На кухне пахло тушёной капустой и жареным луком — Настя готовила ужин, а за окном лениво капал дождь. Было то самое настроение, когда хочется в плед и кино, а не встречать гостей, которые приходят без звонка. Но звонок в дверь раздался всё равно. Долгий, требовательный, как будто кто-то собирался не просто зайти, а провести здесь ближайшие пять лет.
— Это мама, — сообщил Алексей с такой интонацией, будто сейчас объявит о приезде ревизоров из налоговой.
— Какая неожиданность, — сухо заметила Настя, вытирая руки о фартук. — Впрочем, у нас ведь нет графика визитов, правда?
Нина Петровна вошла как хозяйка, с пакетом в руках и лицом человека, который готов поделиться мировыми бедами.
— Здравствуйте, дети, — выдохнула она с натянутой улыбкой. — Ох, как же я устала…
Настя машинально кивнула, усадила свекровь за стол и поставила чай.
— Устали — значит, работали, — произнесла она, пытаясь изобразить участие.
— Да где там! — махнула рукой Нина Петровна, бросив взгляд на сына. — Я сегодня в своей квартире чуть с ума не сошла. Шум, соседи, тараканы… жить невозможно. И я подумала: надо что-то менять.
— Менять — это хорошо, — осторожно заметила Настя, понимая, что «менять» в устах свекрови может означать всё что угодно, включая их семейный бюджет.
Алексей оживился:
— Мам, так переезжай к нам. Места хватит.
Настя замерла.
— Алексей, — сказала она тихо, но с тем самым тоном, который муж обычно называл «звоночком перед ураганом», — ты это серьёзно?
— А что? — невинно пожал плечами он. — Мамочке будет спокойнее.
Нина Петровна тяжело вздохнула, как будто сопротивлялась этой идее всеми силами, хотя глаза у неё уже загорелись:
— Нет-нет, что ты! У вас молодая семья, я не хочу мешать… Просто подумала: может, вы поможете мне купить квартиру получше? Маленькую, но чтобы рядом с вами.
Настя медленно поставила чашку на стол, чтобы не швырнуть её.
— И как именно мы должны помочь?
— Ну, — протянула свекровь, — можно взять кредит. На тебя. У Лёши история с банками сложная, а ты надёжная.
— Да, Настя, — вставил Алексей, даже не дождавшись её ответа, — это ведь для мамы. Она же меня одна поднимала.
— Лёш, — Настя усмехнулась, но в улыбке не было тепла, — ты так говоришь, будто я против твоей мамы. Я против того, чтобы влезать в долги, когда мы сами в съёмной живём.
— Настя, не начинай, — нахмурился муж. — Мама не просит золотых гор.
— Она просит на меня оформить чужую квартиру, — голос Насти стал ледяным. — И ты даже не подумал спросить, хочу ли я этого.
— Ну а что тут думать? — Алексей уже начинал раздражаться. — Это же семья!
Нина Петровна вставила своё слово, тихо, но с ядом:
— Настенька, знаешь, я бы на твоём месте не мерила всё деньгами. Когда ты состаришься, посмотрим, кто будет тебя защищать.
— Спасибо за заботу, — Настя поднялась из-за стола, — но защищать я себя как-то сама научусь.
Алексей вскочил:
— Настя, ну что ты начинаешь?
— Я начинаю? — она резко обернулась. — Нет, Лёш, я заканчиваю. Если хочешь жить с мамой и её кредитами — пожалуйста. Только меня в эти схемы не впутывай.
Нина Петровна, делая вид, что сглаживает конфликт, подлила себе чаю:
— Вы молодые, горячие, чего спорить? Алексей, завтра поедем смотреть варианты, а Настя пусть подумает.
— Я уже подумала, — отрезала Настя и ушла в спальню, громко закрыв дверь.
Алексей остался стоять в кухне, глядя то на мать, то на чашку Насти.
— Мам… ну ты же понимаешь, она всё равно согласится. Она у меня отходчивая.
— Конечно, сынок, — мягко улыбнулась Нина Петровна, и Настя через дверь почти физически почувствовала, как в этой улыбке нет ни капли тепла, только уверенность в победе.
Прошла неделя после того самого ужина. Настя всё это время ходила, как на минном поле. Алексей, впрочем, вел себя так, будто ничего не произошло — улыбался, рассказывал о работе, и лишь иногда исчезал «по делам».
В пятницу вечером он вернулся с папкой под мышкой и тем самым взглядом, от которого у Насти поднималось давление.
— Настя, поговорим? — начал он.
— Поговорим, — отозвалась она, убавив звук телевизора. — Только сразу предупреждаю: если это про кредит, то у меня сегодня плохое настроение.
— Настя, — Алексей сел напротив, положив папку на стол, — я тут всё рассчитал. Смотри: платёж будет всего тридцать тысяч в месяц. Потянем.
— Потянем что? — Настя склонила голову, как учительница, которая собирается поставить двойку. — Кредит на твою маму, оформленный на меня?
— Ну да, — Алексей попытался улыбнуться. — Это ведь для семьи.
— Лёш, — Настя вздохнула, — у меня для семьи другие планы. И они не включают в себя долговую яму.
— Настя, — голос мужа стал жёстким, — я тебя прошу, как мужчина.
— Как мужчина, — подняла брови она, — ты мог бы сначала заработать на свою семью, а не на квартиру маме.
Алексей вспыхнул:
— Ты ненавидишь мою мать!
— Нет, Лёш, — Настя усмехнулась, — я просто не люблю, когда меня пытаются использовать. Это разные вещи.
И тут, как назло, зазвонил дверной звонок. На пороге — Нина Петровна, с тем самым видом, будто она только что спасла мир и ждёт аплодисментов.
— Дети, я нашла вариант! — радостно воскликнула она. — Двушка, десять минут пешком от вас, и всего-то восемь миллионов!
— Мам, — Алексей засиял, — расскажи Насте!
Настя медленно, почти театрально, облокотилась на дверной косяк.
— Нина Петровна, я уже говорила, что в кредит влезать не буду.
— Настя, ну что ты как чужая, — свекровь перешла на мягкий тон. — Это же ради нас всех.
— Нет, — спокойно, но твёрдо повторила она.
— А я вот думаю, — Нина Петровна сжала губы, — что ты просто боишься ответственности.
— А я думаю, — Настя чуть наклонилась вперёд, — что вы слишком привыкли, что ваш сын — банкомат, а теперь хотите сделать банкомат из меня.
— Ты что себе позволяешь?! — свекровь вскочила.
— Мама! — Алексей встал между ними, — хватит! Настя, ты перегибаешь.
— Перегибаю? — Настя развернулась к нему. — Это ты перегибаешь, когда за моей спиной носишься по банкам.
— Я… — Алексей запнулся, и по его лицу Настя поняла — попала в точку.
— Так ты уже ходил?! — она прищурилась.
— Я просто узнавал условия, — пробормотал он.
— Без меня. На мой паспорт. Лёш, это уголовка, если что, — в голосе Насти уже не было ни грамма мягкости.
Нина Петровна вцепилась сыну в руку:
— Сынок, ну скажи ей, что она драматизирует!
— Драматизирую? — Настя подняла телефон. — Хочешь, прямо сейчас позвоню в банк и уточню, кто там пытался оформить заявку?
Алексей шагнул к ней, пытаясь выхватить телефон, но Настя отдёрнула руку.
— Не смей, — тихо сказала она, и в этой тишине было куда больше угрозы, чем в криках.
— Настя, — Алексей попытался смягчиться, — ну зачем ты так… Это же для мамы…
— Для мамы, Лёш, ты можешь продать машину, взять подработку, жить у неё на диване. А меня в это не втягивай, — она взяла куртку и ключи. — Я ухожу, пока не наговорила лишнего.
— Настя! — крикнул он ей в спину.
— Передай маме, что у нас разные семьи, — бросила она через плечо и захлопнула дверь.
В ту ночь Настя спала у подруги и поняла, что внутри неё что-то изменилось.
Она уже не видела в Алексея партнёра. Он стал чужим человеком, который способен обмануть ради чужих интересов.
И это значило одно — следующая встреча будет решающей.
Через три дня Настя вернулась домой. Не потому, что простила, а потому что решила поставить точку при свидетелях и, желательно, с ключами и документами в руках.
Алексей и Нина Петровна сидели на кухне и ели оливье — будто ничего не случилось.
— О, вернулась, — сказал Алексей, будто она просто вышла в магазин за хлебом.
— Вернулась, — кивнула Настя, снимая куртку. — Но не к вам. За своим.
— Настя, ну перестань, — он отодвинул тарелку. — Мы всё обсудили. Мама согласна оформить ипотеку на себя, но ты будешь созаёмщиком.
— Алексей, — Настя подошла к столу, положила ладони на его тарелку и медленно придвинула её обратно к нему, — я пришла, чтобы забрать паспорт, СНИЛС и ключи от квартиры.
— Ты что, с ума сошла? — вскрикнула Нина Петровна. — Это общие вещи!
— Нет, — Настя холодно улыбнулась. — Паспорт — мой. Квартира — арендованная, и договор на моё имя. Вы оба в ней гости.
Алексей нахмурился:
— А если я не отдам?
— Тогда я вызываю полицию и говорю, что ты пытался оформить кредит на мой паспорт без согласия.
Муж поднялся, подошёл к шкафу, порылся и бросил ей паспорт и СНИЛС.
— Довольна?
— Очень, — Настя аккуратно убрала документы в сумку. — Ключи.
— Настя… — начал он мягким голосом.
— Ключи, Лёш, — перебила она. — Не заставляй меня устраивать цирк с замками.
Нина Петровна хлопнула ладонью по столу:
— Вот так? После всего, что я для вас сделала?!
— Да, — Настя посмотрела прямо ей в глаза. — После всего, что вы сделали для себя за наш счёт.
Алексей кинул ключи на стол, но не удержался:
— Ты всё портишь. Мы могли бы жить вместе.
— Нет, Лёш, — она взяла ключи, — мы могли бы жить, если бы ты ставил меня на первое место. Но ты выбрал маму.
— Она меня растила! — выкрикнул он.
— А я хотела растить с тобой семью. Но теперь у тебя её не будет.
Настя направилась к двери, чувствуя на себе взгляды обоих.
— Удачи вам с вашей новой квартирой. И с банком, — добавила она, открывая дверь.
За её спиной раздался глухой звук — кто-то швырнул ложку в раковину.
Дверь захлопнулась, и в коридоре повисла тишина.
Настя вышла на улицу, вдохнула холодный воздух и впервые за долгое время почувствовала свободу. Да, будет сложно, но хотя бы теперь — честно.