Артём рос под гнётом материнской строгости — постоянные упрёки, контроль, попытки сделать «лучше, чем все». Единственный островок тепла — бабушка, которую он потерял слишком рано. Спасение пришло через спорт, наставника и собственную силу воли. История о том, как дети убегают, когда дома больно, и как спустя годы даже самые раненые сердца могут снова встретиться.
— Опять уроки не тронуты? — Марина даже не успела переступить порог, как уже сделала вывод. — Ты что, один у нас в классе? Все давно справились и гуляют, а ты всё тянешь резину!
— Я занимаюсь, честно… — начал Артём.
— Молчать! — отрезала она. — Ты издеваешься? Устала, как собака, а ты тут с отговорками! Нарочно, да?
Артём опустил голову. Он действительно делал уроки — аккуратно, старательно, как учила бабушка. Но маме всегда было всё не так. То почерк кривой, то примеры решены не тем способом, то стихотворение выучено без выражения.
Отец, Михаил, сидел в соседней комнате за компьютером. Он слышал крики жены, но не вмешивался. Давно махнул рукой — себе дороже выйдет. Марина могла и на него накинуться, а ссориться после рабочего дня не хотелось.
Бабушка Артёма, Елена Петровна, жила в том же подъезде, двумя этажами выше. Мальчик часто убегал к ней, когда становилось совсем невыносимо. У бабушки пахло пирогами, там было тепло и спокойно. Она никогда не кричала, не дёргала за руку, не заставляла переписывать домашнее задание по пять раз.
— Бабуль, а почему мама меня не любит? — спросил однажды Артём, уткнувшись носом в мягкий бабушкин фартук.
— Что ты, милый, конечно, любит. Просто… по-своему любит. Она сама такая была в детстве — всё ей надо было идеально сделать. Переживает за тебя, хочет, чтобы ты лучшим был.
— Но я стараюсь…
— Знаю, золотко, знаю.
Когда Артёму исполнилось двенадцать, бабушка тяжело заболела. Последние месяцы она провела в больнице. Мальчик приходил к ней каждый день после школы, читал вслух книжки, рассказывал о школьных делах. Марина злилась — опять время зря тратит, вместо того чтобы к репетиторам ходить.
После похорон бабушки дом словно опустел. Артём замкнулся в себе, перестал даже пытаться угодить матери. Какая разница? Всё равно всё будет не так.
Марина после смерти свекрови стала ещё жёстче. Теперь некому было сглаживать углы, некуда было мальчику убежать. Она контролировала каждый его шаг, проверяла телефон, читала переписки с одноклассниками.
— Это для твоего же блага! — кричала она. — Ты потом спасибо скажешь, когда человеком станешь!
В четырнадцать лет Артём записался в секцию скалолазания. Это было единственное место, где он чувствовал себя свободным. На стене не было места страхам, сомнениям, материнским упрёкам. Только ты, зацепки и вершина, которую нужно покорить.
Тренер, Сергей Викторович, быстро разглядел в угрюмом подростке талант. Мальчик был упорным, целеустремлённым, не боялся сложных маршрутов. На соревнованиях занимал призовые места.
Марина, конечно, была против:
— Дурью маешься! Лучше бы математикой дополнительно занимался! Где ты видел успешных скалолазов? Это не профессия!
Но Артём уже научился пропускать её слова мимо ушей. В шестнадцать лет он выиграл первенство России среди юниоров. Тренер предложил поехать на сборы в Крым, а потом — на международные соревнования.
— Никуда ты не поедешь! — отрезала Марина. — Экзамены на носу! Будешь готовиться!
В тот вечер они поругались так, как никогда раньше. Артём кричал, что ненавидит её, что она сломала ему всю жизнь. Марина плакала и твердила, что всё делает ради его будущего.
Отец, как обычно, отмалчивался на кухне.
На следующий день Артём собрал вещи и ушёл жить к тренеру. Сергей Викторович и его жена давно предлагали — видели, как тяжело парню дома. У них была лишняя комната, а своих детей не было.
Марина приходила, скандалила, грозилась полицией. Но Артёму уже было почти семнадцать, и закон был на его стороне. Он написал заявление, что уходит по собственному желанию, что дома невыносимая психологическая обстановка.
Следующие годы пролетели как один день. Артём поступил в институт физкультуры, параллельно тренировался, ездил на соревнования. Встретил Лену — тоже скалолазку, весёлую и лёгкую, как пёрышко. Они поженились сразу после института.
С родителями Артём не общался. Отец пару раз звонил, спрашивал, как дела, но разговоры выходили натянутыми. О матери старался не думать вообще.
Когда родилась дочка Машенька, Лена сказала:
— Может, позвонишь маме? Всё-таки внучка у неё родилась.
— Нет, — отрезал Артём. — Не хочу, чтобы она и к Маше лезла со своими придирками.
Но жизнь распорядилась иначе. Когда Маше было три года, Артём поехал в родной город на соревнования в качестве тренера. В спортзале он случайно столкнулся с отцом.
Михаил сильно постарел, осунулся. Оказалось, пришёл посмотреть на соревнования — увидел афишу, узнал фамилию сына среди тренеров.
— Как мама? — нехотя спросил Артём после долгой неловкой паузы.
— Да как… Живёт. После твоего ухода сильно сдала. Сначала злилась, потом плакала месяцами. К психологу ходила даже. Говорит, только теперь поняла, что натворила. Но ты же знаешь её гордость — сама не позвонит никогда.
Артём молчал. В груди что-то неприятно сжалось.
— У нас внучка есть, — вдруг сказал он. — Маша. Три года.
Глаза отца засветились:
— Внучка? Вот это да! А фотография есть?
Они просидели в кафе при спортзале до вечера. Артём показывал фотографии Маши, рассказывал о жене, о работе. Отец слушал, кивал, иногда утирал глаза.
— Приезжай к нам, — сказал на прощание Артём. — С мамой. Если захочет.
Марина приехала через месяц. Стояла на пороге — маленькая, седая, совсем не похожая на ту грозную женщину из детства.
— Здравствуй, сынок, — тихо сказала она.
Маша выбежала в прихожую, звонко рассмеялась:
— Бабушка приехала! Папа, это правда бабушка?
Марина присела на корточки, глаза её наполнились слезами:
— Правда, солнышко. Я твоя бабушка.
Потом они долго разговаривали на кухне. Марина плакала, просила прощения. Рассказывала, как боялась, что сын повторит её ошибки, как хотела уберечь от всего плохого и не заметила, как сама стала тем плохим, от чего пыталась уберечь.
— Я думала, если буду строгой, ты вырастешь сильным, успешным. А вышло… Прости меня, Артём. Я понимаю, если ты не сможешь простить.
Артём молчал, глядя в окно. Потом повернулся:
— Мам, я давно простил. Злость отпустил. Просто боялся, что ты снова начнёшь. Но люди ведь меняются, да?
— Меняются, — кивнула Марина. — Если очень этого хотят.
Теперь они виделись регулярно. Марина оказалась прекрасной бабушкой — доброй, заботливой, совсем не похожей на ту мать, которую помнил Артём. Она никогда не повышала голос на Машу, не делала замечаний, только любила и баловала.
Иногда Артём ловил её взгляд — всё такой же, полный раскаяния и страха всё испортить. Он подходил, крепко обнимал:
— Всё нормально, мам. Живём дальше.
И в эти моменты Марина позволяла себе улыбнуться. Небольшая, но настоящая семья — с чистого листа.