был сделать это давно.
Марина обняла его:
— Лучше поздно, чем никогда.
Пётр Николаевич кашлянул:
— Я, пожалуй, пойду. И советую вам поменять замки. На всякий случай.
— Спасибо, — Олег пожал ему руку. — Огромное спасибо.
Когда сосед ушёл, Марина и Олег остались вдвоём. Впервые за три года — действительно вдвоём, без незримого присутствия Галины Ивановны.
— Что теперь будет? — спросила Марина.
— Не знаю, — честно ответил Олег. — Но мы справимся. Вместе. И ремонт в детской сделаем такой, как мы хотим.
Марина улыбнулась:
— Без обоев в цветочек?
— Без обоев в цветочек, — подтвердил Олег. — И знаешь что? Давай сходим завтра к нотариусу. Оформим на тебя долю в квартире. Чтобы ты чувствовала — это действительно наш дом.
— Твоя мама не простит.
— Возможно. Но это её выбор. А я выбираю свою семью. Тебя и нашего малыша.
Через полгода у них родилась дочка. Галина Ивановна так и не пришла в роддом, не позвонила, не поздравила. Олег переживал, но старался не показывать.
А потом, когда малышке исполнился месяц, раздался звонок в дверь. На пороге стояла Галина Ивановна — постаревшая, осунувшаяся, с детскими вещами в руках.
— Можно посмотреть на внучку? — тихо спросила она.
Марина посмотрела на Олега. Тот кивнул.
— Проходите, — сказала Марина. — Только тихо. Она спит.
Галина Ивановна прошла в детскую — светлую, уютную, без единого цветочка на обоях. Постояла над кроваткой, глядя на спящую малышку.
— Красивая, — прошептала она. — На Олежку похожа.
— И на меня тоже, — мягко добавила Марина.
Свекровь посмотрела на неё и впервые за четыре года улыбнулась:
— Да. И на тебя тоже.
Это было начало. Трудное, непростое, но начало. Галина Ивановна больше не пыталась контролировать их жизнь. Приходила в гости по приглашению, звонила перед визитом, не давала непрошеных советов.
А Марина… Марина научилась прощать. Не забывать — это было бы глупо. Но прощать и давать второй шанс. В конце концов, Галина Ивановна была бабушкой её дочери. И пусть она никогда не станет идеальной свекровью, но, возможно, сможет стать хорошей бабушкой.
Главное — границы были установлены. И все их соблюдали.