Маша закрыла дверь холодильника и вздохнула. В контейнерах лежали макароны с котлетой — вчерашний ужин, который Антон даже не тронул. Опять задержался на работе. Или, может, заехал к маме?
Она потянулась за телефоном, чтобы написать мужу, но в этот момент раздался звонок. На экране — «Людмила Петровна». Сердце ёкнуло. Свекровь звонила редко, но всегда по делу. И никогда — приятному.
— Алло? — осторожно поднесла трубку Маша.
— Ты почему Антону не отвечаешь? — сразу в лоб. Голос резкий, будто ножом по стеклу.
— Я… Я ему не звонила, он сам не писал.
— Ну конечно, — фыркнула Людмила Петровна. — Он тут с нами, у Ирочки. Приезжай, обсудим один вопрос.
— Сейчас? — Маша сжала телефон. — Уже поздно, завтра рано…
— Не устраивай сцены. Через полчаса жду.
Гудки.
Маша стояла посреди кухни, чувствуя, как по спине бегут мурашки. «Опять что-то затеяли».
В квартире Ирины пахло жареной картошкой и дешёвым парфюмом. Антон сидел за столом, избегая её взгляда. Ирина, с нарочито грустным лицом, качала на руках младшего сына. Людмила Петровна разлила чай — будто семейный совет, а не допрос.
— Садись, — кивнула свекровь. — Решили вот что.
Маша медленно опустилась на стул.
— Твоя краля обойдётся без отпуска, — Людмила Петровна отхлебнула чай. — У Ирочки дети, а у тебя что? Путевки в Турцию?
— Мы год копили, — тихо сказала Маша.
— А Ира год без мужа тянет! — голос свекрови загремел. — Ты хоть понимаешь, каково это?
Антон молчал, уставившись в стол.
— Ты вообще о чём? — Маша почувствовала, как сжимаются кулаки.
— О деньгах, — вступила Ирина. — Нам надо на репетитора для Сережи. Ты же не против?
— Против, — чётко ответила Маша.
Тишина.
Людмила Петровна поставила чашку со стуком.
— Антон, скажи жене, как будет.
Он поднял глаза — виноватые, но твёрдые.
— Маш… Мы поможем сестре. Отдохнём в следующем году.
Маша встала.
— Ты серьёзно?
— Ну у неё же дети…
— А у нас что, нет жизни? — голос дрогнул.
— Вот эгоистка! — Ирина фальшиво всхлипнула. — Я одна с двумя…
— Хватит! — Людмила Петровна ударила ладонью по столу. — Решено. Деньги забираем.
Маша посмотрела на мужа. Он не шелохнулся.
— Хорошо, — прошептала она. — Но запомните это.
И вышла, хлопнув дверью.
На улице хлынул дождь. Маша шла, не чувствуя ни капель на лице, ни холода. В голове стучало: «Они снова всё забрали».
А потом пришла мысль, от которой перехватило дыхание:
«Хватит быть удобной».
Маша всю ночь ворочалась, а утром проснулась с красными глазами и тяжелым камнем в груди. Рядом на подушке — след от головы Антона, но самого его не было. На кухне горел свет, но вместо мужа за столом сидела Людмила Петровна, методично размешивая сахар в чашке.
— Спать изволила? — свекровь даже не подняла глаз. — Мы тут без тебя уже всё обсудили.
Маша молча налила себе кофе. Руки дрожали, и ложка звонко застучала о кружку.
— Где Антон?
— Уехал с Ирочкой. В школу к Сереже нужно, репетитора выбирать. — Людмила Петровна сладко потянулась. — Кстати, деньги они уже забрали.
Чашка выскользнула из рук Маши и разбилась вдребезги. Горячий кофе брызнул на ноги, но она даже не вздрогнула.
— Как… забрали?
— Ну, с твоего счета, конечно. Антон же вторую карту оформил, ты разве не знала? — в голосе свекрови звучало ехидное удовольствие.
Маша схватилась за столешницу. В глазах потемнело.
— Это наши общие деньги…
— Общие? — свекровь резко встала. — Это деньги моего сына! А ты тут примазалась, да еще и на отдых собралась, когда семье помогать надо!
Маша вдруг осознала — сейчас либо взорвется, либо сломается. Она сделала глубокий вдох.
— Хорошо. Давайте обсудим, как «помогать». Покажите мне счета на репетитора.
Людмила Петровна замерла.
— Какие еще счета?
— Ну, раз это так срочно и важно, значит, уже договорились с преподавателем? Или деньги просто так отдаются?
Глаза свекрови сузились.
— Ты что, мне не веришь?
— Я хочу понять, куда уйдут мои кровные.
— Твои? — Людмила Петровна фыркнула. — Да ты вообще ничего не зарабатываешь!
Маша ощутила, как по щекам разливается жар.
— Я работаю на двух работах, чтобы мы могли позволить себе этот отпуск. А Ирина даже в декрете не была — сразу после родов ногти наращивала!
Дверь резко распахнулась. На пороге стояла Ирина, с телефоном в руке и новой кожаной сумкой через плечо.
— Ой, какие страсти! — засмеялась она. — Машенька, ну что ты как маленькая? Деньги же на ребенка!
Маша медленно обвела взглядом ее обновку.
— На какого ребенка? На того, что у тебя в телефоне?
Ирина насупилась.
— Ты чего прицепилась?
— Это сумка Louis Vuitton, — тихо сказала Маша. — Она стоит как три репетитора.
Тишина повисла густая, как смог.
Людмила Петровна первая опомнилась.
— Ну и что? Ты что, будешь учить мою дочь, как жить?
— Нет. Я учусь, как не дать себя обокрасть.
Ирина вдруг всплеснула руками.
— Боже, какая же ты мелочная! Ну купила я сумку, подрабатывала немного! А детям разве нельзя помочь?
— Можно, — Маша медленно подошла к двери. — Но только своим.
Она вышла, хлопнув дверью так, что с полки упала фарфоровая статуэтка.
На улице Маша достала телефон и открыла мобильный банк. На счету оставалось 3 472 рубля.
Ровно столько, сколько стоила билет в один конец до Сочи.
Маша три дня не разговаривала с Антоном. Он приходил поздно, делал вид, что спит, утром исчезал до вечера. В квартире висела гнетущая тишина, прерываемая только звонками Людмилы Петровны.
В четверг утром Маша проснулась от звука смс. Банк одобрил кредит. Она лежала, глядя в потолок, и чувствовала, как в груди разливается странное спокойствие.
— Ты что, больная? — Антон стоял в дверях спальни, затягивая галстук. — Совсем молчишь.
— О чем нам говорить? — Маша медленно села на кровати. — Ты уже все решил.
— Ну сколько можно дуться? — он раздраженно дернул плечом. — Деньги вернутся, мы еще отдохнем.
— Когда? Через год? Через два? — она встала и подошла к окну. — А пока твоя сестра будет покупать новые сумки, а мы — считать копейки?
Антон нахмурился.
— При чем тут сумка?
— Включи мозги, Антон! — Маша резко обернулась. — Ты действительно веришь, что эти деньги пойдут на репетитора?
Он отвернулся, нервно поправляя манжеты.
— Мама сказала…
— Мама сказала! — Маша засмеялась, но в глазах стояли слезы. — Тебе тридцать два года, а ты все бегаешь к маме за разрешением!
Антон вспыхнул.
— Хватит! Я ухожу.
Дверь захлопнулась. Маша стояла посреди комнаты, сжимая в руках телефон. На экране горело уведомление о бронировании билетов
Вечером, когда Антон задержался на работе, Маша достала чемодан. Она аккуратно складывала вещи, останавливаясь перед фотографией в рамке — они с Антоном на море три года назад. Тогда он еще смотрел на нее с любовью.
— Прощай, — шепнула она, перевернув фото лицом вниз.
На кухонном столе оставила записку: «Улетаю в Сочи. Вернусь, когда закончится мой отпуск. Тот самый, на который у нас больше нет денег.»
Такси уже ждало у подъезда. Когда машина тронулась, Маша впервые за неделю улыбнулась.
В аэропорту она сделала селфи на фоне табло с рейсами и выложила в телеграм. Подписала: «Иногда эгоизм — это просто самосохранение. Поехали!»
Первым сообщение увидел коллега Антона. Через пятнадцать минут телефон Маши взорвался звонками. Она отключила звук и пошла на посадку.
Самолет набирал высоту, когда пришло последнее смс от Антона: «Ты совсем охренела? Как ты могла?»
Маша закрыла глаза. Впервые за долгое время она чувствовала себя свободной.
Антон получил сообщение от коллеги в половине шестого вечера. Он только закончил совещание, когда телефон завибрировал с настойчивостью пожарной сигнализации.
— Слушай, это твоя Маша? — в голосе коллеги сквозило недоумение. — Она вроде как в Сочи…
Фотография загружалась мучительно медленно. На экране постепенно проступало знакомое лицо — улыбающееся, с солнцезащитными очками на голове. За спиной — табличка с рейсами.
— Что за…
Он ткнул пальцем в экран, увеличивая изображение. Подпись под фото резанула глаза: «Иногда эгоизм — это просто самосохранение».
Кровь ударила в виски.
Дверь в квартиру распахнулась с такой силой, что с зеркала в прихожей упала фоторамка. Антон вбежал внутрь, сметая все на своем пути.
— Маша!
Тишина.
На кухонном столе лежала аккуратно сложенная записка. Он схватил ее дрожащими руками.
«Улетаю в Сочи. Вернусь, когда закончится мой отпуск. Тот самый, на который у нас больше нет денег.»
— Да ты издеваешься… — прошипел он, сжимая бумагу в кулаке.
Телефон зазвонил. Людмила Петровна.
— Ты видел, что твоя стерва выложила?! — кричала свекровь. — Она сейчас на море, а мы тут…
— Мам, отстань! — рявкнул Антон впервые в жизни.
— Как ты со мной разговариваешь?!
— Как с человеком, который разрушил мою семью! — он бросил трубку на диван.
Тело требовало действия. Антон рванул в спальню — может, вещи еще на месте? Шкаф распахнут. Пустота. Только на тумбочке лежал их совместный снимок — перевернутый стеклом вниз.
Он поднял фотографию. Пляж. Они обнимаются. Маша смеется.
— Блин… — Антон опустился на кровать, внезапно осознав масштаб катастрофы.
В это время Ирина красила ногти в бирюзовый цвет, когда в дверь вломился брат.
— Ты купила новую сумку?! — он стоял на пороге, красный от ярости.
— Ну… — Ирина растерянно посмотрела на дорогую кожаную клатч, валявшуюся на диване.
— На репетитора, да?! — Антон схватил сумку и швырнул ее в стену.
— Ты с ума сошел!
— Нет, это вы все сумасшедшие! — он ткнул пальцем в сестру. — Из-за тебя моя жена улетела!
Ирина побледнела.
— Она… что?
— В Сочи! На наши деньги! Вернее, на кредитные, потому что наши ты уже спустила!
Дверь распахнулась — на пороге стояла Людмила Петровна с телефоном в руках.
— Вот, посмотри! — она сунула экран под нос сыну.
На экране — новое фото Маши. Бокал вина, море на заднем плане. Хэштег: #отпускмечты.
Антон выбежал на улицу. Набрал номер жены.
«Абонент временно недоступен».
Самолет приземлился в Сочи за два часа до этого. Маша шла по набережной, вдыхая соленый воздух. Телефон вибрировал бесконечно — звонки, сообщения. Она перевела его в авиарежим.
В ресторане у моря официант принес заказ — салат с морепродуктами и холодное белое вино.
— С праздником вас, — улыбнулся он.
— С каким? — удивилась Маша.
— Ну как же! Первый день свободы — разве не праздник?
Она засмеялась и подняла бокал. Впервые за долгие годы тост был адресован ей самой.
Антон три дня не появлялся на работе. Он метался между пустой квартирой и домом матери, пытаясь понять, как всё пошло не так. В четверг утром он случайно наткнулся на инстаграм Ирины — новое фото с подписью: «Мой новый образ — мои новые правила!»
На снимке сестра красовалась в салоне красоты с дорогим мелированием и нарощенными ресницами.
Рука сама потянулась к телефону.
— Ты где? — сквозь зубы спросил он, когда Ирина наконец ответила.
— У мамы. А что?
— Приезжай домой. Сейчас же.
Ирина явилась через час с надутыми губами и новым маникюром.
— Ну и что так срочно?
Антон молча включил телевизор. На экране — инструкция по подключению онлайн-банка.
— Входи в свой аккаунт.
— Ты чего, больной? — Ирина засмеялась, но смех получился нервным.
— Входи, Ира. Или я сам позвоню в банк и узнаю все движения по твоей карте.
Глаза сестры округлились. Она медленно достала телефон.
— Ну… Ну мы же просто…
Экран телевизора ожил. Последние операции:
*15 000 ₽ — салон красоты «Элит»
28 000 ₽ — бутик «Bianca»
12 500 ₽ — ресторан «Монарх»*
— Где репетитор? — тихо спросил Антон.
— Ну… Мы же…
— ГДЕ РЕПЕТИТОР, ИРА?!
Она вздрогнула.
— Мама сказала, что можно немного… для себя…
Антон схватился за голову. Перед глазами встала Маша — её сломанный голос: «Ты сам выбрал, кому верить».
Людмила Петровна хлопотала на кухне, когда в дверь влетел сын.
— Ты знала?! — он швырнул распечатку операций по карте на стол.
Свекровь даже глазом не моргнула.
— Ну и что? Девочке нужно выглядеть хорошо.
— На мои деньги?!
— На наши деньги! — Людмила Петровна ударила кулаком по столу. — Ты забыл, кто тебя растил? Кто тебе квартиру дал?!
Антон отступил на шаг. В голове вдруг прояснилось.
— Всё понятно. Больше ни копейки.
— Как это?! — мать вскочила. — А Ирочка? А дети?
— Пусть муж помогает. Или, прости господи, сама работает.
Телефон в кармане завибрировал. СМС от банка: «Уважаемый Антон! По вашему займу на сумму 287 000 ₽ начислен первый платёж…»
Маша лежала на шезлонге, наблюдая, как солнце садится в море. Телефон она включила только сегодня утром — 34 пропущенных вызова.
Новое сообщение:
«Маш… Я всё понял. Они меня обманули. Прости…»
Она перечитала текст несколько раз, затем медленно набрала ответ:
— Ты просишь прощения не у тех людей.
И выключила телефон снова. Ветер играл её волосами, а где-то вдалеке кричали чайки. Впервые за много лет она чувствовала себя не женой, не невесткой, а просто — собой.
Антон стоял перед зеркалом в пустой спальне, поправляя галстук. Через три часа его рейс в Сочи. Чемодан лежал на кровати, рядом — распечатка брони отеля. Того самого, где по данным банковской смс, жила Маша.
Он вздрогнул, когда зазвонил телефон. Людмила Петровна. Восьмой звонок за утро.
— Мама, я занят.
— Ты серьёзно собрался лететь за этой стервой?! — в трубке звенела ярость.
— Я лечу за своей женой.
— После того как она тебя бросила?!
Антон глубоко вдохнул.
— Она не бросила. Она сбежала. И я её не виню.
Хлопок разъединённого звонка.
Такси уже ждало у подъезда, когда на дороге резко затормозила знакомая машина. Из неё выскочила Ирина с растрёпанными волосами и следами туши на щеках.
— Ты куда?! — она схватила брата за рукав.
— Отпуск брать.
— Сейчас?! Когда у Сережи проблемы в школе?!
Антон медленно освободил руку.
— Знаешь, Ира, мне плевать.
— Как…
— Плевать на твоего Сережу, на твои проблемы и на твои новые ногти. — Он открыл дверь такси. — Разбирайся сама.
Ирина застыла с открытым ртом, когда машина тронулась.
Самолет приземлился в Сочи в 16:30. Антон ехал к отелю с каменным лицом, прокручивая в голове слова, которые хотел сказать.
Но все репетиции рухнули, когда он увидел Машу у бассейна.
Она лежала на шезлонге в бикини, с книгой в руках. Загоревшая, умиротворённая… красивая. Совсем не та затюканная женщина, которую он привык видеть последние годы.
— Маш… — Антон сделал шаг вперёд.
Она подняла глаза и замерла.
— Ты…
— Я прилетел поговорить.
Маша медленно сняла солнечные очки.
— Говори.
— Я был слепым идиотом. — Антон сглотнул. — Они использовали меня годами.
— И что?
— Я… Я разорвал все их схемы. Больше ни копейки.
Маша изучающе смотрела на него.
— Поздно, Антон.
— Нет! — он схватил её руку. — Я всё исправлю. Мы возьмём новый кредит, поедем куда хочешь…
Она резко освободила ладонь.
— Вот видишь? Ты до сих пор не понимаешь. — Маша встала, накидывая парео. — Дело не в деньгах. А в том, что мне пришлось сбежать, чтобы ты наконец увидел меня.
Антон опустил голову.
— Дай мне шанс…
— Ты его уже получил. — Она повернулась к выходу. — Когда выбирал их вместо меня.
Вечером Антон сидел в пустом номере (Маша отказалась его впустить) и смотрел на море. Телефон взорвался сообщениями:
Людмила Петровна: «Она тебя не стоит!»
Ирина: «Мне срочно нужны деньги на репетитора!!!»
Он выключил телефон. За окном грохотали волны. Впервые за много лет он остался наедине с собой.
И с мыслью, что, возможно, опоздал.
Антон вернулся в Москву ранним утром. Пустой дом встретил его гулкими шагами по паркету. На кухне все еще лежала та самая записка Маши — теперь помятая, с кофейными пятнами.
Он бросил чемодан в угол и упал на диван, закрыв лицо руками. В голове звучал её голос: *»Ты уже получил свой шанс».
Телефон зажужжал — банк напоминал о платеже по кредиту.
В это время Маша завтракала на веранде отеля. Через два дня заканчивался её отпуск, а вместе с ним — и эта странная передышка от реальности.
— Места свободны? — над её столом склонился мужчина в очках.
Она кивнула, не поднимая глаз от книги.
— Вы здесь отдыхаете?
— Да.
— Впервые в Сочи?
Маша взглянула на незнакомца. Лет сорок, умные глаза, никакой навязчивости.
— Впервые одна, — неожиданно для себя ответила она.
— Самое лучшее путешествие, — он улыбнулся. — Я Сергей, кстати.
— Мария.
— Мария, — повторил он, как будто пробуя имя на вкус. — Вы не против компании за завтраком?
Она вдруг осознала, что не хочет отказываться.
Антон пришёл в офис на третий день. Коллеги перешёптывались за его спиной.
— Ты в порядке? — секретарша осторожно положила перед ним кофе.
— Нормально.
— Э… тебе письмо пришло.
Конверт был подписан «Лично». Почерк он узнал сразу — Машин.
Пальцы дрожали, когда он разрывал бумагу.
«Антон, я подаю на развод. Ключи у консьержки. Свои вещи забрала. Остальное — твоё.»
Листок упал на стол. Внизу была приписка:
«P.S. Ирина звонила мне вчера. Просила денег. Я посоветовала ей устроиться на работу.»
Антон засмеялся. Горько, но искренне.
Вечером он стоял на пороге материнской квартиры.
Людмила Петровна открыла дверь с видом оскорблённой королевы.
— Ну что, вернулся?
— Мама, — Антон глубоко вдохнул. — Всё кончено.
— Наконец-то! Эта стерва…
— Нет, — он перебил её. — Кончено с вами. Я продаю квартиру.
— Что?!
— Выплачу кредит, остальное — на новое жильё. Без вас.
Лицо матери побелело.
— Ты… ты не смеешь!
— Уже сделал. — Антон повернулся к выходу.
— Она тебя довела!
Он остановился, не оборачиваясь.
— Нет, мама. Это сделала ты.
Дверь закрылась с тихим щелчком.
Маша сидела в аэропорту, ожидая рейс. Сергей из отеля случайно оказался тем же рейсом — он возвращался из командировки.
— Куда летите? — он присел рядом.
— Домой, — сказала Маша, и вдруг осознала, что впервые за долгое время слово не вызывало тоски.
— А там кто-то ждёт?
Она задумалась.
— Я.
Самолёт взлетал, оставляя внизу море. Новая жизнь начиналась с чистого листа.
Полгода спустя
Маша выходила из нового офиса, поправляя пальто. Мартовский ветер трепал волосы, но ей было не холодно — внутри горело приятное возбуждение. Сегодня подписали её первый крупный проект как независимого дизайнера.
Телефон вибрировал. Сообщение от Сергея:
— Поздравляю! Жду с шампанским в семь.
Она улыбнулась, пряча телефон в карман. Эти полгода научили её ценить людей, которые не тянут из неё деньги, а радуются её успехам.
Антон выносил последнюю коробку из проданной квартиры. Риелтор уже ждал внизу с документами.
— Антон!
Он обернулся. На скамейке у подъезда сидела Ирина — без маникюра, в потрёпанной куртке.
— Что тебе?
— Мне… негде жить, — она сглотнула. — Мама сказала, что у неё нет места.
— Удивительно, — он поставил коробку на асфальт. — А где твой муж?
— Мы… развелись.
Антон кивнул, не удивляясь.
— Снимай комнату. Или ищи работу.
— Ты же не оставишь меня…
— Да, — он поднял коробку. — Оставлю.
Автомобиль риелтора тронулся, оставляя Ирину одну у пустого подъезда.
Людмила Петровна сидела в своей трешке, глядя на фотографию молодого Антона. Последние месяцы пролетели как один день — сначала звонки с угрозами, потом попытки примирения, теперь — тишина.
Телевизор бубнил что-то о пенсионной реформе. Она потянулась за пультом — и вдруг застыла. На экране мелькнуло знакомое лицо.
— …дизайнер Мария Семёнова представила свою новую коллекцию…
Свекровь впилась в экран. Маша в элегантном платье улыбалась с трибуны. Подпись: «Основатель бренда MS Design».
Рука сама сжала пульт так, что хрустнул пластик.
Вечер. Уютный ресторан в центре.
— За твой успех, — Сергей поднял бокал.
Маша чокнулась с ним, наблюдая, как играют пузырьки в шампанском.
— Знаешь, я сегодня случайно увидела новость про Ирину, — сказала она.
— Бывшую золовку?
— Она устроилась продавцом в магазин. Представляешь?
Сергей улыбнулся:
— Жизнь — отличный учитель. Правда, берёт дорого за уроки.
Маша засмеялась. В этот момент телефон снова вибрировал. Уведомление из банка: очередной перевод от Антона — погашение их общего кредита.
Она потянулась к кнопке «Заблокировать отправителя», но вдруг передумала. Просто выключила экран.
За окном зажглись фонари. Новая жизнь больше не казалась страшной.