Нина сидела на полу, перед ней гора белья — белое к белому, цветное к цветному, носки в отдельную стопку. Вроде обычная сцена, но для неё это был способ хоть как-то систематизировать жизнь, которая давно превратилась в сплошной хаос.
Андрей в это время развалился на диване с телефоном. Ноги на журнальный столик, на нём — вчерашняя кружка с засохшим чаем и тарелка с крошками от пиццы.
— Нин, — протянул он лениво, даже не отрывая глаз от экрана, — слушай, у нас задержка зарплаты. На пару недель, максимум месяц. Ты пока подтянешь расходы, ладно?
Нина подняла взгляд от белья и, стараясь говорить спокойно, спросила:
— Андрей, а это какая уже задержка по счёту? Третья или четвёртая?
— Да ну тебя, — фыркнул он, — я же сказал: это временно. Зато смотри, пацаны в чате написали, что у нас проект перспективный, бабки пойдут — море будет по колено.
— Только вот плавать в этих морях приходится мне одной, — тихо заметила Нина и в этот момент поняла, что сама себе говорит правду, а ему — пустое.
Телефон зазвонил. Экран загорелся: «Мама». Андрей мигом оживился, сбросил ноги с дивана и бодро взял трубку.
— Да, мам, привет! … Ага… Понял, сейчас решим. — Он обернулся к Нине, улыбка была нервной. — Слушай, у мамы проблема. У неё внезапно коммуналка выросла, надо бы подкинуть.
— Сколько? — холодно спросила Нина.
— Да ерунда, всего восемь тысяч.
— Восемь? Это для тебя ерунда?
— Нин, ну ты чего заводишься? Ты же знаешь, мама одна, ей тяжело.
— Андрей, а я, по-твоему, кто? Банкомат с функцией «обналичка для родственников»?
— Вот ты опять, — Андрей раздражённо откинул голову на спинку дивана. — У тебя же есть накопления. Ну отложишь ты машину на месяц-другой, не развалится же мир.
Нина почувствовала, как где-то внутри что-то дрогнуло. Машина. Её мечта. То, ради чего она вставала по ночам к ноутбуку, брала дополнительные заказы, монтировала ролики, пока Андрей спал.
— Андрей, — медленно сказала она, глядя прямо ему в глаза, — я коплю эти деньги пять лет.
— Ну и что? Машины не убегают, а мамы — они одни.
В этот момент в дверь позвонили. Нина даже не удивилась — у неё было чувство, что свекровь всегда появляется именно тогда, когда разговоры заходят в тупик.
На пороге стояла Светлана Петровна — крупная, с надменно поднятой головой. В руках у неё пакет с пирожками из ближайшей пекарни. Она всегда так делала: приносила еду, словно это автоматически давало ей право распоряжаться чужим кошельком.
— Здравствуйте, дети мои! — воскликнула она театрально, шагнув в квартиру. — Ну как вы тут, живёте-поживаете?
— Мам, всё нормально, — Андрей уже тянулся к пакету, выуживая пирожок. — Вот, кстати, мы уже обсудили твою ситуацию. Нина поможет.
— Поможет? — Нина едва не задохнулась от возмущения. — Андрей, ты что несёшь?
— А что такого? — Светлана Петровна встала в позу обиженной. — Я ж не для себя прошу, я для семьи. У тебя ведь нет своих детей, так хоть мужу и его матери помоги.
— Мам, — устало протянула Нина, — у меня есть работа, есть свои планы. Я не обязана раздавать всё, что зарабатываю.
— Да что ты говоришь? — с сарказмом улыбнулась свекровь. — А я думала, в семье всё общее. Видимо, ошибалась.
— Удивительно, — фыркнула Нина. — Как только речь идёт о моих деньгах, всё сразу «общее». А вот когда я прошу помощи по дому, это почему-то «твоё женское дело».
Андрей вмешался, с набитым ртом:
— Нин, не начинай. Мама права. Ты стала какой-то эгоисткой.
— Эгоисткой? — голос Нины дрогнул, но она продолжала. — А кто в этой квартире платит за кредит? За коммуналку? За еду? За интернет, в котором ты сутками сидишь?
— Нина, не повышай голос, — с деланным спокойствием сказала Светлана Петровна. — Женщина должна быть мягче. Ты мужика спугнёшь.
— Да уж, — Нина саркастично улыбнулась. — С таким мужиком хоть испугайся, хоть не испугайся — результат одинаковый.
В воздухе повисла тишина. Андрей нахмурился, но молчал. Свекровь картинно вздохнула, поправила шарф.
— Ну что ж, Нина, если ты так ставишь вопрос, — сказала она ледяным тоном, — значит, я вижу твоё настоящее лицо.
— Замечательно, — ответила Нина. — А я вижу твоё. И, знаете, оно мне не нравится.
Светлана Петровна шумно захлопнула пакет с пирожками и направилась к выходу. Андрей метался между дверью и диваном, не зная, за кем бежать.
— Андрей, — сказала Нина тихо, но жёстко, — если ты сейчас пойдёшь за ней, то считай, ты выбрал.
Он посмотрел на жену, потом на мать. Помялся, замялся… и шагнул в сторону двери.
Нина медленно закрыла глаза. В груди стало тяжело, словно бетонная плита придавила дыхание.
Она поняла: что-то треснуло окончательно.
Нина проснулась раньше обычного. За окном — привычная московская серость, по кухне разносился запах вчерашнего кофе, который она так и не допила. Она сидела за ноутбуком и добивала заказ для клиента. Сроки поджимали, но мысли всё время возвращались к вчерашнему вечеру.
Перед глазами стояла картина: Андрей идёт вслед за матерью, даже не оглянувшись.
— Хорошо, — пробормотала она себе под нос, — значит, выбор сделан.
Но окончательное решение всё равно ещё не созрело.
В комнату ввалился Андрей, небритый, с помятым видом. Сразу потянулся к холодильнику, откуда извлёк банку пива.
— Утро начинается не с кофе, а с «Балтики», — с сарказмом заметила Нина.
— Тебе лишь бы подколоть, — буркнул он и плюхнулся на стул. — Мама сказала, ты её вчера обидела.
— Серьёзно? — Нина фыркнула. — А я-то думала, что это она меня выставила эгоисткой.
— Нин, ну нельзя же так. Она же пожилая, ей тяжело одной.
— Да она на вид бодрее нас с тобой! — вспыхнула Нина. — Вечно у неё «то коммуналка, то лекарства, то что-то ещё». Удивительно, как только я зарабатываю чуть больше, сразу у всех проблемы.
— У тебя мания величия, — отрезал Андрей, открывая банку. — Думаешь, без тебя никто не выживет?
— Нет, Андрей, — холодно сказала она, — я думаю, что без меня вы слишком хорошо устроились.
Он криво усмехнулся:
— Ну так разводись, если такая умная.
Слова повисли в воздухе, будто чугунные гири. Нина вздрогнула, но удержала голос ровным:
— А может, и правда.
Андрей захлопнул банку так, что пиво брызнуло на стол.
— Ты серьёзно? Из-за какой-то машины?
— Не из-за машины, — жёстко перебила его Нина. — Из-за того, что я больше не чувствую себя человеком. Я для тебя — источник дохода.
— Прекрати драматизировать, — Андрей попытался отшутиться. — У тебя явно синдром бедной Золушки.
— Нет, Андрей. У меня синдром уставшей женщины.
Она встала и пошла в спальню. За ней донеслось:
— Ну давай-давай, собирай чемоданы. Только посмотрим, куда ты без меня денешься!
Через три дня конфликт достиг апогея.
Светлана Петровна явилась снова, на этот раз без пирожков — с папкой бумаг под мышкой.
— Ниночка, — начала она сладким голосом, — тут такое дело… Нам с Андреем нужно твоё участие в одном небольшом кредите. На ремонт дачи.
— Как мило, — отозвалась Нина, скрестив руки. — А что, банки теперь выдают кредиты только при наличии невестки?
— Не передёргивай, — вмешался Андрей. — Просто у мамы пенсия маленькая, а у меня пока с зарплатой трудности. А ты у нас надёжная.
— Надёжная? — Нина рассмеялась, но смех был нервным. — Конечно, я надёжная. Кредит оформим на меня, платить буду я, зато жить будете вы. Отличная схема.
Светлана Петровна смерила её холодным взглядом:
— Ты, Нина, не понимаешь. Это семейное дело. А кто в семье жадничает — тому рано или поздно бумеранг вернётся.
— Ну конечно, — язвительно заметила Нина. — Я и бумерангом, и кошельком, и жилеткой, в которую можно поплакаться. Только вот человеком быть мне уже не разрешено?
Андрей повысил голос:
— Да что ты несёшь?! Тебя никто не держит!
Нина резко встала, отодвинув стул.
— Знаешь, Андрей, именно это ты сказал вчера. «Тебя никто не держит». Так вот: запомни. Больше я и не останусь.
Светлана Петровна попыталась вставить слово:
— Девочка, ну ты чего, мы же родные…
Но Нина уже пошла в спальню. Открыла шкаф, достала дорожную сумку и начала кидать вещи.
Андрей подскочил, схватил её за руку.
— Ты с ума сошла? — заорал он. — Всё разрушить из-за капризов?
Она резко дёрнула руку.
— Это не капризы, Андрей. Это моя жизнь. И я больше не собираюсь её отдавать вам.
— Нина, ты пожалеешь! — его голос сорвался на крик. — Ты без меня никто!
Она застегнула молнию на сумке и посмотрела ему прямо в глаза:
— А с тобой — я никто.
Тишина была оглушительной. Даже соседская дрель, которая обычно надрывалась каждое утро, замолчала.
Светлана Петровна стояла в дверях, поражённая тем, что её привычные манипуляции не сработали.
Нина взяла сумку и прошла мимо них.
В коридоре, обувая ботинки, она услышала за спиной:
— Ну иди! Только не возвращайся потом на коленях!
Она улыбнулась горько и ответила, не оборачиваясь:
— Обещаю, не вернусь.
Дверь хлопнула так, что в коридоре дрогнули стены.
Судебный участок №214 пах дешевым кофе и бумагой, которые лежали в стопках на каждом углу. Нина сидела на деревянной скамье, держа в руках паспорт и заявление о разводе. Она чувствовала, как у неё дрожат пальцы, но лицо оставалось спокойным.
В зале мелькнул Андрей. Серьёзный вид, но галстук криво, глаза красные. За ним вошла Светлана Петровна, будто шла не на процесс, а на премьеру в театр. Подбородок высоко, сумочка прижата к груди.
Судья посмотрел поверх очков:
— Стороны к разводу готовы?
— Да, — уверенно сказала Нина.
Андрей буркнул:
— Я против.
Светлана Петровна подняла руку, словно в школе:
— Ваша честь, можно я скажу?
Судья устало махнул:
— Коротко.
— Уважаемый суд, — свекровь подалась вперёд, — моя невестка разрушает семью. Всё потому, что она жадная. У неё есть деньги, но она не хочет делиться. А разве семья так строится?
Нина повернулась к ней и спокойно произнесла:
— Светлана Петровна, семья строится на уважении. А когда из тебя делают кошелёк, никакая семья не спасёт.
Судья кашлянул, делая пометки.
Андрей не выдержал:
— Нин, ну хватит шоу! Ты же знаешь, я люблю тебя.
Она вскинула глаза.
— Любишь? Тогда почему всё время выбираешь маму вместо меня? Почему мой труд — это мелочь, а её просьбы — святое?
— Она же мать! — выкрикнул он.
— А я? — голос Нины сорвался. — Я кто для тебя?
Тишина резанула по залу. Даже секретарь поднял глаза от бумаг.
Судья откинулся на спинку кресла и сказал:
— Брак подлежит расторжению.
Молоточек стукнул по дереву.
Через месяц Нина стояла у автосалона. В руках договор на покупку машины, её мечты, её символа свободы. На улице весна — всё цвело, воздух был яркий, свежий.
Телефон завибрировал. «Светлана Петровна» — высветилось на экране.
Нина смотрела несколько секунд, потом спокойно нажала «Заблокировать».
Она вдохнула полной грудью и села за руль новой белой машины. В зеркале заднего вида отражалась женщина, которую она давно не видела. Свободная.
Она улыбнулась — впервые за долгие годы.