Лена жила с мужем в двухкомнатной квартире. Квартира была оформлена на свекровь Галину Петровну, но жили там они втроём.
— Лен, — сказал муж Сергей, — мама хочет поговорить.
— О чём?
— О квартире.
— Что с квартирой?
— Пойдём, сама расскажет.
Галина Петровна сидела на кухне с серьёзным лицом:
— Лена, нам нужно обсудить жилищный вопрос.
— Какой вопрос?
— Квартира моя. А вас здесь двое.
— И что?
— А то, что тесно стало.
— Нам нормально.
— Мне не нормально. Хочу пожить одна.
Лена переглянулась с мужем:
— Галина Петровна, а куда мы денемся?
— А это ваши проблемы. Снимите что-нибудь.
— На что снимать? У нас зарплаты небольшие.
— Тогда работайте больше.
— Но мы же семья…
— Семья — это когда каждый в своём углу живёт.
Сергей попробовал вмешаться:
— Мам, может, не стоит торопиться?
— Не торопиться? Я уже полгода терплю!
— Что терпишь?
— Шум, беспорядок, лишние расходы.
— Какие расходы? — удивилась Лена.
— Воды больше уходит, электричества, газа.
— Мы же оплачиваем!
— Оплачиваете копейки. А жрёте как слоны.
Лена возмутилась:
— Галина Петровна, при чём тут еда?
— А при том, что холодильник опустошаете!
— Мы свою еду покупаем!
— Покупаете, но мою тоже едите.
— Какую вашу?
— А хлеб? А молоко? А сахар?
— Но это же общее…
— Ничего не общее! Моё всё!
Сергей растерялся:
— Мам, ну не устраивай скандал…
— Не устраиваю! Просто хочу жить спокойно!
— А мы мешаем?
— Мешаете! И очень сильно!
Лена почувствовала подвох:
— А конкретно в чём мешаем?
— Во всём! Утром шумите, вечером телевизор громко, ночью… тоже шумите.
— Мы же не орём…
— Орёте! И смеётесь громко! И музыку слушаете!
— Галина Петровна, так нельзя же жить в полной тишине.
— Можно! И нужно!
— А что вы предлагаете?
— Предлагаю освободить квартиру.
— Когда?
— К выходным.
— К выходным?! — ахнула Лена.
— А что? Много времени нужно вещи собрать?
— Но куда мы пойдём?
— Не моя забота.
Сергей попытался образумить мать:
— Мам, дай хотя бы месяц. Найдём съёмное жильё.
— Не дам. Надоели уже.
— Но я же твой сын!
— Сын — это не повод в шее сидеть.
— Мам, ну будь человеком…
— Человеком буду, когда останусь одна.
— А если мы снимем квартиру, а денег не хватит?
— Займите где-нибудь.
— У кого?
— У родителей Лены.
Лена взвилась:
— Почему у моих родителей?
— А у кого ещё? У меня денег нет.
— А откуда у моих родителей?
— А это ваше дело.
— Галина Петровна, вы серьёзно?
— Серьёзнее некуда.
Лена поняла — договориться не получится.
— Хорошо. К выходным съедем.
— Вот и отлично! — обрадовалась свекровь.
На следующий день Лена с мужем начали искать съёмное жильё. Цены кусались — от тридцати тысяч за однокомнатную.
— Серёж, — сказала Лена, — а может, с мамой ещё поговорить?
— Бесполезно. Она решила.
— А почему так внезапно?
— Не знаю. Может, надоели мы ей.
— Или причина другая есть…
— Какая?
— Не знаю. Но что-то тут не так.
В пятницу они собрали вещи. Галина Петровна наблюдала с довольным видом.
— Ну что, собрались? — спросила она.
— Собрались, — ответил Сергей.
— А ключи где?
— Вот, держи.
— А запасные?
— И запасные.
— Хорошо. Счастливого пути.
— Мам, — сказал Сергей, — а мы можем иногда в гости приходить?
— Можете. Только предупреждайте заранее.
— За сколько?
— За неделю.
— За неделю?! — возмутилась Лена.
— А что? Я же готовиться должна.
— К чему готовиться?
— К приходу гостей.
Лена с мужем уехали к её родителям. Временно, пока не найдут своё жильё.
На следующий день Галина Петровна вызвала слесаря и поменяла замки.
— Зачем менять? — спросил слесарь.
— Для безопасности.
— А что, кто-то угрожал?
— Не угрожал. Просто хочу быть спокойной.
Слесарь поменял замки и ушёл.
Вечером Галина Петровна позвонила подруге:
— Наль, представляешь — наконец-то избавилась от нахлебников!
— От каких нахлебников?
— От сына с женой. Выселила их.
— Как выселила?
— А так. Сказала — моя квартира, хочу жить одна.
— А они согласились?
— А куда денутся? Квартира-то моя.
— А замки поменяла?
— Поменяла. Теперь точно не вернутся.
— А зачем так жестоко?
— А затем, что надоели. Жрали мою еду, воду тратили.
— Но Серёжа же твой сын…
— Сын пусть сам себя обеспечивает.
— А внуков не жалко?
— Каких внуков? У них детей нет.
— А если будут?
— То пусть в своём жилье рожают.
Подруга покачала головой:
— Галя, ты жестоко поступила.
— Не жестоко, а справедливо.
Через неделю к Галине Петровне пришли из администрации.
— Галина Петровна Иванова?
— Да, это я.
— Мы по поводу вашего дома.
— Что с домом?
— Дом идёт под снос.
— Какой снос?!
— Под программу реновации. Дом аварийный.
— Но он же кирпичный!
— Кирпичный, но старый. Коммуникации изношены.
— А когда снос?
— Через три месяца.
— А нас куда?
— Вам дадут компенсацию.
— Какую компенсацию?
— По рыночной стоимости квартиры.
— А сколько это?
— Ваша квартира оценена в четыре с половиной миллиона.
Галина Петровна обрадовалась:
— Четыре с половиной миллиона?! Отлично!
— Но есть нюанс.
— Какой нюанс?
— Компенсацию получает собственник на момент подписания документов.
— Я и есть собственник!
— Не совсем. По нашим данным, квартира переоформлена.
— На кого переоформлена?
— На Елену Сергеевну Иванову.
Галина Петровна похолодела:
— Как на Елену?
— А вот так. Документы поданы месяц назад.
— Но я не подавала никаких документов!
— А кто подавал?
— Не знаю!
— Сейчас проверим… Да, здесь ваша подпись.
— Покажите!
Чиновник показал документы. Действительно, подпись была очень похожа.
— Но я этого не подписывала!
— Тогда вам нужно в полицию обращаться.
— А компенсация?
— Компенсацию получит официальный собственник.
— То есть Лена?
— Именно Лена. Елена Сергеевна Иванова.
Галина Петровна схватилась за голову:
— Не может быть!
— Ещё как может. Документы в порядке, подпись заверена.
— Но когда она успела?!
— Месяц назад. Двадцать третьего числа.
Галина Петровна вспомнила. В тот день она ходила к врачу с Леной. Лена предложила:
— Галина Петровна, давайте я документы оформлю на вас. На всякий случай.
— Какие документы?
— На квартиру. Мало ли что случится.
— А зачем?
— А затем, что если с вами что-то случится, Серёже проще будет наследство оформлять.
— А что подписывать нужно?
— Да так, формальность. Доверенность на оформление документов.
Галина Петровна подписала не глядя. Доверяла невестке.
А Лена оказалась хитрее.
— И что теперь? — спросила у чиновника.
— А теперь ничего. Квартира принадлежит Елене Сергеевне.
— А я где жить буду?
— Это решайте с новым собственником.
Чиновники ушли. Галина Петровна осталась одна.
Позвонила сыну:
— Серёжа, приезжай срочно!
— А что случилось?
— Дом под снос идёт!
— Какой снос?
— Наш дом! Через три месяца сносят!
— А компенсация?
— А компенсацию… — Галина Петровна замялась.
— Что с компенсацией?
— Компенсацию получит Лена…
— Как Лена?!
— А так. Квартира на неё оформлена.
— Когда оформлена?!
— Месяц назад… я подписала доверенность…
— Какую доверенность?!
— Она сказала — на всякий случай…
Сергей понял масштаб катастрофы:
— Мам, ты понимаешь что наделала?
— Понимаю… Лена меня обманула…
— Она тебя не обманула! Она подстраховалась!
— От чего подстраховалась?
— От того, что ты её на улицу выставишь!
— Но я же не знала про снос!
— А если бы знала — то что?
— То… то поделилась бы компенсацией…
— Не поделилась бы! Ты бы нас вообще прогнала!
— Серёжа, но что теперь делать?
— Не знаю, мам. Сама разбирайся.
— Как сама?! Ты же мой сын!
— Сын, которого ты выгнал из дома.
— Но семья же!
— А когда выгоняла — семья не была?
Галина Петровна поняла — попала.
Через час приехали Лена с Сергеем. Лена была спокойна, Сергей растерян.
— Галина Петровна, — сказала Лена, — слышала, дом сносят.
— Слышала…
— И компенсацию дают.
— Дают… четыре с половиной миллиона…
— Хорошая сумма.
— Лена… а ты действительно квартиру переоформила?
— Переоформила. Месяц назад.
— Зачем?
— А затем, что предчувствовала — выгонишь нас.
— Откуда знала?
— А я не дура. Видела, как ты на нас смотришь.
— Но я же доверяла тебе!
— Доверяли, пока не решили избавиться.
— А что теперь будет?
— А теперь буду решать — что делать с компенсацией.
— А со мной что будет?
— А с вами не знаю. Это ваши проблемы.
Галина Петровна поняла — карты перевернулись.
— Лена, но где я жить буду?
— А где мы должны были жить?
— Но я же не знала про снос!
— А если бы не было сноса — что бы делали мы?
— Нашли бы что-то…
— Вот и вы найдите что-то.
— Но мне же семьдесят лет!
— А мне двадцать восемь. И что?
— Но я же пенсионерка!
— Пенсионерка, которая выгнала сына на улицу.
Сергей попробовал вмешаться:
— Лен, может, поможем маме?
— Чем поможем?
— Ну… найти жильё…
— А она нам помогала искать?
— Не помогала… но…
— Никаких но. Она сделала выбор.
— Лена, — заплакала Галина Петровна, — прости меня…
— За что простить?
— За то что выгнала вас…
— А зачем выгоняли?
— Думала… будет лучше…
— Для кого лучше?
— Для меня…
— Вот и продолжайте думать о себе.
— Но что же делать?!
— А что мы должны были делать на улице?
Галина Петровна поняла — справедливость восторжествовала.
— Лена… а если я извинюсь?.. публично…
— Поздно извиняться.
— Почему поздно?
— Потому что вы показали своё истинное лицо.
— А если я изменюсь?
— Люди не меняются. Только прячутся, когда им выгодно.
— Но семья же важнее обид!
— Это вы нам говорили, когда выгоняли?
Галина Петровна молчала. Действительно не говорила.
— И что теперь?
— А теперь поищите съёмную квартиру. На пенсию.
— Но пенсия маленькая!
— А наши зарплаты большие были?
— Не большие… но у вас двое…
— А у вас одна. Значит, расходы меньше.
— Лена, ну будь человеком!
— Человеком? Как вы со мной?
— Я не подумала тогда…
— А теперь думаете. Когда прижало.
— А что мне делать?!
— Вам — ничего. Мне — решать, что делать с деньгами.
— А решишь?
— Решу. Куплю квартиру для нас с мужем.
— А мне?
— А вам — удачи в поисках жилья.
Вечером Галина Петровна звонила всем знакомым:
— Поможете снять квартиру?
— А что случилось?
— Дом сносят…
— А компенсация?
— Компенсацию невестка получает…
— Как невестка?
— Квартира на неё переоформлена…
— А зачем переоформляла?
— Она сказала — на всякий случай…
— А ты зачем согласилась?
— Доверяла…
— А теперь что?
— А теперь остаюсь без жилья…
— А сын поможет?
— Сын обижается… я их выгнала из квартиры…
— Зачем выгнала?
— Хотела одна пожить…
— Ну вот и живи одна.
Знакомые один за другим отказывались помочь.
— Галя, ты сама виновата.
— В чём виновата?
— Семью разрушила из-за прихоти.
— Но я же не знала!
— А надо было думать раньше.
— А что теперь делать?
— Сама разбирайся. Мы не можем всю жизнь тебя содержать.
Через неделю Галина Петровна пришла к сыну на коленях:
— Серёжа… прости меня…
— За что простить?
— За всё… за то что выгнала… за то что жадничала…
— А теперь что изменилось?
— Поняла… что была дурой…
— Поняли только когда сами остались без жилья.
— Но я же мать!
— Мать не выгоняет детей на улицу.
— Серёж… помоги найти хоть комнату…
— А почему я должен помогать?
— Потому что сын…
— А почему вы не помогали нам?
— Я не подумала…
— Вот и мы не подумаем.
— Но где я жить буду?!
— А где мы должны были жить?
Галина Петровна заплакала:
— Я поняла ошибку… дайте шанс исправиться…
— Поздно шансы давать.
— Почему поздно?
— Потому что вы нам шанса не дали.
— Лена… а ты меня простишь?
Лена спокойно ответила:
— Прощаю. Но жить с нами не разрешаю.
— Почему?
— Потому что знаю теперь — на что вы способны.
— Но я исправлюсь!
— Исправитесь до тех пор, пока снова не решите избавиться.
— Не решу!
— Решите. Как только проблемы кончатся.
— Не решу! Клянусь!
— Клятвы ничего не значат. Поступки значат.
— А что мне делать?!
— Жить самостоятельно. Как хотели.
Галина Петровна поняла — прощения не будет.
Через месяц она нашла комнату в коммуналке. Восемь тысяч в месяц. Больше половины пенсии.
— Дорого, — сказала хозяйке.
— А что хотели? За красивые глаза жить?
— Но восемь тысяч…
— Не нравится — ищите дешевле.
Дешевле не было. Пришлось соглашаться.
Комната оказалась крошечной. Десять квадратов. Окно во двор-колодец.
Соседи по коммуналке — алкоголики и тунеядцы.
— Бабуль, — сказал один, — а ты чего тут?
— Живу…
— А где родственники?
— Есть родственники…
— А чего не помогают?
— Обижаются…
— На что?
— На то что их выгнала…
— А зачем выгоняла?
— Хотела одна пожить…
— Ну вот и живёшь одна.
Галина Петровна каждый день жалела о своём решении.
В коммуналке воняло, шумели соседи, постоянно что-то ломалось.
— Хозяйка, — жаловалась Галина Петровна, — батарея не греет.
— А что я могу сделать?
— Починить.
— На твои восемь тысяч? Покупай обогреватель.
— А электричество кто будет доплачивать?
— Ты и будешь.
Пенсии катастрофически не хватало. Приходилось экономить на еде.
Лена тем временем получила компенсацию и купила трёхкомнатную квартиру в новом доме.
— Серёж, — сказала она мужу, — а не пригласить маму в гости?
— Зачем?
— Показать, как мы живём.
— А что показывать?
— Пусть увидит — что потеряла.
Пригласили. Галина Петровна пришла в потрёпанном пальто, осунувшаяся.
— Ого, — сказала она, оглядывая квартиру. — Красиво…
— Нравится? — спросила Лена.
— Очень… просторно…
— Сто квадратов. Три комнаты, две лоджии.
— А стоила сколько?
— Четыре миллиона. Остальные деньги в банк положили.
— А процентов сколько даёт?
— Пятнадцать тысяч в месяц.
Галина Петровна вздохнула. Пятнадцать тысяч — это почти две её пенсии.
— А как живёте?
— Хорошо. Спокойно. Никто не выгоняет.
— А со мной было плохо?
— С вами было страшно.
— Чего бояться?
— А того, что в любой момент могли на улицу выставить.
— Но я же мать!
— Мать не значит право унижать.
— Я не унижала…
— Унижали. Говорили, что мы нахлебники.
— Я погорячилась…
— Нет. Вы показали истинное отношение.
Галина Петровна посмотрела на красивую квартиру и поняла — это могло быть её.
— А если бы я вас не выгоняла?
— То жили бы вместе. И компенсацию поделили.
— Поделили?
— Конечно. Семья же.
— А теперь?
— А теперь вы не семья. Вы сами так решили.
— Лена… а можно… хотя бы иногда приходить?
— Можно. По большим праздникам.
— А жить нельзя?
— Нельзя.
— Почему?
— Потому что вы нас предали. А предателей в дом не пускают.
— Но я же раскаиваюсь!
— Раскаиваетесь не от совести. А от нужды.
— А в чём разница?
— Если бы сноса не было — раскаялись бы?
Галина Петровна честно ответила:
— Нет… наверное, нет…
— Вот именно. Жалеете не о том, что нас обидели. А о том, что остались без денег.
— А что теперь?
— А теперь живите с последствиями своего выбора.
Через год Галина Петровна слегла. Пневмония в сырой комнате.
Позвонила сыну:
— Серёжа… я болею…
— А что с вами?
— Воспаление лёгких… врач сказал — плохо…
— Лечитесь.
— А кто ухаживать будет?
— Сами ухаживайте.
— Но я же не могу!
— А мы могли, когда выгнали нас?
— Серёж… я могу умереть…
— Все смертны.
— Но я же мать!
— Мать была. А теперь чужой человек.
— Как чужой?!
— А так. Чужие люди родственников на улицу не выбрасывают.
Галина Петровна лежала одна. Соседи по коммуналке не помогали — им было не до неё.
Через месяц пришла социальная служба:
— Галина Петровна, как дела?
— Плохие дела…
— А родственники где?
— Есть родственники… но не общаемся…
— Почему?
— Поссорились…
— А из-за чего?
— Из-за квартиры…
— Понятно. Будем оформлять опекунство.
— Какое опекунство?
— Государственное. Вас поместят в дом престарелых.
— А сын?
— А сын пусть сам решает — навещать или нет.
Галина Петровна попала в дом престарелых. Государственный, бесплатный, но убогий.
— Бабуля, — спросила медсестра, — а дети почему не навещают?
— Обижаются…
— На что?
— На то что выгнала их из дома…
— А зачем выгнала?
— Хотела одна пожить…
— Ну и как? Нажилась одиночеством?
— Нажилась… очень нажилась…
Медсестра покачала головой:
— Эх, бабули… зачем семью разрушаете? Потом жалеете.
— А поздно жалеть?
— Поздно. Доверие не восстанавливается.
— А если очень попросить?
— Дети не обязаны прощать родителей.
— Как не обязаны?!
— А так. Родители сами делают выбор.
Через два года Галина Петровна умерла. В доме престарелых, одна.
На похороны пришли Лена с Сергеем.
— Жалко её, — сказала Лена.
— Жалко. Но сама виновата.
— А урок какой?
— Урок простой — семью нужно беречь. А не разрушать из-за прихотей.
— А ещё какой?
— А ещё — что жадность плохой советчик.
— Она же не из-за денег нас выгоняла.
— Из-за денег. Хотела одна коммуналку не платить.
— А получила?
— Получила одиночество и нищету.
На памятнике написали: «Любящая мать и бабушка».
Сергей прочитал и горько усмехнулся:
— Любящая… Да она нас на улицу выставила.
— А что надо было написать?
— Правду. «Поздно поняла, что семья дороже прихотей».
— Поздно поняла?
— Слишком поздно. Когда уже ничего нельзя было исправить.
Лена кивнула:
— Пусть другие учатся на её ошибке.
— А урок какой?
— Урок простой — не предавай семью. А то останешься совсем один.
Соседи долго обсуждали эту историю:
— Представляете — сына выгнала, а деньги невестка получила!
— И правильно! Что посеяла — то и пожала!
— А жалко её?
— Жалко. Но справедливо.
— А что справедливого?
— А то, что получила по заслугам.
— А если бы сноса не было?
— То жила бы одна и радовалась. А сын с женой мучились бы.
— А урок какой молодым?
— Урок такой — семью береги. Потеряешь — не вернёшь.
ЭПИЛОГ
Через пять лет у Лены с Сергеем родился ребёнок.
— Жаль, что бабушка не увидит внука, — сказал Сергей.
— А чья вина? — ответила Лена.
— Её вина. Сама выбрала одиночество.
— А если бы была жива — дали бы ей увидеть?
— Не знаю. Наверное, дали. Но не доверили бы.
— Правильно. Доверие восстановить нельзя.
— А ребёнку расскажем про неё?
— Расскажем. Пусть знает — к чему приводит эгоизм.
— А что расскажем?
— Расскажем, что была бабушка. Которая семью разрушила из-за прихотей.
— А мораль?
— Мораль простая — семью нужно беречь. А не использовать.
— А ещё?
— А ещё — что жадность и эгоизм дороого обходятся.
— И что в итоге?
— В итоге она потеряла всё. Семью, дом, деньги, уважение.
— А мы что приобрели?
— Мы приобрели опыт. И понимание — как нельзя поступать.
— А детям будем рассказывать?
— Обязательно. Пусть знают историю бабушки, которая выбрала одиночество.
Сын вырос и часто спрашивал:
— Мама, а почему у меня только одна бабушка?
— Потому что вторая бабушка поступила плохо.
— Как плохо?
— Выгнала папу из дома, когда он был молодой.
— А почему выгнала?
— Потому что была жадная и злая.
— А она раскаялась?
— Раскаялась, но поздно.
— Почему поздно?
— Потому что некоторые поступки прощения не заслуживают.
— А я так не поступлю?
— Ты поступишь правильно. Потому что знаешь эту историю.
— А урок какой?
— Урок такой — никогда не предавай семью. Иначе останешься совсем один.