Сначала всё выглядело почти безобидно. Теща Лариса Павловна приехала «на время», пока в её квартире меняли трубы. Так она сказала. Мол, мастер обещал управиться за неделю, ну максимум за две. И вроде бы это было вполне разумно: пожилая женщина одна, а если что-то случится, кто ей поможет?
Марк, зять, постарался принять ситуацию спокойно. Да, не горел желанием делить двухкомнатную квартиру с тещей, но понимал: это временно. Жена, Ольга, тоже просила потерпеть. «Ну мама же не враг нам», — мягко говорила она, как всегда избегая острых углов.
Первые дни прошли терпимо. Лариса Павловна вставала рано, гремела на кухне кастрюлями, варила овсянку и кипятила молоко, потом жаловалась, что в их доме «чайник слишком медленно закипает». Марк слушал вполуха, уходил на работу, стараясь задерживаться подольше. А вечером ловил недовольный взгляд тещи, когда доставал из холодильника контейнер с едой, приготовленной им самим.
— Домашние мужчины должны есть горячее, а не эти ваши разогретые макароны, — заявляла она и подсовывала тарелку с супом.
— Спасибо, я уже поел, — отвечал Марк.
— Конечно, поел, — тяжело вздыхала Лариса Павловна. — Моя дочь старается, работает до ночи, а ты даже супа не подождёшь.
Эти фразы звучали не упрёком, а как бы между делом, но Марк чувствовал, как под ними прячется нечто большее.
Прошло две недели. Трубы, как выяснилось, ещё даже не заказали. Лариса Павловна неопределённо махала рукой: мол, всё зависит от сантехника, «там такие задержки».
Тем временем она всё плотнее обживалась в их квартире. Притащила в спальню дочери свои постельные комплекты — «у меня кожа реагирует на порошок, которым ты стираешь». На кухне сменила места банок с крупами: «так удобнее». А однажды вечером Марк обнаружил, что на верхней полке исчез его виски, бутылка, подаренная коллегами на день рождения. В шкафчике стоял полупустой графин с компотом.
— Мам, ты куда поставила виски? — осторожно спросила Ольга.
— Ах, эта гадость? — вскинулась Лариса Павловна. — Я вылила! У меня давление подскакивает от одного запаха алкоголя. Хочешь, чтобы я в скорую попала?
Марк почувствовал, как его сжало внутри. Он впервые всерьёз задумался, что ситуация выходит из-под контроля.
Чтобы хоть как-то снять напряжение, он стал чаще уезжать к друзьям или задерживаться в офисе. Но дома обстановка всё равно сгущалась. Теща то жаловалась на шумных соседей, то требовала заменить фильтр в кондиционере, то оставляла на кухне «случайно» раскрытый кошелёк, из которого выглядывали мелкие купюры.
— Что это? — спросил Марк однажды.
— Ой, я просто считаю расходы. Представь, сколько мне приходится тратить на продукты для вашей семьи. — Она произнесла это с тяжёлым вздохом, хотя Марк прекрасно знал: покупал продукты в основном он сам.
Ольга делала вид, что не замечает. Она словно зависла между двумя берегами: муж и мать. То старалась поддержать одного, то оправдать другую.
— Потерпи ещё чуть-чуть, мама скоро уедет, — шептала она Марку вечерами. — У неё нет другого выхода.
Но Марк видел: чем дальше, тем прочнее Лариса Павловна оседает в их доме. В коридоре появились её сапоги, на полке в ванной — банки с кремами и целый набор лекарств. И самое неприятное — теща всё чаще начинала высказываться о том, как Марк распоряжается деньгами.
— Ты зря копишь на машину, — сказала она как-то вечером. — Лучше бы вложил в нормальную мебель. Дети скоро будут, а у вас даже приличного шкафа нет.
Марк едва сдержался, чтобы не вспылить. Но сказал ровно:
— Это наши с Олей решения.
Лариса Павловна прищурилась, словно хотела что-то ответить, но промолчала. Зато на следующий день Ольга вернулась с работы с какой-то странной тревогой в глазах.
— Марк, мама говорит, ты на меня давишь… — начала она.
— Что? — он не поверил своим ушам. — Это она мне каждый день предъявляет, а не наоборот.
Но спорить не было сил. Он лишь подумал: «Если это временно, то пусть закончится как можно скорее».
Только вот ощущение временности уже начало таять. Лариса Павловна явно не спешила съезжать.
Через месяц Марк понял: разговоры про «ремонтные задержки» — всего лишь ширма. Квартира Ларисы Павловны стояла закрытая, ключи были при ней, а никто из мастеров туда так и не заходил. Соседка Марка, тётка бодрая и наблюдательная, между делом обронила:
— Видела твою тёщу у себя у подъезда. Стояла с каким-то мужчиной, что-то бурно обсуждали. Насчёт ремонта, говоришь? Да у неё там всё в порядке, трубы поменяли ещё прошлой весной.
Марк молча кивнул, но внутри закипело.
Вечером он заговорил с Ольгой. Та замялась, потупилась, и Марк понял: жена всё знала. Просто боялась признаться.
— Она не хочет там жить, — выдавила Ольга. — Ей там одиноко.
— А нам, значит, не одиноко? — Марк едва удержался от крика. — Мы молодая семья, у нас ипотека, планы, свои привычки. А мы теперь должны подстраиваться под её настроение?
Ольга, как всегда, ушла от прямого ответа. «Мама больная, ей тяжело, потерпи» — это было её универсальное оправдание.
На кухне в это время Лариса Павловна раскладывала на столе бумаги. «Случайно» оказалось, что это квитанции за коммуналку её квартиры. С цифрами, подчеркнутыми жирной ручкой.
— Вот видишь, сколько я плачу за пустую квартиру, — жалобно сказала она. — А пенсия-то у меня небольшая. И всё ради того, чтобы не мешать вам.
Марк молчал. Он знал: это неслучайный разговор. Это подготовка. И точно — через пару дней Лариса Павловна уже напрямую заговорила о деньгах.
— У вас ведь двое на зарплату работаете. Помогите матери хотя бы с квартплатой, а то я скоро разорюсь.
Марк закашлялся от возмущения.
— Простите, но это уже перебор. У нас своя ипотека, кредиты. Мы не вытянем ещё и вашу квартиру.
Теща прикрыла глаза, как будто ей стало плохо.
— Значит, я вам в тягость… — прошептала она. — Значит, я вам не нужна.
И Ольга сразу подскочила, схватила мать за руку, стала суетиться. «Мамочка, не волнуйся, всё будет хорошо». Марк видел: Лариса Павловна точно знала, какие струны дёргать.
С этого дня их дом окончательно перестал быть их домом. Все решения принимала тёща. Куда повесить полку. Какие продукты покупать. Сколько сахара должно быть в чайнике. Марк чувствовал себя чужим на собственной кухне.
Однажды он нашёл на столе список покупок — написанный для него. В списке значились килограмм яблок, пачка сливочного масла, коробка витаминов для Ларисы Павловны и… детское питание.
— Мам, зачем? — спросила Ольга. — Мы же ещё даже не планируем детей.
— Вот и планируйте, — отрезала Лариса Павловна. — Время идёт. Женщина не молодеет. А Марк вечно всё откладывает. Машина ему важнее семьи.
Марк сжал кулаки, но промолчал.
С каждым днём он всё больше уходил в себя. Иногда ему казалось, что он живёт в чужом спектакле, где роли давно расписаны, а у него нет реплик.
И всё же однажды терпение лопнуло.
Это случилось вечером субботы. Марк пришёл домой с работы, усталый, мечтая только о тишине. В коридоре стояла гора пакетов. В гостиной сидела Лариса Павловна с двумя своими подругами, громко обсуждая, кто из соседей «позорно развёлся». На кухне тарахтел чайник, и по всему было видно: гостей ждут надолго.
— Что это? — спросил Марк.
— Мама пригласила друзей, — виновато сказала Ольга. — Она давно хотела…
— В нашей квартире? — Марк сжал зубы.
Лариса Павловна, услышав его голос, резко повернулась.
— Не в нашей, а в вашей. Но моя дочь здесь живёт, а значит, и я могу принять пару близких подруг. Что тебе стоит?
И вдруг она добавила с усмешкой:
— Или у тебя планы были — выпить свой виски в одиночестве?
Марк понял: это война.
Он вышел в коридор, схватил куртку и ушёл, не сказав ни слова. Бродил по ночному городу несколько часов. Вернулся только под утро.
В квартире стояла тишина. Подруги разошлись, Лариса Павловна спала на диване, а Ольга лежала в их комнате с заплаканным лицом.
Марк сел на край кровати и впервые за всё это время сказал вслух то, что мучило его внутри:
— Мы так долго не протянем.
Жена отвернулась к стене. Ответа не было.
После той ночи Марк понял: молчать больше нельзя. Иначе его просто выдавят из собственной жизни.
Он стал замечать то, что раньше гнал от себя. Например, Лариса Павловна умела превращать каждую мелочь в повод для упрёков. Если он задерживался на работе — «оставляешь дочь одну». Если приходил раньше — «мешаешь отдыхать». Стоило купить что-то для себя — «деньги на ветер». Стоило предложить Ольге вместе съездить в кино — «а мать где, мне одной сидеть?»
И постепенно Ольга начала повторять слова матери. Сначала осторожно, потом всё увереннее.
— Марк, может, ты и правда слишком много тратишь на себя?
— Марк, мама права, нам нужна мебель, а не машина.
— Марк, ты мог бы быть мягче, ей тяжело.
Он смотрел на жену и не узнавал её. Казалось, из их двоих в семье теперь именно он стал «третьим лишним».
Развязка наступила неожиданно. В середине рабочей недели Марк вернулся домой пораньше и застал Ларису Павловну в их спальне. Она перебирала документы — их общую папку с кредитными договорами, страховками и планами выплат по ипотеке.
— Что вы здесь делаете? — спросил он резко.
Теща даже не смутилась.
— Я должна знать, на что идут деньги моей дочери. Ты тратишь слишком много на себя. Я хочу убедиться, что квартира, на которую вы влезли в ипотеку, действительно принадлежит и ей тоже.
Марк почувствовал, как внутри всё перевернулось.
— Это уже слишком, — сказал он тихо. — Это наша жизнь. Наши документы. Вам туда нельзя.
Лариса Павловна театрально приложила руку к сердцу.
— Ты не доверяешь матери своей жены? Я стараюсь уберечь вас от ошибок, а ты…
В этот момент в комнату вошла Ольга. Она замерла, увидев, что мать держит в руках их бумаги. Но вместо того чтобы поддержать мужа, бросилась к Ларисе Павловне.
— Мамочка, ты себя опять накрутила? Тебе нельзя волноваться.
И снова всё перевернулось. Марк понял: жена его не услышит.
В тот вечер он собрал сумку и уехал к другу. Несколько дней не возвращался, но звонил Ольге. Она умоляла вернуться, обещала, что всё изменится.
Через неделю Марк решился дать последний шанс. Он пришёл домой в пятницу вечером. На кухне горел свет, теща с дочерью о чём-то оживлённо спорили. Увидев его, обе замолчали.
— Я вернулся поговорить, — сказал Марк. — Мы должны решить, как жить дальше.
— Всё просто, — Лариса Павловна не дала дочери открыть рот. — Если ты хочешь сохранить семью, научись уважать её мать. И помогай. Мне тяжело одной тянуть квартиру.
— То есть платить за вашу квартиру? — уточнил Марк.
— А что в этом такого? — вмешалась Ольга. — Мы же семья.
Марк посмотрел на жену, потом на тещу. Впервые он ясно увидел: у них с Ларисой Павловной разные цели. Она хотела власти и контроля, он — нормальной жизни.
Он тихо произнёс:
— Знаете что. В выходные вы точно уедете? Или как в прошлый раз? — и посмотрел на тёщу так, что та впервые отвела глаза.
Ответа он так и не дождался. Тишина в кухне звенела громче любых слов.