– Что? – Игорь замер. Его глаза, обычно такие самоуверенные, теперь бегали по кухне, словно искали точку опоры.
Катя сидела напротив, скрестив руки. Её лицо было спокойным – слишком спокойным, как озеро перед штормом.
– Ты слышал, – она чуть наклонила голову, её голос был ровным, почти деловым. – Я знаю про Свету. Про ваши встречи. Про её квартиру на Лесной.
Игорь сглотнул, ложка звякнула о край тарелки. Он попытался изобразить удивление, но получилось плохо – брови поползли вверх, а губы скривились в неестественной гримасе.
– Катя, о чём ты? – он кашлянул, потянулся за стаканом воды. – Какая Света? Ты что, опять начиталась своих форумов?
Она не ответила сразу. Просто смотрела на него, и от этого взгляда у Игоря, кажется, пересохло во рту. Он отхлебнул воды, пролив пару капель на рубашку. Катя заметила это, но даже не улыбнулась.
– Не надо, Игорь, – тихо сказала она. – Я видела сообщения. И фотографии. Ты неосторожен.
Он открыл рот, чтобы возразить, но слова застряли. Катя встала, подошла к окну, отвернулась. Её отражение в стекле выглядело размытым, словно она растворялась в этом дожде.
– Сколько? – спросил он наконец, голос хрипел. – Сколько ты уже знаешь?
– Два месяца, – она обернулась, её глаза были сухими, но в них было что-то новое – не боль, не гнев, а холодная решимость. – С того дня, как ты забыл закрыть ноутбук.
Игорь опустил взгляд. Он вспомнил тот вечер – возвращение с работы, усталость, Света, которая написала что-то смешное, и он, смеясь, оставил ноутбук открытым на диване. Тогда Катя ничего не сказала. Просто ушла спать, а он даже не заметил, как она посмотрела на экран.
– Почему молчала? – спросил он.
– Потому что хотела всё обдумать, – Катя вернулась к столу, села. Её движения были неспешными, почти театральными. – Я не собиралась устраивать сцену, пока не буду готова.
– Готова? – Игорь нахмурился. – К чему готова?
Она улыбнулась, но улыбка была тонкой, едва заметной.
– К тому, чтобы решить, что с тобой делать, – сказала она, и в её голосе проскользнула лёгкая ирония. – Ты думал, я буду кричать и бить посуду? Нет, Игорь. Я не такая.
Он почувствовал, как по спине пробежал холодок. Катя, которую он знал десять лет, всегда была эмоциональной – могла вспылить из-за мелочей, плакать над грустными фильмами, смеяться до слёз над его глупыми шутками. А сейчас перед ним сидела другая женщина – собранная, сдержанная, с холодным блеском в глазах. Это пугало больше, чем если бы она кричала.
– И что ты решила? – спросил он, стараясь звучать небрежно, но голос предательски дрогнул.
– Покажу, – Катя достала из кармана джинсов телефон, положила его на стол. – Открой галерею.
Игорь нехотя взял телефон. Экран загорелся, и он увидел папку с названием «Сюрприз». Сердце заколотилось быстрее. Он открыл папку – десятки фотографий. Он и Света в кафе, у её подъезда, даже в машине – её рука на его плече, его улыбка. Были и скриншоты переписки – его собственные слова, такие легкомысленные, такие глупые.
– Откуда это? – выдавил он, чувствуя, как кровь отливает от лица.
– Неважно, – Катя пожала плечами. – Важно, что я знаю. И что я сделала с этой информацией.
– Сделала? – он поднял взгляд, в горле пересохло. – Что ты имеешь в виду?
Она не ответила, только кивнула на телефон.
– Прокрути дальше, – сказала она.
Он смахнул экран. Следующие фото были другими – документы. Договоры, выписки, какие-то таблицы. Игорь вчитался и его пальцы похолодели. Это были бумаги на их квартиру. Квартира, которую они с Катей купили пять лет назад, взяв ипотеку. Только вот подпись под документами была не его.
– Это что? – он поднял глаза, голос дрожал.
– Доверенность, – Катя снова улыбнулась, но теперь в её улыбке было что-то хищное. – Ты же сам подписал её два года назад. Помнишь, когда я занималась рефинансированием ипотеки? Ты тогда был занят, сказал: «Разбирайся сама». Ну, я и разобралась.
Игорь почувствовал, как пол уходит из-под ног. Он вспомнил тот день – куча бумаг, беготня по банкам, его раздражение. Катя сунула ему пару листов, он черкнул подпись, даже не читая. Доверял ей. Полностью.
– Ты… переписала квартиру на себя? – выдохнул он.
– Не совсем, – она наклонилась чуть ближе, её голос стал тише, но от этого только жёстче. – Я оформила дарственную. На маму. Месяц назад.
Он моргнул, пытаясь осмыслить. Их квартира – их общий дом, теперь принадлежала её матери?
– Зачем? – выдавил он.
– Затем, что я знала, – Катя откинулась на спинку стула. – Знала, что ты врёшь, что ты с другой. И решила, что не позволю тебе разрушить всё, что мы строили.
– Но это же и моя квартира! – он ударил кулаком по столу, борщ в тарелке дрогнул. – Ты не имела права!
– Имела, – она не повысила голос, но её слова резали, как нож. – Ты сам дал мне это право. И не ори, Игорь. Дети спят.
Игорь осёкся. Он забыл про детей – их пятилетнюю Соню и трёхлетнего Мишу, которые мирно спали в соседней комнате. Их смех, их маленькие ладошки, их доверительные объятия – всё это вспыхнуло в памяти, и он вдруг понял, как много рискует потерять.
– Катя, – он понизил голос, – давай поговорим спокойно. Это… это какая-то ошибка. Мы можем всё исправить.
– Исправить? – она вскинула брови. – Ты десять лет обещал мне семью, Игорь. А вместо этого я получила ложь и фотографии с другой женщиной. Исправлять будешь сам.
Она встала, подошла к раковине, начала мыть тарелки. Звук воды, льющейся из крана, смешивался с дождём за окном. Игорь смотрел на её спину – прямую, непреклонную. Такой он её ещё не видел.
Катя ушла спать, не сказав больше ни слова. Только бросила напоследок:
– Завтра поговорим. Когда будешь готов слушать.
Он не спал всю ночь. В голове крутились обрывки воспоминаний – их с Катей первая встреча в парке, её смех, когда он пролил кофе на рубашку, их танец на свадьбе. И Света – яркая, лёгкая, как вспышка, которая затянула его в водоворот. Он не планировал изменять. Это было… случайно. Один вечер, потом второй, потом сообщения, встречи. Он говорил себе, что это несерьёзно, что он любит Катю, что это просто слабость. Но теперь слабость обернулась пропастью.
Утром кухня пахла кофе и блинами. Катя стояла у плиты, Соня болтала о мультиках, Миша размазывал кашу по тарелке. Всё как обычно, но Игорь чувствовал себя чужим.
– Папа, ты куда вчера ушёл? – спросила Соня, глядя на него своими огромными глазами.
– На работу, солнышко, – соврал он, чувствуя, как горло сжимается.
Катя не обернулась, но её плечи напряглись. Она молчала, пока дети ели, а потом, когда они убежали в свою комнату, поставила перед Игорем чашку кофе.
– Я не хочу развода, – начала она без предисловий. – Ради детей. Но жить как раньше мы не будем.
– Что ты предлагаешь? – он смотрел в чашку, не решаясь поднять глаза.
– Я поговорила с мамой, – Катя села напротив, её голос был твёрдым, но не злым. – Квартира останется оформленной на неё, но мы будем жить здесь. Ты будешь платить ипотеку, как и раньше. И никаких встреч со Светой. Если узнаю – ты уйдёшь. Без всего.
Игорь сжал челюсти. Это был ультиматум, но в глубине души он знал – она права. Он подвёл её, подвёл детей.
– А если я не соглашусь? – спросил он, хотя ответ уже знал.
– Тогда собирай вещи, – Катя посмотрела ему в глаза. – Но учти, я знаю больше, чем ты думаешь. И не только про Свету.
Он вздрогнул. Что ещё она могла знать? Его мысли метались – работа, долги, мелкие секреты, которые он скрывал даже от самого себя. Катя всегда была внимательной. Слишком внимательной.
– Что ещё? – голос его стал хриплым.
– Пока хватит и этого, – она встала, убирая тарелки. – Решай, Игорь. У тебя неделя.
Следующие дни тянулись как в тумане. Игорь ходил на работу, возвращался домой, играл с детьми, но каждый разговор с Катей был как хождение по минному полю. Она не кричала, не устраивала сцен, но её спокойствие было хуже любых криков. Оно давило, заставляло чувствовать себя виноватым каждую секунду.
В пятницу вечером он встретился со Светой. Она ждала его в том же кафе, где всё началось – маленькое, уютное, с запахом свежесваренного кофе и корицы. Света улыбнулась, увидев его, но улыбка быстро угасла, когда он заговорил.
– Нам надо расстаться, – сказал он, глядя в стол.
– Что? – её голос дрогнул, она отставила чашку. – Игорь, ты шутишь?
– Нет, – он покачал головой. – Катя знает. Всё знает. И… я не могу потерять семью.
Света молчала, её пальцы нервно теребили салфетку.
– Ты говорил, что у вас всё не так, – наконец сказала она. – Что ты несчастлив.
– Я ошибался, – он посмотрел ей в глаза, и это было труднее, чем он ожидал. – Прости, Света. Это моя вина.
Она встала, взяла сумочку. Её каблуки цокали по полу, пока она не скрылась за дверью. Игорь остался сидеть, чувствуя, как внутри что-то рушится. Но в то же время наступило облегчение. Словно он наконец-то сделал правильный выбор.
Дома Катя встретила его молча. Только кивнула, когда он сказал, что всё кончено.
– Я верю тебе, – сказала она. – Но это только начало.
– Начало чего? – он нахмурился, чувствуя подвох.
– Начало новой жизни, – она посмотрела на него, и в её глазах мелькнула искра – не гнева, а надежды. – Если ты готов её построить.
Прошла неделя. Игорь взял отпуск, чтобы проводить больше времени дома. Он водил Соню в парк, читал Мише сказки, помогал Кате с ужином. Это было странно – быть дома, быть мужем, быть отцом. Словно он заново учился жить.
Однажды вечером, когда дети уснули, они сидели на кухне.
– Я говорила с адвокатом, – начала Катя, глядя в окно на огни города. – Квартира останется у мамы, но мы можем оформить её обратно, если…
– Если что? – он повернулся к ней, сердце заколотилось.
– Если ты докажешь, что я могу тебе доверять, – она посмотрела ему в глаза. – Я не хочу развода, Игорь. Но я хочу семью. Настоящую.
Он кивнул, чувствуя, как горло сжимается.
– Я сделаю всё, что нужно, – сказал он. – Обещаю.
Катя улыбнулась – впервые за эти дни по-настоящему, тепло.
– Тогда начнём с малого, – сказала она. – Сходи за хлебом. И не забудь взять тот, который любит Соня.
Он рассмеялся, и этот смех был первым искренним за долгое время.
Месяц спустя Игорь заметил, что дом стал другим. Не обстановка – та же мебель, те же обои, тот же диван. Но атмосфера изменилась. Катя чаще улыбалась, Соня рисовала ему картинки, Миша тянул его играть в машинки.
Однажды вечером он нашёл на столе письмо. Обычный конверт, без адреса, только его имя. Внутри – записка от Кати: «Я вижу, как ты стараешься. Продолжай. Я тоже стараюсь».
Он сжал листок, чувствуя, как тепло разливается по груди. Это не было прощением – ещё нет. Но это было началом. Началом пути к тому, чтобы вернуть их семью.
Игорь сложил записку, спрятал в карман. Завтра он купит цветы. Завтра он начнёт всё сначала.
Утром Игорь стоял в дверях кухни, сжимая букет ромашек.
Катя обернулась от плиты, где шкворчали котлеты. Запах жареного лука и мяса заполнял их маленькую кухню. Она вытерла руки о фартук, посмотрела на цветы. Её губы дрогнули – не то улыбка, не то гримаса.
– Ты с цветами, значит, – она кивнула на ромашки. – Серьёзно настроен.
– Катя, я пытаюсь, – он шагнул ближе, положил букет на стол. – Ты же видишь.
Она не ответила, только посмотрела на него – долго, внимательно, словно сканировала. Её глаза, обычно тёплые, теперь были как стекло – прозрачные, но холодные. Игорь почувствовал, как внутри всё сжимается.
– Вижу, – наконец сказала она, отворачиваясь к плите. – Но этого мало, Игорь. Цветы – это не исправление. Это жест. А мне нужны не жесты.
Он открыл рот, чтобы возразить, но слова застряли. Вместо этого он просто стоял, глядя на её спину, на то, как она ловко переворачивает котлеты.
– Тогда скажи, что нужно, – он понизил голос, стараясь не спугнуть этот хрупкий момент. – Я сделаю всё, Катя. Всё, что ты хочешь.
Она выключила плиту, поставила сковороду на подставку. Повернулась к нему, скрестив руки.
– Всё? – её брови чуть приподнялись. – Хорошо. Тогда начнём с правды. Полной правды.
Игорь сглотнул. Он знал, что этот разговор неизбежен, но всё равно не был готов.
– Я рассказал тебе про Свету, – начал он. – Это всё. Больше ничего не было.
Катя покачала головой, её губы сжались в тонкую линию.
– Не ври, Игорь, – её голос был тихим, но резким, как удар хлыста. – Я знаю не только про Свету. Я знаю про деньги.
Он замер. Сердце пропустило удар. Деньги? Какие деньги? Его мысли метались, пытаясь ухватиться за что-то, но в голове была пустота.
– Какие деньги? – выдавил он, чувствуя, как ладони становятся влажными.
Катя шагнула к столу, достала из ящика папку – тонкую, но увесистую. Положила её перед ним, открыла. Внутри были распечатки – выписки из банковских счетов, квитанции, какие-то чеки.
– Это что? – он взял лист, пробежал глазами. Цифры, даты, переводы. Его имя. Его подпись.
– Это твой маленький секрет, – Катя смотрела на него, не отводя взгляд. – Ты брал деньги из нашего общего счёта. Десять тысяч в марте. Пятнадцать в июне. Ещё пять в августе. Думаешь, я не заметила?
Игорь почувствовал, как кровь отливает от лица. Он вспомнил – те переводы, которые он делал тайком. Это были не большие суммы, но достаточно, чтобы… чтобы что? Платить за ужины со Светой? Купить ей те серёжки, которые она так хотела? Он говорил себе, что это мелочь, что Катя не заметит.
– Я… – он запнулся, пытаясь найти оправдание. – Это было для работы. Клиентам.
– Не лги, – её голос стал жёстче. – Я проверила. Ты переводил деньги на карту Светы. И не говори, что это были «рабочие расходы».
Он опустил голову.
– Катя, я… – он сжал кулаки. – Это было глупо. Я не думал, что ты…
– Что я узнаю? – она усмехнулась, но в её смехе не было радости. – Ты всегда недооценивал меня, Игорь. Всегда.
Она отошла к окну, посмотрела на дождь. Её отражение дрожало в стекле, и Игорь вдруг заметил, как она устала. Под глазами тени, плечи чуть ссутулились. Он хотел подойти, обнять, но что-то подсказывало – сейчас это будет ошибкой.
– Почему ты молчала? – спросил он тихо. – Почему не сказала сразу?
– Потому что хотела понять, – она не обернулась. – Хотела понять, кто ты такой. И кто я для тебя.
– Ты – моя жена, – он шагнул к ней, но остановился. – Мать моих детей. Я… я люблю тебя, Катя.
Она повернулась, её глаза были полны боли, но в них не было слёз.
– Любишь? – она покачала головой. – Любовь не врёт, Игорь. Любовь не крадёт деньги из семейного бюджета, чтобы купить подарки другой женщине.
Он молчал, чувствуя, как слова бьют, как ножи. Она была права. Он знал это, но признаться – значило признать себя слабым, никчёмным.
– Что ты хочешь? – наконец спросил он. – Чтобы я ушёл?
– Нет, – она посмотрела ему в глаза. – Я хочу, чтобы ты остался. Но не таким, как сейчас. Я хочу, чтобы ты стал тем, кем обещал быть десять лет назад.
Дни шли, и Игорь чувствовал себя, как на испытательном сроке. Он правда старался. Перестал задерживаться на работе, брал Соню на каток, помогал Мише строить замки из конструктора. Но каждый раз, возвращаясь домой, он ловил взгляд Кати – внимательный, изучающий. Словно она ждала, когда он оступится.
Однажды вечером, когда дети уже спали, он нашёл её на кухне. Она сидела с ноутбуком, листала какие-то документы.
– Что это? – спросил он, кивнув на экран.
– Ничего особенного, – она захлопнула ноутбук, но слишком быстро, и это насторожило его. – Просто работа.
– Катя, – он сел напротив, – я же вижу, что ты что-то скрываешь.
Она посмотрела на него, и на секунду ему показалось, что она сейчас рассмеётся. Но вместо этого она встала, достала из шкафа бутылку вина – ту, что они хранили для особых случаев.
– Хочешь правду? – спросила она, разливая вино по бокалам. – Хорошо. Я покажу тебе кое-что.
Она открыла ноутбук, повернула его к нему. На экране – сайт агентства недвижимости. Квартиры, дома, участки. Игорь нахмурился.
– Ты хочешь переехать? – спросил он, чувствуя, как сердце сжимается.
– Не я, – она отпила глоток вина. – Мы.
– Мы? – он моргнул, не понимая.
– Я нашла дом, – сказала она. – Небольшой, в пригороде. Два этажа, участок, недалеко от школы. Ипотеку потянем, если продадим эту квартиру.
– Но… – он запнулся. – А как же твоя мама? Квартира же на неё.
Катя улыбнулась – впервые за долгое время искренне.
– Мама согласна, – сказала она. – Она перепишет квартиру обратно на нас. При одном условии.
– Каком? – он почувствовал подвох.
– Ты подпишешь брачный контракт, – её голос был твёрдым, но не злым. – Если мы разведёмся, дом останется мне и детям.
Игорь замер. Брачный контракт? Они никогда не обсуждали ничего подобного. Десять лет брака, двое детей, а теперь – это?
– Ты мне не доверяешь, – выдавил он.
– Не доверяю, – честно ответила она. – Но хочу доверять. Это мой способ защитить себя и детей. И дать тебе шанс.
Он молчал, глядя на экран. Фото дома – уютного, с деревянной верандой и яблонями в саду – манили, обещали новую жизнь. Но цена этой жизни была высока.
– А если я не соглашусь? – спросил он, хотя ответ уже знал.
– Тогда мы останемся здесь, – Катя пожала плечами. – Но без контракта я не начну ничего нового. Ты доказал, что можешь лгать. Я не хочу рисковать снова.
Он кивнул, чувствуя, как внутри борются гордость и страх.
– Я подумаю, – сказал он наконец.
– Думай, – она закрыла ноутбук. – Но недолго.
Следующие недели были как танец на канате. Игорь старался быть идеальным мужем – готовил завтраки, забирал детей из садика, даже записался с Катей на курсы танго, которые она давно хотела. Но мысль о контракте не давала покоя. Это было как клеймо – напоминание о его ошибках.
Однажды вечером он нашёл Катю на балконе. Она стояла и смотрела на звёзды.
– Я согласен, – сказал он, не давая себе времени передумать. – Подпишу контракт.
Она обернулась, её глаза блестели в полумраке.
– Правда? – спросила она тихо.
– Правда, – он шагнул к ней. – Я хочу начать заново, Катя. С тобой. С детьми.
Она молчала, потом кивнула.
– Хорошо, – сказала она. – Но это не всё.
– Что ещё? – он напрягся, ожидая нового удара.
– Я хочу, чтобы ты поговорил с психологом, – она посмотрела ему в глаза. – Не один раз. Регулярно. Чтобы понять, почему ты это сделал. И чтобы я могла понять, как жить с этим дальше.
Игорь почувствовал, как горло сжимается. Психолог? Он никогда не верил в эти разговоры, в копание в прошлом. Но её взгляд – серьёзный, но не осуждающий – заставил его согласиться.
– Хорошо, – выдохнул он. – Я попробую.
Прошло три месяца. Они подписали контракт, продали квартиру, переехали в новый дом. Соня сразу выбрала себе комнату с окном на яблоню, Миша бегал по участку, собирая шишки.
Игорь ходил к психологу – сначала неохотно, потом всё чаще с интересом. Он начал понимать, что его измена была не просто слабостью, а бегством – от рутины, от ответственности, от страха не оправдать ожиданий.
Катя тоже изменилась. Она больше смеялась, чаще пела, когда готовила ужин. Но её взгляд всё ещё был настороженным – не полностью, но достаточно, чтобы Игорь знал: доверие нужно зарабатывать.
Однажды вечером, когда дети уснули, они сидели на веранде нового дома. Катя держала кружку чая, Игорь – бокал вина.
– Я нашла кое-что, – сказала она, доставая из кармана старый конверт. – Это было в твоих вещах, когда мы переезжали.
Он взял конверт, открыл. Внутри – их свадебное фото. Они молодые, смеющиеся, с ромашками в руках. На обороте – её почерк: «Мы справимся. Всегда».
– Я забыла, что писала это, – тихо сказала она. – Но, кажется, это всё ещё правда.
Игорь посмотрел на неё, на её лицо, освещённое мягким светом фонаря.
– Я не подведу, – сказал он. – Обещаю.
Она улыбнулась, и в этой улыбке было всё – боль, надежда, любовь.
– Посмотрим, – ответила она. – Но знаешь, я верю, что у нас получится.