- Ну и дурак же я был в восемнадцать, — Андрей пнул камешек, который покатился к забору их бывшего дома.
Ольга молчала, разглядывая новую крышу. Металлочерепица блестела на солнце, совсем не как их старый шифер с дырками.
- Помнишь, как папа говорил — дом это не стены, а люди в нем, — она попыталась смягчить момент.
- Ага, красиво звучит. А теперь эти люди живут в нашем доме, спят в папиной спальне, готовят на маминой кухне.
Андрей развернулся к сестре. Сорок два года, костюм за цену этого дома, часы швейцарские. Успешный. А злости в глазах как у пацана.
- Оль, ты же понимаешь, что мы тогда продали за гроши то, что сейчас стоит миллионы?
- Понимаю. Только что толку теперь понимать?
- Толк в том, что я имел право голоса! Спросить меня не судьба была?
Ольга вздохнула. Опять двадцать пять. После похорон мамы прошло пятнадцать лет, а он все жует эту тему.
- Андрюш, ну что ты как заезженная пластинка? Денег не было ни у кого. Коммуналка, налоги, ремонт крыши — откуда бы мы взяли?
- А я бы работал! Я бы содержал дом!
- На свои семнадцать тысяч в месяц? Ты серьезно?
Андрей покраснел. Да, тогда он работал грузчиком в магазине. Но это же не значит, что всю жизнь грузчиком остался бы.
- Я бы что-то придумал. Кредит взял, в долг занял.
- У кого занял? У меня? У Сережи? Мы сами еле концы с концами сводили.
Ольга села на лавочку напротив дома. Устала от этих разговоров. Каждый раз одно и то же.
- Знаешь, что меня больше всего бесит? — Андрей присел рядом. — Не то, что продали. А то, КАК продали. Помнишь папин письменный стол? Дубовый, он сам делал?
- Помню.
- Куда дели?
- На дрова пустили. Он же весь рассохся, ящики не выдвигались.
- На дрова! Ты понимаешь, что это была ручная работа? Сейчас такой стол стоит как моя машина!
Ольга посмотрела на его новенький Лексус. Да, дорого. Но тогда-то кому он был нужен, этот стол?
- А мамины фотоальбомы помнишь? Где они?
- Андрей, ну хватит уже. Фотографии мы все разобрали, каждому досталось.
- Не фотографии, а альбомы! Мама же сама их оформляла, подписывала каждое фото. Это же семейная реликвия была!
- Альбомы старые были, потрепанные. Фото главное, а не обложка.
- Для тебя не главное! А для меня главное!
Андрей встал, начал ходить взад-вперед. Нервничает, как всегда, когда заводится.
- Ты знаешь, сколько я сейчас плачу за то, чтобы восстановить семейную историю? Хожу по антикварным магазинам, ищу похожие альбомы, рамки старинные покупаю. Тысячи трачу на то, что у нас было и что вы выбросили!
- Мы не выбрасывали, мы освобождали дом для продажи.
- Одно и то же! Результат один!
Ольга устала. Пятнадцать лет одних и тех же претензий. Он же не был тогда рядом, уехал сразу в Москву, институт, карьера. А они с Серёжей остались, с мамой сидели, когда она болела, похороны организовывали, дом приводили в порядок.
- Слушай, а ты помнишь, как мама последние два года жила? — Ольга повернулась к брату. — Как мы с Сережей по очереди к ней ездили каждый день? Как я отпуск потратила, чтобы с ней в больнице лежать?
- При чем тут это?
- При том, что ты тогда раз в полгода приезжал. На выходные. И сразу обратно в свою Москву.
- У меня работа была! Я карьеру строил!
- Вот именно. Строил. А мы с мамой возились. И с домом возились. И когда пришло время решать, что с ним делать, ты опять был в своей Москве, карьеру строил.
Андрей остановился. Это больное место. Он и сам знает, что мало времени маме уделял. Но работать же надо было!
- Я деньги присылал.
- Присылал. Спасибо. Только дом деньгами не отремонтируешь. Руки нужны, время, присутствие.
- Так я бы приехал, если бы знал, что дом оставляем!
- Приехал бы на неделю, все бы организовал и уехал обратно. А жить кто бы в этом доме стал? Ты?
Андрей замолчал. Нет, жить он бы не стал. Работа в Москве, квартира там же, жена, которая в деревню ни ногой.
- Я бы сдавал его.
- Кому сдавать? Это же поселок, не город. Тут и местные-то еле работу найдут.
- Дачникам бы сдавал.
- Дачникам. — Ольга усмехнулась. — Ты видел, в каком состоянии дом был? Крыша течет, печка дымит, водопровод замерзает зимой. Какие дачники?
- Привел бы в порядок сначала.
- На какие деньги? Ты же сам говоришь — тогда денег не было.
Андрей сел обратно на лавочку. Логика есть в словах сестры, но все равно обидно. Все равно кажется, что его обманули, обокрали.
- Знаешь, что меня больше всего злит? — он посмотрел на дом. — Что эти люди получили готовое. Мы им дом почти даром отдали, а они теперь тут живут, как у себя дома.
- Так это и есть их дом. Они его купили.
- За копейки купили! За те деньги, которые я сейчас на бензин в месяц трачу!
- Тогда эти копейки для нас большими деньгами были.
- Для вас, может, и большими. А я бы больше дал.
- Откуда? У тебя тогда кредит на квартиру был, помнишь? Ты сам говорил, что еле платежи тянешь.
Андрей вспомнил. Да, было дело. Первая ипотека, проценты космические, половину зарплаты банку отдавал.
- Но я же мог попросить отсрочку, перекредитоваться.
- Мог. Только не попросил. И вообще, когда мы дом продавали, ты ни слова не сказал против. Даже спасибо сказал, что с головной болью избавили.
- Я тогда не понимал ценности!
- А сейчас понимаешь, потому что сам богатый стал. Легко теперь рассуждать, когда деньги есть.
Андрей встал опять. Не может на месте сидеть, когда нервничает.
- Оль, ну ты же понимаешь, что я не из-за денег переживаю. Мне денег не жалко. Мне память жалко.
- Какую память?
- Детство наше, родителей память. Этот дом — это же наша история.
- История в нас, а не в стенах.
- В стенах тоже! Помнишь, как папа пол в зале менял? Как мы с ним доски строгали? Помнишь, как мама обои клеила в спальне, а мы ей помогали?
Ольга помнила. Конечно, помнила. Только что толку помнить?
- Помню. И что?
- А то, что все это теперь чужие люди переделали по-своему. Стерли нашу историю.
- Андрюш, ну нельзя же всю жизнь в прошлом жить.
- Я не в прошлом живу! Я просто считаю, что некоторые вещи нужно беречь!
- Беречь нужно было тогда, когда мама болела. Приезжать почаще, помогать, участвовать.
- Опять ты за свое! Я работал!
- И я работала. И Сережа работал. Только мы еще и с мамой возились.
- Вы рядом жили, вам проще было.
- Проще. — Ольга покачала головой. — Знаешь, как просто каждый день после работы ехать к больной маме? Как просто выходные тратить на уборку, готовку, стирку?
- Я не говорю, что вам было легко.
- Тогда чего ты претензии предъявляешь? Мы делали что могли. А ты делал что мог. Только возможности у всех разные были.
Андрей сел на лавочку, опустил голову. Устал от этого разговора. Каждый раз одно и то же. И каждый раз чувствует себя виноватым и обиженным одновременно.
- Просто жалко, Оль. Очень жалко.
- Мне тоже жалко. Только жалость дело не исправит.
- А что исправит?
- Ничего уже не исправит. Прошлое не вернешь.
Они сидели молча, глядя на дом. Новые хозяева покрасили забор в зеленый цвет. Раньше он был синим.
- Знаешь, о чем я думаю? — Андрей поднял голову. — О том, что мы все неправильно сделали.
- В каком смысле?
- В том смысле, что надо было не продавать, а делить.
- Как делить дом?
- По времени. Я бы летом приезжал с семьей, ты весной, Сережа осенью. Зимой бы закрывали.
- И кто бы за ним следил? Кто бы коммуналку, налог платил?
- Скидывались бы.
- Легко сказать — скидывались. А если у кого-то денег нет?
- Тогда тот, у кого есть, больше платит.
- То есть ты больше платишь, а пользуемся все поровну?
- Ну и что? Мне не жалко.
Ольга посмотрела на брата. Сейчас ему не жалко. А тогда жалко было даже на мамины лекарства скинуться нормально.
- Андрюш, ты же понимаешь, что это утопия?
- Почему утопия?
- Потому что люди разные. У всех свои интересы, свои планы. Сережа, например, терпеть не может деревню. Зачем ему доля в доме, которым он пользоваться не будет?
- Мог бы свою долю мне продать.
- А если бы не захотел продавать? Если бы решил, что дом дорого стоит, и требовал бы больше денег?
Андрей задумался. Да, Сережа мог бы и так поступить. Он вообще человек практичный, без сентиментов.
- Тогда бы договорились.
- Или не договорились. И что тогда? Суд? Адвокаты? Семью разругать из-за дома?
- Не разругать, а справедливо разделить.
- Справедливо. — Ольга усмехнулась. — А что справедливо? То, что ты считаешь справедливым? Или то, что Сережа считает? Или то, что я?
- Справедливо — это когда каждый получает по заслугам.
- По каким заслугам? По тому, сколько денег вложил? Или по тому, сколько времени потратил на уход за родителями?
Андрей замолчал. Если по времени считать, то ему вообще ничего не полагается.
- Оль, ну неужели ты не понимаешь, что я чувствую?
- Понимаю. Ты чувствуешь, что тебя обделили.
- Не обделили, а не спросили мнения.
- Спрашивали. Ты сказал — делайте как знаете.
- Я сказал это, потому что думал, вы лучше разбираетесь.
- Мы и разбирались лучше. Мы же тут жили, мы знали реальную ситуацию.
- Знали, что дом можно дороже продать?
- Не знали. Тогда никто не знал, что цены так вырастут.
- Но могли же предположить!
- Могли предположить, что и упадут. Помнишь кризис? Все думали, что еще хуже будет.
Андрей вспомнил. Да, тогда все ждали краха. Доллар скакал, зарплаты задерживали, люди в панике были.
- Но все-таки жалко.
- Жалко. Только что делать? Время назад не повернешь.
Они опять замолчали. Солнце клонилось к закату, становилось прохладнее.
- Пойдем? — Ольга встала с лавочки.
- Подожди еще немного.
- Зачем?
- Хочу запомнить.
- Что запомнить?
- Как он выглядит сейчас. Наш дом.
- Это уже не наш дом, Андрюш.
- Для меня наш. И всегда будет наш.
Ольга вздохнула. Ну что с ним делать? Живет иллюзиями, мучает себя и других.
- Знаешь, о чем я думаю? — она села обратно.
- О чем?
- О том, что мы все равно разные люди. И всегда были разными.
- В каком смысле?
- В том смысле, что для тебя важны вещи, предметы, символы. А для меня важны отношения, люди.
- Для меня тоже люди важны.
- Тогда почему ты пятнадцать лет мне мозг выносишь из-за дома?
Андрей не знал, что ответить. Действительно, почему? Может, потому что проще обвинять других, чем признать свои ошибки?
- Просто больно, Оль.
- Мне тоже больно. Только я не виню тебя в том, что ты мало времени маме уделял.
- А стоило бы винить.
- Зачем? Что это изменит?
- Ничего не изменит. Но справедливо было бы.
- Справедливость — понятие относительное.
- Не относительное. Есть объективная справедливость.
- Есть. Только каждый понимает ее по-своему.
Андрей встал, подошел к забору, положил руку на калитку.
- Помнишь, как мы в детстве через эту калитку бегали?
- Помню.
- А как папа ее чинил каждую весну?
- Помню.
- А как мама цветы у крыльца сажала?
- Андрюш, хватит. Не мучай себя.
- Не мучаю. Вспоминаю.
- Вспоминать можно и без этого дома.
- Можно. Только с домом как-то… живее что ли.
Ольга подошла к брату, взяла его под руку.
- Пойдем. Поздно уже.
- Пойдем.
Они пошли к машинам. Андрей обернулся еще раз.
- Оль, а ты не жалеешь?
- О чем?
- О том, что продали.
- Жалею. Только не так, как ты.
- А как?
- Жалею о том, что мы из-за этого ссоримся. Что не можем просто вспоминать хорошее.
- А я жалею о том, что не смог тогда дом сохранить.
- Не смог или не захотел?
Андрей остановился. Вопрос в точку.
- Наверное, не захотел. Тогда мне казалось, что это обуза.
- Вот видишь. А теперь кажется, что сокровище.
- Теперь я другой.
- Все мы другие. Только прошлое от этого не меняется.
Они дошли до машин. Андрей открыл дверцу, но не сел.
- Оль, а что если…
- Что если что?
- Что если попробовать выкупить дом обратно?
Ольга посмотрела на брата как на сумасшедшего.
- Ты серьезно?
- А что? У меня деньги есть. Предложу хозяевам хорошую цену.
- Андрюш, ты понимаешь, что это их дом? Они в нем живут, обустроились.
- Все можно купить за правильную цену.
- Не все. И потом, зачем тебе этот дом? Ты же все равно в Москве живешь.
- Буду приезжать. На выходные, в отпуск.
- И что будешь делать? Сидеть и вспоминать?
- Буду жить. По-настоящему жить.
Ольга покачала головой. Брат совсем оторвался от реальности.
- Андрюш, послушай меня. Дом — это не музей. Это место, где живут. А ты хочешь сделать из него мавзолей своим воспоминаниям.
- Не мавзолей, а…
- Мавзолей. И знаешь, что получится? Ты приедешь, посидишь, погрустишь и уедешь. А дом будет стоять пустой и разрушаться.
- Не будет разрушаться. Я за ним следить буду.
- Издалека? Из Москвы?
Андрей сел в машину, завел двигатель.
- Подумаю еще.
- Думай. Только не делай глупостей.
- А что глупого в том, чтобы вернуть семейный дом?
- Глупо жить прошлым вместо настоящего.
Андрей закрыл дверцу, опустил стекло.
- До свидания, Оль.
- До свидания. И Андрюш…
- Что?
- Не звони этим людям. Не предлагай им деньги за дом.
- Почему?
- Потому что это неправильно. Дом их, и пусть остается их.
Андрей кивнул, но Ольга видела в его глазах, что он уже все решил.
Машины разъехались в разные стороны. Ольга смотрела в зеркало, как удаляются фары братской машины, и думала о том, что некоторые люди никогда не могут отпустить прошлое. А некоторые не могут его удержать.
Дом стоял в темноте, и в его освещенных окнах жили чужие люди со своими радостями и проблемами. И им было все равно, кто жил здесь раньше и кто по ним скучает.