Три пункта, Лёш. Не больше, не меньше. Квартира — не съем, а чтоб моя фамилия в документах. Бюджет на грудь. И годовой доход, как если бы я не сидела дома. Всё, — сказала она, не моргая, как будто в глазах линзы, а на самом деле просто привычка с детства: не моргать, когда споришь.
— Ты издеваешься? — Лёша хлопнул ладонью по столу, и ложка подпрыгнула, как лягушка на асфальте. — Квартира? Грудь? Бюджет? Ты вообще слышишь себя?
— Слышу, — она пожала плечами, глядя куда-то в сторону, будто там, за окном на девятом этаже, кто-то размахивал табличкой «Ты права». — И, кстати, не грудь, а восстановление после родов. Надо же как-то себя поддерживать, а не превращаться в… ну, ты понял.
— Я не понял, — Лёша скривился, будто лимон проглотил. — Это что, шантаж?
— Нет, — она усмехнулась. — Это условия. Я же не прошу… ну, не знаю, новый айфон или собаку, как у Кати.
— У Кати, кстати, собака с аллергией, — вмешалась вдруг мама Лёши, которая всё это время сидела на диване, перебирая свои бусы, как будто в них был встроен калькулятор. — И, между прочим, я считаю, что Даша права. Женщина должна быть уверена в завтрашнем дне. Вот у меня, например, когда я рожала Лёшу, ничего не было. Ни квартиры, ни груди, ни бюджета. И что? А ничего хорошего.
— Мама, ты серьёзно? — Лёша уставился на неё, как на телевизор, который вдруг начал говорить на китайском.
— Конечно, серьёзно, — она кивнула, и бусы звякнули, как колокольчики на ярмарке. — Ты, между прочим, собирался жить в моей квартире. А это, Лёша, не то же самое, что своё жильё. Женщина должна чувствовать себя хозяйкой. И грудь — это не прихоть, а необходимость. После родов, знаешь ли, всё меняется.
— Мам, ну ты же всегда говорила, что главное — это любовь, — Лёша попытался улыбнуться, но улыбка вышла кривой, как у клоуна после смены.
— Любовь — это хорошо, — мама пожала плечами. — Но ипотека лучше. И грудь — это, ну, как подушка безопасности. Вдруг что.
— Я не понимаю, — Лёша потер лоб, как будто пытался стереть с него невидимую надпись. — Почему нельзя просто… ну, просто жить? Как все.
— Потому что я не все, — Даша посмотрела на него так, будто он был задачей по математике, которую она решала уже третий год. — Я не хочу потом жалеть, что не настояла. Я не Катя, не Оля, не… — она запнулась, вспомнив про Олю, которая, кстати, недавно развелась и теперь выкладывает сторис из Сочи с каким-то лысым.
— Оля… — начал Лёша, но тут же замолчал. Оля — это отдельная тема, и лучше её не трогать.
— А что, если я не потяну? — Лёша вдруг стал тише, как будто боялся, что его подслушают через розетку. — Ну, квартиру я ещё могу… если продать машину. Но грудь… и годовой бюджет… Это же…
— Это же, — перебила мама, — всего лишь половина того, что Даша сама зарабатывает. Ты же хотел, чтобы она сидела дома с ребёнком? Вот и компенсируй.
— Мам, ты на чьей стороне вообще? — Лёша вздохнул, и в этот момент захотелось просто выйти на балкон и закурить, хотя он не курил с прошлого Нового года, когда Витя притащил эти дурацкие сигары.
— На стороне разума, — мама улыбнулась. — И, кстати, сигары — это гадость. Я вот в молодости…
— Мам, не сейчас, — Лёша перебил, но мама уже ушла в свои воспоминания.
— …мы с Галкой тогда на даче, помнишь, Даша, я рассказывала? — мама повернулась к невестке, но та только кивнула, не слушая. — А потом этот её Валерка… Ну да ладно.
— Короче, — Даша встала, поправила волосы, которые всё время лезли в глаза, — я не торгуюсь. Просто хочу быть уверенной. Всё. Мне не нужен твой айфон, не нужна собака, не нужно…
— А если я не соглашусь? — Лёша смотрел на неё, как на билет в один конец.
— Значит, не будет ребёнка, — она пожала плечами. — Я не готова рисковать. Слишком много видела, знаешь ли.
— А если я соглашусь, а потом… ну, не смогу? — Лёша говорил тише, почти шепотом.
— Тогда и посмотрим, — Даша улыбнулась, но улыбка была какая-то кривая, как у мамы в молодости на старых фото.
— А если… — Лёша начал, но мама перебила:
— А если да кабы во рту росли грибы, был бы не рот, а целый огород. Даша, ты молодец. Прямо говоришь. Я бы тоже так хотела, но в наше время…
— В ваше время вообще не спрашивали, — Даша усмехнулась. — Просто ставили перед фактом.
— А я вот думаю, — мама вдруг замолчала, уставилась в окно, где кто-то выгуливал собаку в дождевике, — может, мне тоже грудь сделать? Для профилактики.
— Мам! — Лёша чуть не задохнулся от неожиданности. — Тебе-то зачем?
— А почему нет? — мама пожала плечами. — Вон, Людка из пятого подъезда сделала и ничего, бегает теперь по лестнице, как козочка.
— Мам, ну ты даёшь, — Лёша покачал головой. — Я вообще-то о ребёнке думаю, а вы тут…
— А я вот думаю, — Даша перебила, — может, мне вообще не надо всё это? Может, уехать куда-нибудь. Вон, в Сочи. Или в Питер. Или… — она замолчала, вспомнив про ту поездку с Олей, когда они чуть не потерялись на вокзале.
— Ты опять про Сочи? — Лёша скривился. — Там всё дорого. И вообще, что за мода — уезжать?
— Это не мода, — Даша пожала плечами. — Просто иногда хочется начать сначала. Без условий.
— Ага, — мама улыбнулась. — Только сначала надо закончить со старыми делами. Вот у меня, например, до сих пор книжка с рецептами не дописана. Всё некогда.
— Мам, ну при чём тут рецепты? — Лёша устал. — Мы тут вообще-то о будущем говорим.
— А будущее — оно как борщ, — мама вдруг сказала. — Никогда не знаешь, что получится, пока не попробуешь. Главное — не пересолить.
— Я не собираюсь пересаливать, — Лёша буркнул. — Просто хочу, чтобы всё было… ну, нормально.
— А что такое нормально? — Даша посмотрела на него. — Для тебя — это жить в маминой квартире? Для меня — своё жильё. Для кого-то — собака с аллергией. Для кого-то — грудь после родов. У всех своё нормально.
— А у меня — чтобы вы не ссорились, — мама вздохнула. — Я устала от этих споров.
— А у меня — чтобы меня вообще не трогали, — Лёша подумал, но вслух не сказал. Вместо этого он уставился в окно, где дождь рисовал на стекле какие-то свои каракули, похожие на подписи врачей в поликлинике.
— Ладно, — Даша вдруг улыбнулась. — Я пошла. Подумай, Лёш. Я не тороплю.
— Ага, — он кивнул, но не посмотрел ей вслед. В голове крутились какие-то обрывки: грудь, квартира, бюджет, борщ, собака, сигары, Сочи, Оля, рецепты, дождь.
— Лёш, — мама тихо, почти шепотом, — ты не переживай. Всё наладится. Главное — не делай глупостей. И если что, у меня есть немного отложенных… ну, ты понял.
— Мам, ты что, серьёзно? — он посмотрел на неё, и вдруг захотелось обнять, как в детстве, когда она пахла духами «Красная Москва» и пирогами.
— Серьёзно, — мама кивнула. — Но ты сам решай. Я просто так, на всякий случай.
— Ага, — он вздохнул. — На всякий случай.
— Ты, кстати, Лёш, не видел мои очки? Те, что с зелёной оправой. Я вчера их где-то…
— Мам, ну ты даёшь, — он улыбнулся, и в этот момент почувствовал, что всё, что происходит — как будто не с ним. Как будто он персонаж в чьей-то чужой истории.
Где-то за стеной кто-то включил музыку — старая песня, слова которой никто не помнил, но мотив остался. Даша ушла, не оглянувшись. Мама искала очки, бусы всё так же звякали. А Лёша сидел и думал, что, может быть, всё это — просто очередной понедельник. Или нет.
В коридоре что-то упало — наверное, кот, которого никто не видел уже три дня. Или не кот.