— Ну вот и приехали мы, — Лариса Ивановна протискивалась в прихожую с двумя сумками и сутулой женщиной за плечом. — Помнишь тетю Нину?
Роза вытерла мокрые руки о полотенце, которое все еще держала после мытья посуды. Тетя Нина — сестра свекрови, которую видела от силы три раза на семейных праздниках. Невысокая, в поношенной куртке, с усталым лицом.
— Конечно помню, здравствуйте, — Роза пожала протянутую руку, холодную и мягкую.
— Я же тебе, сынок, говорила — у Нины с сердцем беда приключилась, — Лариса Ивановна сняла туфли, поставила сумки у стены. — Операцию делать будут.
Из комнаты вышел Анатолий в домашних штанах и футболке, заспанный после дневного сна в выходной. Увидел мать и тетку, лицо озадаченно вытянулось.
— Мам? А что… — он обнял сначала мать, потом тетю Нину. — Как дела, тетя?
— Да вот, хвораю, — тетя Нина сняла платок с головы, пригладила редкие волосы. — Толик, как вырос-то.
Роза смотрела на троих в тесной прихожей и чувствовала, как что-то сжимается в груди. Из детской доносились голоса — Кира что-то объясняла младшему брату Егору, стуча игрушками.
— Проходите на кухню, чай поставлю, — предложила Роза, хотя хотелось спросить совсем другое.
За столом Лариса Ивановна достала из сумочки пачку документов и разложила их рядом с чашками.
— Ситуация такая, — начала она, отхлебывая чай. — Нине операцию делать будут, кардиолог хороший в областной больнице. Плюс сахар скачет, эндокринолог нужен.
Тетя Нина молчала, пила чай мелкими глотками, изредка кашляя в платок. Выглядела она действительно нездоровой — синеватые губы, одышка, опухшие ноги.
— И что нужно? — спросил Анатолий.
— Временно прописать надо, для страховки, — Лариса Ивановна взглянула на сына значительно. — Полгода максимум.
Роза почувствовала, как чашка дрогнула в руках. Она посмотрела на мужа, тот пожал плечами — мол, что тут такого.
— А где… где жить будете? — осторожно спросила Роза. — У нас двушка, дети в одной комнате спят.
— Диван в зале нормальный, — отмахнулась свекровь. — Временно же. Нина человек неприхотливый.
Тетя Нина кивнула, улыбнулась виновато.
— Места много не займу, я привыкшая к простому.
Вечером в спальне Роза тихо спросила мужа:
— А где она жить будет по-настоящему? У нас проходная комната, дети постоянно туда-сюда бегают.
Анатолий расстегивал рубашку, бросил ее на стул.
— Мама говорит, диван в зале нормальный. Временно же. Не на улицу выбрасывать тетку.
— Временно — это сколько?
— Ну полгода же сказала.
Роза поправила подушку, легла на бок лицом к стене. За тонкой перегородкой слышно было, как тетя Нина кашляет и шуршит пакетами, устраиваясь на диване.
Утром снова пришла Лариса Ивановна. Достала из сумки справки и документы.
— Вот выписка от кардиолога, вот направление на обследование. Без прописки не примут.
Роза читала справку, хмурилась от непонятных медицинских терминов.
— А почему не в своем городе лечиться?
— В районном центре врачей нормальных нет. А ко мне на дачу нельзя — я в пригороде живу, до больниц далеко.
Лариса Ивановна посмотрела на сына с выражением «надеюсь, ты поймешь».
— Завтра в МФЦ сходите, оформите временную регистрацию. Я ведь вам квартиру подарила, теперь и не жадничайте. Родственники — это святое.
Анатолий кивнул, соглашаясь на поход в МФЦ. Из детской выбежала Кира с растрепанными волосами и игрушечным мишкой в руках.
— Тетя Нина, а вы долго будете? — спросила она, забираясь на колени к гостье.
Тетя Нина улыбнулась, погладила девочку по голове.
— Недолго, солнышко. Пока не полечусь.
Егор закапризничал на руках у Розы, потянулся к незнакомой тете. Роза прижала полуторагодовалого сына крепче к себе, понимая, что муж уже мысленно принял решение за всю семью.
После обеда тетя Нина начала обустраиваться. Разложила вещи в углу зала, повесила халат на спинку дивана, поставила лекарства на журнальный столик.
— Места много не займу, я человек неприхотливый, — повторила она, расстилая свое постельное белье.
Роза убирала детские игрушки в коробку, освобождая пространство. Зал превращался в спальню для чужого человека.
— Телевизор вечером не помешает? — спросила Роза.
— Что вы, я рано ложусь спать. В девять уже глаза слипаются.
Лариса Ивановна довольно кивала, собирая пустые чашки со стола. Все складывалось по ее плану.
На следующий день, когда Роза возвращалась из магазина, к ней подошла соседка Валентина.
— Хлеба не одолжишь? Позже принесу, — спросила она, но глаза смотрели на чужие тапочки в прихожей. — Гости приехали?
Роза замялась у порога.
— Свекрови сестра, лечиться приехала. Временно прописали.
Валентина подняла брови.
— Временно это как долго? У меня троюродная так полгода временно прописалась, потом три года через суд выселяли.
Роза нервно рассмеялась, дала соседке полбулки хлеба и поспешила закрыть дверь. Слова соседки эхом отдавались в голове всю оставшуюся часть дня.
За ужином тетя Нина жаловалась на самочувствие.
— Давление скачет, таблетки не помогают. Врач говорит, обследование полное нужно.
Анатолий разрезал котлету Кире на мелкие кусочки.
— А когда к кардиологу запись?
— На следующей неделе. Потом анализы, потом повторный прием.
Роза считала в уме сроки, хмурилась. Полгода начинали казаться долгим сроком.
— Сколько времени займет лечение? — осторожно спросила она.
Тетя Нина развела руками.
— Врач сказал, пока не стабилизируется состояние. Может, до осени.
«До осени» — это уже не полгода. Роза почувствовала, как сжимается желудок.
Поздно вечером Кира не могла заснуть, ворочалась в кроватке.
— Мама, тетя храпит, — шептала девочка.
Из зала действительно доносилось сопение и кряхтение. Роза прошла к дивану, тихо тронула тетю Нину за плечо.
— Может, на бок повернетесь?
Тетя Нина извинилась, перевернулась. Через полчаса храп возобновился. Роза вернулась к детям, понимая, что полноценного сна не будет ни у кого.
Месяц спустя тетя Нина принесла из больницы новые справки.
— Кардиолог говорит, динамика положительная, но лечение продолжать надо.
Роза читала заключение, ничего не понимая в медицинских терминах.
— А сколько еще?
— До полного выздоровления. Врач сказал, может затянуться.
Анатолий мыл посуду, не вмешивался в разговор. Роза чувствовала, как тревога растет с каждым днем.
Через неделю Егор разбросал игрушки по залу. Тетя Нина недовольно цокнула языком.
— Ребенок совсем распустился. В мое время детей воспитывали по-другому.
Роза собирала кубики, стараясь не реагировать.
— Он маленький еще.
— Маленький, но понимает. Надо строже.
Кира прижалась к маминой юбке, боясь делать лишние движения. В собственном доме дети начали ходить на цыпочках.
На следующий день пришла Лариса Ивановна с продуктами. Увидела хмурое лицо невестки.
— Что случилось?
Роза не выдержала.
— Дети боятся шуметь, места нет, тетя Нина все время делает замечания. Это наш дом, а мы чувствуем себя гостями.
Свекровь поджала губы.
— Ну и что? Зато помощь по хозяйству какая! Да и вообще — я вам квартиру подарила, а вы на родную сестру жалуетесь. А сестре моей и так плохо. Родственники — святое дело.
Роза сжала кулаки. Квартира как аргумент. Всегда.
Полгода истекли незаметно. Роза подошла к тете Нине с документами.
— Временная регистрация заканчивается, надо съезжать.
Тетя Нина разводила руками.
— А куда мне деваться? Лечение не закончено, врач сказал еще наблюдаться.
Она достала свежую справку с печатями.
— Плюс я уже привыкла, дети ко мне привязались.
Роза почувствовала, как закипает злость. Наглость поражала.
— Сроки истекли. Договор был на полгода.
— Какой договор? — удивилась тетя Нина. — Мы же родственники. Родственники друг другу помогают.
Вечером Валентина зашла за солью.
— Как дела с теткой? — спросила она, видя уставшее лицо Розы.
— Полгода истекли, а она не собирается съезжать. Говорит, лечение не закончено.
Валентина покачала головой.
— Я тебе говорила. Временная регистрация — это не постоянная прописка. Сроки истекли, значит выселять можно. Обратись к юристу.
— Но она же больная.
— Больных много, а квартира твоя. — Валентина достала телефон. — Записывай номер консультации. Бесплатно посоветуют.
Роза записала номер дрожащей рукой. Сердце колотилось от решимости и страха одновременно.
На следующий день Роза позвонила юристу, записалась на прием. Руки дрожали, когда набирала номер.
Юрист Сергей Петрович внимательно выслушал ситуацию, полистал принесенные документы.
— Временная регистрация истекла, но она продолжает проживать. Это незаконно.
Роза показала справку о регистрации.
— Как ее выселить?
— Подавать иск о выселении в районный суд. Месяц-полтора займет, плюс госпошлина.
Юрист назвал сумму. Роза посчитала семейный бюджет — консультация стоила три тысячи, суд обойдется еще в десять. Денег жалко, но другого выхода нет.
Дома Роза показала Анатолию бумаги от юриста.
— Подавать иск будем?
Муж мялся, отводил взгляд.
— Да ты что, она же тетя. Мама вообще обидится, потом не простит.
Роза сжала кулаки.
— А дети что, должны в одной комнате с чужой теткой жить? До каких пор?
Анатолий ходил по кухне, рвал волосы.
— Не знаю, может, как-то договоримся…
Роза поняла — бороться придется одной. Но за детей, за свой дом она готова идти до конца.
За завтраком на следующий день Анатолий объявил тете Нине ультиматум.
— Временная регистрация истекла, съезжайте добровольно, иначе через суд выселять будем.
Тетя Нина роняла ложку, хваталась за сердце.
— Как же так, я же родная!
Роза твердо стояла рядом с мужем.
— Сроки истекли, вы здесь незаконно находитесь.
В этот момент в дверь позвонили. Лариса Ивановна появилась словно по вызову, будто чувствовала напряжение в доме.
— Что происходит? — спросила она, видя красные глаза тети Нины.
— Выгоняют меня, — всхлипывала тетя Нина в платок. — Родную тетку на улицу выбрасывают!
Лариса Ивановна посмотрела на сына с ужасом.
— Как можно родную тетку на улицу выбрасывать! Я ведь вам квартиру подарила, а вы что — неблагодарные?
Анатолий покраснел, но не отступал.
— Мама, полгода прошло, договор нарушен.
— Какой договор? — вскинулась свекровь. — Родственники — святое дело, а вы…
Роза молча положила на стол договор с юристом. Лариса Ивановна взяла бумагу, прочитала. Лицо ее побледнело от понимания серьезности намерений.
— Не ожидала от родного сына такой подлости, — процедила она сквозь зубы. — Родную тетку на улицу выгоняете! Все, больше от меня никакой помощи не ждите. Ни с детьми, ни с деньгами.
Свекровь развернулась и вышла, хлопнув дверью. Тетя Нина собирала вещи, звонила дальним родственникам в область.
— Двоюродный племянник согласился приютить, — сообщила она обиженно.
Через два дня тетя Нина уезжала с двумя чемоданами. Стояла на пороге, прощалась холодно.
— И за что мне такое наказание, — вздохнула она обиженно.
Анатолий помог донести сумки до такси, чувствуя вину и облегчение одновременно. Водитель загрузил чемоданы, тетя Нина села на заднее сиденье, не оглядываясь.
Роза закрыла дверь, обернулась к мужу.
— Теперь мама с нами не разговаривает.
— Знаю, — Анатолий сел на диван, потер лицо руками. — Но ты права была. Это наш дом.
Кира и Егор радостно разбрасывали игрушки по всему залу, не подозревая о семейном расколе. Роза смотрела на детей и понимала — она сделала правильный выбор. Квартира снова стала домом. Пусть цена оказалась высокой.
— Мам, а можно тут поиграть? — спросила Кира, указывая на диван.
— Конечно можно, — ответила Роза. — Это твой дом.
Анатолий достал телефон, нашел номер матери. Посмотрел на экран, убрал телефон в карман. Позвонить первым означало извиняться. А извиняться было не за что.