Таня закрыла чемодан и еще раз проверила список покупок. Подарок бабушке, конфеты детям, что-то к столу. В голове крутились слова свекрови из вчерашнего разговора по телефону. Лидия Семеновна всегда говорила коротко и по делу, но сегодня прозвучало особенно сухо.
— Себя возьми главное. Чтобы опрятно было, — бросила Лидия Семеновна и сразу повесила трубку.
Муж Сергей выглядывал из кухни с бутербродом в руках.
— Ты чего такая напряженная? Просто к бабушке едем.
— Да нет, все нормально, — Таня застегнула молнию и взглянула на себя в зеркало. Светлые брюки, белая блузка, золотая цепочка на шее. Мамин подарок на свадьбу. Вроде прилично.
Дорога заняла три часа. Сергей болтал о работе, строил планы на отпуск, а Таня смотрела в окно на проплывающие поля и деревеньки. Чем ближе к цели, тем сильнее сжималось что-то внутри. Не то чтобы родня мужа относилась к ней плохо, но и теплоты особой не чувствовалось. Всегда казалось, что ждут от нее чего-то большего. Или меньшего. Точно понять было сложно.
— Приехали, — Сергей припарковался возле дома свекрови.
Двор кишел людьми. Столы стояли под навесом, уже накрытые белыми скатертями. Тетки суетились с тарелками, дядьки курили в стороне. Детвора носилась между взрослых. Таня сразу почувствовала на себе взгляды.
— А вот и молодые! — Лидия Семеновна вышла навстречу. Обняла сына, Тане кивнула. — Что это ты в брюках приехала? На праздник все-таки.
— Добрый день, Лидия Семеновна, — Таня протянула пакет с подарками. — Это бабушке.
— Спасибо, конечно. Но все же… Света бы точно юбочку надела.
Света — это бывшая невестка, жена старшего сына Павла. Развелись два года назад, но Лидия Семеновна до сих пор ставила ее в пример. Видимо, Света умела правильно одеваться на семейные праздники.
Сергей уже разговаривал с братом возле машины, даже не заметив колкости матери. Таня улыбнулась и пошла здороваться с остальными родственниками.
— Танечка! — тетя Валя, сестра свекрови, расцеловала ее в обе щеки. — Как дела? Работаешь все еще в той фирме?
— Да, все там же.
— А детишек когда? Сережа уже не мальчик, тридцать три года. Пора бы.
Таня промолчала. Этот вопрос звучал на каждой семейной встрече. Объяснять, что они с Сергеем пока не готовы, бесполезно. Здесь считали, что семья без детей — не семья.
Бабушка Екатерина Ивановна сидела в кресле посреди двора, принимала поздравления. Восемьдесят пять лет, но глаза острые, спина прямая. Таня подошла, поцеловала морщинистую щеку.
— С днем рождения, бабушка.
— Спасибо, голубушка. Как дела? Сережу кормишь хорошо?
— Стараюсь, — Таня села рядом на табуретку.
— Вот и молодец. Мужчину накормить — это талант. У меня вот дедушка, царствие ему небесное, никогда худой не был. Все потому что я готовила с душой.
За столом собралось человек двадцать. Таня оказалась между двоюродным братом Сергея и его женой Ириной. Ирина работала в местной школе, знала все сплетни района и охотно ими делилась.
— А помнишь Людочку Крючкову? Ту, что за Мишкой замуж вышла? Так вот, она теперь второго ждет. Говорят, двойню.
— Вот это да, — Таня кивала и улыбалась, но слушала вполуха.
Лидия Семеновна встала с бокалом в руках. Стол затих.
— Дорогие мои! Сегодня у нас особенный день. Нашей маме, бабушке, прабабушке исполнилось восемьдесят пять лет. Екатерина Ивановна прошла войну, подняла пятерых детей, помогла вырастить внуков. Такие женщины — это основа нашего рода.
Все подняли бокалы, что-то говорили хором. Таня тоже подняла свой компот — за рулем сегодня была очередь Сергея.
— За здоровье! — крикнул кто-то.
— За долгие годы! — подхватил другой.
Лидия Семеновна еще не села. Взгляд ее остановился на Тане.
— А наша Танечка вот может тоже подарок сделать бабушке. Не обеднеет же, раз в золоте сидит.
Все повернулись к Тане. Воздух стал вязким. Что происходит? Подарок уже подарен, коробка конфет и красивый платок лежат возле кресла бабушки.
— Что вы имеете в виду? — Таня почувствовала, как першит в горле.
— Цепочку твою. Красивая, наверное дорогая. Бабушке как раз подойдет. Ты же теперь в нашей семье, а Екатерина Ивановна — старшая. Покажи уважение.
Сергей сидел напротив и смотрел в тарелку. Словно ничего не происходило. Таня обвела взглядом стол — все молчали, но глаза горели любопытством.
— Лидия Семеновна, это подарок моей мамы…
— Ну и что? Теперь ты наша невестка. А у нас в семье принято делиться. Не жадничай.
Свекровь подошла ближе. Села рядом с Таней и протянула руку.
— Давай-давай, снимай. Ты же не жадная, правда?
Руки Тани дрожали, когда она потянулась к застежке. Цепочка была тонкая, изящная, мама выбирала ее специально, сказала тогда: «Пусть напоминает о доме». А теперь эта цепочка должна стать подарком чужой бабушке, потому что так решила свекровь.
— Мама, может не надо… — тихо начал было Сергей.
— Сережа, не вмешивайся. Это женские дела.
Таня расстегнула замочек. Цепочка легла на ладонь — тонкая, теплая от кожи. Лидия Семеновна забрала ее и торжественно направилась к бабушке.
— Мама, это от Танечки. Специально для вас сняла со своей шеи.
Екатерина Ивановна взяла цепочку, покрутила в руках.
— Хорошая вещица. Спасибо, деточка.
— С днем рождения, — выдавила Таня.
Застолье продолжилось, но Таня больше не слышала разговоров. Внутри все горело. Не от потери украшения — от унижения. От того, что ее заставили сделать это при всех. От того, что муж промолчал. Просто промолчал и продолжил есть салат, словно ничего не случилось.
Когда подали торт, Таня встала из-за стола.
— Извините, мне нужно… в туалет.
Лидия Семеновна кивнула, не отрываясь от разрезания торта.
Таня взяла сумочку и пошла к дому. Но вместо того чтобы зайти внутрь, свернула к калитке. Руки тряслись, когда набирала номер такси. Голос диспетчера показался спасением.
— Адрес скажите.
— Деревня Крутые Ямы, дом семь. Центральная улица.
— Через полчаса будем.
Таня спряталась за угол дома и стала ждать. Сердце билось так громко, что, казалось, его слышно на всю деревню. Что она делает? Бросает мужа на дне рождения его бабушки? Устраивает скандал из-за цепочки?
Но нет. Дело было не в цепочке. Дело было в том, что с ней обошлись как с вещью. Попросили снять украшение, как просят снять пальто. И самое страшное — никто не заступился. Даже муж.
Такси подъехало ровно через полчаса. Водитель — мужчина лет пятидесяти, с добродушным лицом.
— Далеко ехать?
— В город. На вокзал.
— Часа полтора будет. Дорого выйдет.
— Ничего, довезете.
Когда машина тронулась, Таня оглянулась на дом. Во дворе по-прежнему сидели люди, кто-то смеялся, кто-то размахивал руками, рассказывая историю. Никто не хватился ее отсутствия. Или делали вид, что не заметили.
Телефон завибрировал. Сергей.
«Ты где? Торт разрезали».
Таня убрала телефон в сумку, не ответив.
В райцентре нашлась небольшая гостиница рядом с автовокзалом. Администратор — женщина средних лет — не задавала лишних вопросов, просто выдала ключ от номера на втором этаже. Комната оказалась простой: кровать, стол, телевизор на стене. Но главное — тишина.
Таня легла поверх покрывала и уставилась в потолок. Странно, но плакать не хотелось. Внутри поселилась какая-то пустота, но не болезненная. Скорее облегчение. Словно сняла тяжелый рюкзак после долгого похода.
Телефон снова завибрировал. Потом еще раз. Таня даже не смотрела на экран. Что бы там ни писал Сергей, это уже не имело значения.
Утром первым делом набрала номер подруги Оксаны. Та сняла трубку на втором гудке.
— Танька! Как дела? Давно не созванивались.
— Оксан, мне нужен юрист. Хороший. По разводам.
Молчание длилось секунд десять.
— Случилось что-то серьезное?
— Можно сказать, я поняла, что замужем за чужим человеком. И живу в чужой семье.
— Рассказывай завтра при встрече. А юриста знаю отличного. Записывай номер.
Оксана продиктовала контакты, и Таня записала в блокнот. Решение созрело окончательно. Никаких попыток наладить отношения, никаких семейных советов и психологов. Просто развод.
Через два дня, уже вернувшись домой в свою квартиру, Таня узнала новость, которая окончательно расставила точки над i. Позвонила тетя Валя.
— Танечка, — голос звучал виновато, — ты не переживай особо, но Лида вчера цепочку твою в ломбард отнесла. Говорит, бабке Екатерине Ивановне деньги нужнее украшений. На лекарства.
Таня села на диван. Значит, даже видимость подарка не сохранили. Просто взяли чужую вещь и продали.
— Спасибо, что сказали, тетя Валя.
— Ты уж прости нас. Я пыталась ее отговорить, но Лида как решила…
— Все нормально. Правда.
И это была правда. Ситуация прояснилась окончательно. Никаких недопониманий, никаких культурных различий. Обычное хамство под соусом семейных традиций.
Сергей продолжал названивать и писать сообщения. Наконец записал голосовое:
— Танька, ну хватит уже дуться. Не было ничего страшного. Просто мама вспылила, ты же знаешь какая. Не стоит так остро реагировать на пустяки. Приезжай, все забудем.
Таня даже усмехнулась, слушая это. Пустяки. Значит, принуждение снять украшение при посторонних — пустяки. А его молчание в тот момент — тоже пустяки.
Юрист Андрей Викторович оказался мужчиной лет сорока пяти, спокойным и деловитым. Выслушал историю без лишних эмоций.
— Имущество совместно нажитое есть?
— Квартира моя, купленная до брака. У него тоже своя жилплощадь. Машина на нем, но за мой счет покупалась. Вклады раздельные.
— Дети?
— Нет.
— Тогда все просто. Подаем на развод через ЗАГС. Если согласится — через месяц свободны. А по поводу украшения составим отдельное заявление о возврате имущества.
Документы подали в среду. В пятницу Сергей наконец появился у Тани дома. Стоял на пороге с букетом роз и виноватым видом.
— Можно войти?
— Зачем?
— Поговорить. Я не понимаю, что происходит. Из-за какой-то цепочки разрушать семью?
Таня не пустила мужа в квартиру. Разговаривали в коридоре.
— Дело не в цепочке, Сережа. Дело в том, что ты позволил своей матери унизить меня при всех. И промолчал.
— Да что ты! Никто тебя не унижал. Просто попросили поделиться.
— Принуждение — это не просьба. А твое молчание — не поддержка.
— Ну так принято у нас в семье. Старших уважают.
— У вас в семье. А я, получается, не ваша семья. Просто приложение к мужу.
Сергей мял букет в руках, явно не понимая, как выкрутиться из ситуации.
— Мам, ну мама извинится, если надо…
— Не надо. Поздно.
Через неделю Андрей Викторович сообщил хорошие новости. Сотрудники ломбарда подтвердили, что женщина по имени Лидия Семеновна действительно продавала золотую цепочку. Описание совпадало с тем, что дала Таня.
— Хотите выкупить?
— Обязательно.
Цепочка обошлась в восемь тысяч рублей. Больше, чем стоила изначально, но Таня заплатила без колебаний. Не из-за стоимости. Просто нужно было закрыть эту историю полностью.
В конце месяца приехала за вещами. Сергей встретил на крыльце.
— Ты серьезно хочешь развестись?
— Документы уже поданы.
— Но почему? Из-за одного случая?
Таня загружала коробки в машину. Книги, фотографии, подарки от подруг. Все то, что делало дом домом.
— Там, где с людей тянут украшения с шеи, мне больше делать нечего.
— Это же семья, Тань. Моя семья.
— Вот именно. Твоя.
Последнюю коробку Таня поставила в багажник и захлопнула крышку. Сергей стоял рядом, но уже не пытался что-то говорить.
Через месяц развод был оформлен. Таня переехала в областной центр, нашла работу в дизайнерской студии. Оказалось, что навыки, полученные в художественной школе, не пропали зря. Начала делать украшения своими руками — серьги, браслеты, кольца. Заказов хватало.
Квартиру сняла в новом районе. Небольшую, но светлую. На полке в спальне стояла небольшая коробочка из черного дерева. Внутри лежала та самая цепочка — тонкая, изящная, мамин подарок на свадьбу.
Таня больше не носила это украшение. Но и выбрасывать не собиралась. Пусть лежит как напоминание: чужие руки к твоей шее не прикасаются. Ни в прямом, ни в переносном смысле.