Ольга, как и любой другой ребенок многодетных родителей, всегда мечтала съехать в отдельную квартиру – сколько себя помнила. В большой семье невозможно остаться наедине со своими мыслями, и со временем начинает казаться, что никаких «своих мыслей» у тебя не осталось – всё общее.
Для Ольги проживание с двумя братьями и двумя сёстрами (не считая родителей и бабушки-пенсионерки) стало мотивацией упорно трудиться, подчас совмещая практически непосильные учебные и рабочие нагрузки.
Во времена учёбы в университете Ольга твердо понимала, что отвлекаться на что-то, что может помешать ей в достижении мечты – собственного отдельного жилья – категорически нельзя. В эту категорию «запрещёнки» входили посиделки с друзьями, походы в кино, рестораны, кафешки, поездки к морю или просто на природу, а также любые романтические отношения.
Доучившись, Ольга наконец освободилась от части ответственности, которую несла на себе все эти годы, но выходных у нее так и не появилось. К одной работе добавилась подработка, затем вторая, третья.
Но тяжелее всего было, конечно, выдерживать постоянное присутствие рядом кого-либо в те редкие минуты, когда можно было отдохнуть после долгого рабочего дня. Да и домашние обязанности никто не отменял – как говорила мать Оли, «старшие должны заботиться о младших, а в твоем случае уже и о пожилых родителях можно подумать».
Родители искренне не понимали, почему Оля работает так много, но при этом не одаривает их подарками, дорогими продуктами и не исполняет их «хотелки». Никто не знал, что Ольга откладывает каждую заработанную копейку на свое будущее жилье. В той период она ярче всего осознавала, что никогда не будет жить в большой семье – максимум вдвоем с супругом. И, может быть, собака. Если не сильно шумная.
Виктор давно жил один, но часто тосковал по материному дому в деревне. Никто не готовил лучше Веры Ивановны, никто не был так сильно рад видеть Виктора, никто не ждал его вечерами. Мама же ждала единственного сына всегда.
Друзей у Вити было не так много – во времена студенчества он сделал выбор в пользу всевозможных курсов повышения квалификации, стажировок, общения с преподавателями на глубокие научные темы и вечеров, проведенных в городской библиотеке вплоть до самого закрытия.
Да и с девушками у молодого человека не сложилось – не было времени, да и понимания, где и как с ними нужно знакомиться. Долгое время Витя был уверен, что его единственная и любимая – это наука. У него действительно были способности, научные руководители пророчили светлое будущее. Так и вышло.
На визиты в отчий дом оставалось все меньше времени, но Витя при первой же возможности старался приехать к маме, привезти продуктов, да и деньги периодически отправлял. Все-таки Вера Ивановна растила его одна, работала днями и ночами – помощи ждать было неоткуда.
В детстве Вите казалось, что он ничем не хуже других, что у них с мамой все есть, всего хватает для жизни. Только став взрослым Витя смог проанализировать свои детские воспоминания и понять, насколько много лишений приходилось терпеть его матери.
Как-то выбежав гулять во двор, Витя увидел, что друзья бегут к нему, радостно сжимая в потных ладошках по паре монет.
– Витёк, айда за мороженым! Там и пломбир, и шоколадное, и эскимо на палочке!
Витя в предвкушении побежал домой к маме, чтобы попросить денег на мороженое. В их доме оно появлялось очень редко, и тогда мальчик не понимал, почему. Ведь он так его любит!
На просьбу Вити мама отреагировала рассеянным взглядом. Поискала в сумке, стеклянной банке в самом верхнем ящике кухни, в матрасе на кровати мамы. Вите показалось забавным то, что мама не помнит, куда убрала деньги. Тогда он не понимал, что у них просто не было денег, и мама об этом, конечно же, знала.
– Мам, ну ты скоро? – Витя нетерпеливо прыгал по прихожей на одной ноге. – там же всё шоколадное разберут!
Вместо ответа мама села на табурет и заплакала, пряча лицо в ладонях. Мороженого Витя в тот день не попробовал. Теперь каждую поездку в деревню Витя собирает вместительную сумку-холодильник, доверху набитую мороженым всевозможных вкусов – для мамы.
Жизнь удивительна – никогда не знаешь, какие планы у судьбы на каждого конкретного человека. Так, волей случая произошла встреча Ольги и Виктора, таких разных, но таких похожих.
Несмотря на то, что молодые люди росли в разных семьях, их взгляды на жизнь были похожи. Оба хотели встать на ноги, проявить себя и реализоваться в качестве профессионала своего дела, накопить определенную подушку безопасности.
Два заядлых карьериста встретились – и больше никогда не расставались. Они смогли помочь друг другу избавиться от боязни за будущее, стали друг для друга островком безопасности. Вместе они накопили на собственное жилье, могли позволить себе отпуск, даже купили автомобиль.
Оля навещала свою семью редко. Чаще разговаривала с мамой по телефону, и эти разговоры ее только нервировали.
– Алло, дочка? Привет! Совсем про нас забыла – не звонишь, не заходишь. Младшие по тебе соскучились, приезжай завтра!
– Да, мам, привет. Завтра не смогу, работаю. Нет, не забыла. Времени нет совсем. На выходных попробую вырваться, напиши в смс, что вам купить. – Оля знала, что мать не звонит просто так, скорее всего, закончились деньги, которые она привозила в прошлый раз. Да и младшие скучают не по сестре, а по сладостям и модной одежде, которую Оля неизменно привозит с собой в каждый свой визит.
У Виктора были совсем другие причины редких визитов – он много работал, а поездка туда-обратно занимала несколько часов. Каждые выходные не наездишься, да и было их у Виктора не так много. Но мужчина отчаянно скучал по матери и беспокоился за нее – тяжелый физический труд, недосып, недоедание сделали свое дело и негативно сказались на здоровье Веры Ивановны.
– Мам, может, ты все-таки переедешь к нам? Я за тебя переживаю. Одна в доме, в глухой деревне. А вдруг случится чего? А у вас то связь не ловит, то единственную дорогу деревьями завалило, то река из берегов вышла – ни скорая, ни полиция не приедет.
– Да ты чего, Витюш, на кой я тебе сдалась в городе вашем. Не хочу я на шее сидеть! А толку от меня никакого – и прибраться тяжело, и поесть сварить. Да и жена же у тебя молодая, глядишь детки пойдут. Нет, сынок, не поеду, и не проси!
Виктор такие разговоры не любил. Будто бы ему нужна практическая польза от матери, чтобы ее любить! Ну что за вздор! Он твердо решил к зиме перевезти мать в город. Тут она под присмотром, Виктору так будет спокойнее. Да и с его любимой Олей мама до сих пор не была знакома – здоровье не позволило приехать на роспись.
Ольгу Виктор предупредить не успел – да и не думал, что его любимая может быть против. Квартира у них большая, маме выделят отдельную комнату, мешать они друг другу не будут. Ухаживать она сама за собой может, а налить лишнюю тарелку супа – ну разве же это проблема?
Так размышлял Виктор, наконец уговоривший маму на переезд. Но Ольга, к его удивлению, осталась, мягко говоря, недовольна.
– Вить, а с каких пор у нас так принято – решать что-либо без ведома друг друга? Неужели ты не мог просто посоветоваться, спросить мое мнение?! Я еле-еле дождалась, пока съеду от своей семейки, но недолго музыка играла! Теперь твою маму терпеть…
– Милая, почему ты так говоришь? Ты ведь даже не знаешь мою маму! Она очень хорошая женщина, не ругается, претензии не выдвигает, особого отношения к себе не требует – привыкла жить скромно. Ты думаешь, я бы так отреагировал, если бы кто-то из твоей родни к нам переехал?
– Да мне все равно, как бы ты отреагировал, потому что мне даже в голову не придет пригласить к нам жить кого-то из своей семейки! Я половину сознательной жизни упахивалась на нескольких работах, чтобы наконец жить в тишине и спокойствии. И что теперь прикажешь делать?
– Я уважаю твою позицию, но и ты, пожалуйста, меня пойми. Давай не будем рубить с плеча. Воспринимай это как временные обстоятельства. Если будет совсем некомфортно, мы вернемся к этой теме и вместе решим, как поступить. Мы же семья.
Конечно, Ольга обиделась. Принять такое важное решение, не посоветовавшись с женой – по ее мнению, это было максимально неуважительно. Но она дорожила отношениями с Виктором и решила дать этому плану шанс – вдруг она напрасно так переживает и проживание со свекровью окажется совсем не страшным?
– Милая, завтра утром поеду за мамой, приедем где-то к обеду. Пожалуйста, будь дома, познакомимся. За еду можешь не переживать, закажи в соседней кулинарии, мама не привередлива.
После отъезда супруга Ольга буквально не могла найти себе места. Во-первых, они были женаты год, а она так и не познакомилась с мамой Виктора. Во-вторых, ее муж был немногословен и не любил рассказывать про свое детство, поэтому Оля практически ничего не знала про свою свекровь.
Чтобы скоротать время, Оля прибралась дома, подготовила комнату для свекрови, надеясь, что Вера Ивановна окажется совсем не такой, как во всевозможных историях о сложных взаимоотношениях между свекровью и невесткой. А слышала она таких рассказов великое множество, радуясь, что ее эта участь не коснулась. Оказалось, что радоваться было рано.
– Ольк, никогда, слышишь, никогда не живи со свекровью. Если муж только заикнется – беги от него. Иначе этот маменькин сынок будет на задних лапках ходить вокруг своей мамочки и обижаться, что ты не следуешь его примеру. – говорила Оле университетская подруга Вита, по наивности выскочившая замуж в восемнадцать лет.
К слову, брак ее не продержался даже года. Со слов Виты, причина этому крылась как раз в нездоровой привязанности мужа к своей маме и его желании непременно жить всем вместе на одной территории.
Оля также вспоминала обстановку в своей семье – она с рождения жила с родителями и бабушкой – мамой отца. С самого детства Оля запомнила, что две хозяйки на кухне не уживутся никогда. Приходя из школы, девочка слышала неизменные крики бабушки с кухни:
– Дочка, ну зачем же ты вылила суп, он же совсем свежий!
– Да он уже неделю стоит, никто его есть не будет! Вы что, хотите нас отравить? Зачем вообще варить целую кастрюлю рассольника, который есть только ваш сын?
Мама и бабушка Оли всегда ругались из-за еды. Бабушка готовила вкусно, но всегда оставляла на кухне беспорядок. Мама была одержима чистотой и ругала свекровь за бардак.
Таким образом, представления Оли о совместной жизни со свекровью были далеки от идеала. Но мужа она любила, поэтому сидела и ждала их приезда так, будто готовилась к казни.
Мать Виктора оказалась довольно разговорчивой и энергичной пожилой женщиной. Возможно, у нее и были вызванные возрастом проблемы со здоровьем, но держалась она достойно.
Поднявшись в квартиру и наскоро познакомившись с невесткой, Вера Ивановна принялась обходить квартиру, не воздерживаясь от комментариев. По истечению пятнадцати минут Оля получила сомнительный комплимент касательно своей «слишком уж тощей» фигуры, поручение сменить модные жалюзи на «нормальный тюль» и обещание связать теплый красивый плед для их «скучного и тусклого дивана».
Через полчаса семейство уже сидело за столом.
– Олечка, Витя сказал, что у тебя серьезная должность. Значит, работаешь много. А на семью-то времени хватает? Все-таки женщина в первую очередь должна хранить семейный очаг, а не деньги зарабатывать.
– Да семья у нас маленькая, так что времени много не требует. Мы практически целыми днями на работе, вечером на скорую руку ужинаем и ложимся. По выходным обычно оплачиваем клининг и уходим гулять.
– Какой еще такой глининг? Сынок, что-то я совсем ваши разговоры не понимаю современные…
– Мам, не глининг, а клининг – уборка то есть. Специальная компания выделяет человека, который в назначенное время убирает нашу квартиру, а мы в это время можем спокойно отдохнуть.
Вера Ивановна всплеснула руками:
– Ишь чего удумали! Где это видано, чтобы ключи от квартиры чужим людям оставлять! А если вас ограбят или еще чего хуже? Нет, пока я здесь живу, ноги в этом доме каких-то там уборщиков не будет. Сама все сделаю, и притом бесплатно.
– Вера Иванна, зачем же вам так утруждаться! Квартира у нас немаленькая, на полноценную уборку весь день уйдет! Нам проще заплатить и вернуться в чистую квартиру. Зарабатываем мы достаточно – на все хватает.
– Это сейчас вам хватает, бездетным. А как ребеночек появится? На малыша знаете сколько денег требуется, ой-ой…
Супруги озабоченно переглянулись. Они не ожидали, что тему рождения детей придется затронуть так скоро. Не так-то просто заявить человеку советской закалки, что детей сейчас заводить совсем необязательно. И Оля с Витей не собирались об этом думать в ближайшие лет десять. А может быть, и вообще никогда.
Виктор решил принять удар на себя:
– Ма, у меня сейчас такой важный период, я могу в ближайшее время выйти на совершенно другой уровень дохода. Но пока этого не произойдет, мне нужно очень много работать. Так что вопрос детей мы с Олей пока отложили, спешить не хотим.
По тому, как свекровь поджала губы, Оля поняла – тема отнюдь не закрыта. Она предчувствовала, что этот вопрос станет одним из многих камней преткновения в их будущей совместной жизни.
На удивление Оли, все было не так ужасно, как она себе представляла. Свекровь уже неделю жила с ними, и крупных ссор пока не произошло. Хотя, возможно, Ольга просто слишком мало времени проводила дома, как и Виктор.
Утро долгожданного выходного началось не совсем так, как планировали супруги. Оба они вставали на работу рано, поэтому старались взять по максимуму от каждого выходного. Но в этот день им не суждено было проваляться в кровати до обеда – в половине восьмого утра на пороге спальни появилась Вера Ивановна:
– Доброе утро, сони! Вы чего, собираетесь весь день в кровати валяться? Завтрак остынет! Сейчас быстренько поедите и поедем на рынок.
Каждый, кто знал Олю чуть больше, чем случайный прохожий на улице, старался не разговаривать с ней слишком рано, чтобы не попасть под горячую руку. «Слишком рано» в данном случае было время с момента пробуждения и до первой выпитой чашки кофе.
– Чего, на какой еще рынок? Вера Иванна, у нас выходной, мы хотим выспаться и отдохнуть, вообще не собирались сегодня никуда идти и, тем более, ехать.
– Да как это не собирались, в холодильнике шаром покати! Не из чего даже обед приготовить, ни костей на бульон, ни овощей на винегрет…
– Мамуль, мы по выходным не готовим с Олей…У нас традиция, воскресенье – день для себя, поэтому мы поспим подольше, а потом закажем еды и посмотрим что-нибудь все вместе, хорошо?
– Да тьфу на такие традиции, гастрит только заработаете себе, да и все! Одевайтесь, говорю, садитесь к столу и поедем на рынок. Надо успеть купить свежего творога и молока домашних.
С этими словами свекровь вышла, оставив дверь спальни открытой нараспашку – видимо, чтобы следить, вылезли ли Витя с Олей из постели.
– Твоя мама что, совсем не понимает личных границ?! – громким угрожающе-свистящим шепотом затараторила Оля. – Какой еще, к черту, рынок? Мы никогда там не закупались и не будем! Толкаться с бабками рядом с воняющими на весь рынок прилавками, чтобы купить кусок мяса, на котором посидели все мухи района!…
– Оль, да ты чего, все на рынке покупают продукты, они там домашние, деревенские – без химии всякой. Тут мама права, в супермаркетах-то непонятно что и непонятно откуда привезенное продают.
Оля гневно прищурилась:
– А ты давно таким рассудительным и консервативным стал? Столько времени с тобой живу, а про деревенские яйца с рынка первый раз слышу. Или тебе что мамочка скажет, то и за истину в последней инстанции принимаешь?
– Дорогая, перестань, пожалуйста. Я просто допускаю, что может быть и другая точка зрения, не похожая на твою или мою. Давай просто попробуем прислушаться и хоть раз подумать о ком-то другом, а не о собственном комфорте.
С одной стороны, слова мужа казались Оле логичными и справедливыми. С другой же стороны, она всю сознательную жизнь мечтала наконец подумать о собственном комфорте. По мнению ее семьи, она должна была заботиться обо всех и не требовать особого отношения к себе. И теперь Ольга считала, что имеет право на здоровый эгоизм.
Недовольно вздохнув, Оля загрузила последнюю сумку продуктов в багажник:
– Ну вот, говорила же, не надо было здесь так долго топтаться – теперь в пробку встрянем на час, не меньше!
– Олечка, я же вас будила утром, подгоняла! До обеда бы успели вернуться. А ты пока встала, помылась, наштукатурилась – вот мы и выехали к вечеру ближе. Теперь приготовить-то ничего не успею…
– Да мы бы быстро все купили и давно были бы дома, если бы вы, Вер Иванна, не торговались с каждым продавцом за три копейки! Ну зачем вам вообще нужен был этот крымский лук, который у нас никто не ест! Полчаса выясняли, сладкий он или нет, когда был выращен, в каком регионе Крыма – так не купили же! Надо было заказать доставку из фермерского магазина, да и все.
– Мало ли что там в ваших доставках привезут, а тут каждое яблочко сама посмотришь, сама выберешь!
У Виктора не было сил участвовать в диалоге мамы и жены, даже чтобы взять удар на себя и не допустить развития конфликта. На рынке он еле сдерживался, чтобы не осадить маму, задающую кучу вопросов, без которых явно можно было обойтись. Ольга непременно закатывала глаза и вздыхала, всем своим видом показывая, как сильно ей не хочется здесь находиться.
В этот момент Ольга все больше и больше расходилась, выдавая одну тираду за другой:
– Просто объясните мне, зачем в двадцать первом веке какие-то вонючие рынки с полной антисанитарией, когда супермаркеты и доставки продуктов и готовой еды прекрасно справляются со своей функцией!? – негативные эмоции Оли мог понять только человек, который, как и она, все детство мотался по базарам с родителями, выбирая самое дешевое. Теперь она хотела брать не то, что может себе позволить, а то, что захочет, и желательно с доставкой до двери.
– А все потому, Олечка, что вы просто ленивое зажравшееся поколение, которое палец о палец не ударит, если за это можно кому-нибудь заплатить.
Последняя фраза свекрови настолько выбила Ольгу из колеи, что слезы брызнули из глаз непроизвольно. От своих родителей она тоже неоднократно слышала похожие вещи о собственной лени и эгоизме – особенно, когда не привозила кучу дорогостоящих покупок по первому же запросу матери. Но слышать это еще и от свекрови…Для Оли это уже слишком.
Оставшиеся полчаса дороги до дома в машине стояла гробовая тишина. Витя знал, какие причины кроются в нежелании Оли поддерживать отношения с семьей, поэтому теперь боялся ее реакции и того разговора, который непременно ждет его дома за закрытой дверью спальни.
К удивлению Виктора, по приезде домой он не услышал от жены ни одной претензии или комментария. Хотя мама продолжала беззаботно болтать, разбирая покупки и не забывая причитать о том, что она обязательно успела бы приготовить ужин, не будь Оля такой копушей.
– Мам, почему ты так с ней разговариваешь? – начал Виктор, когда жена ушла в душ. – Она ради тебя идет на уступки, мы весь выходной потратили на этот дурацкий рынок, а ты так и продолжаешь ее в чем-то упрекать!
– А нечего потому что перечить старшим! Кто вас, дураков молодых, уму-разуму научит, как не я? Такие нежные, ой, я прям не могу! Ни слова, ни полслова не скажешь – сразу слезы, обиды…Аж голова разболелась, давление наверняка подскочило из-за ваших нападок. Пойду прилягу.
Материны слезы Витя переносить не мог, ровно как и жалобы на здоровье. Вот и на этот раз он сразу почувствовал сильнейший укол вины за то, что доводит мать своими разговорами и просьбами вести себя иначе, а не так, как она привыкла.
Верным решением в эту секунду Виктору казался серьезный разговор с женой – ведь, в конце концов, это она довела Веру Ивановну до головной боли своими истериками и вечным недовольством. А Оля могла бы и поуважительнее относиться к его матери, а не придираться к каждому ее слову или действию!
Пока Виктор обдумывал предстоящий разговор с женой, она, с полотенцем на голове, появилась в спальне. Виктора пронзила мысль: «Господи, опять это вечно всем недовольное выражение лица, сколько можно!»
– И на кого ты снова дуешься? – может быть, чуть грубовато спросил Витя, хотя ему сказанное грубостью совершенно не казалось. Накрутив себя собственными мыслями, он был готов сражаться с каждым, но заставить уважать Веру Ивановну.
– Да ты на себя посмотри, заступничек, маменькин сынок! Бегаешь за ней, каждый каприз выполняешь, любые наши планы автоматически под нее подстраиваются. Только и слышу «Войди в положение, она хочет как лучше, не будь категоричной, сделай как мама хочет»… – У Оли даже дыхание сбилось от возмущения. – А меня кто услышал? Кто попытался войти в положение, понять?
– Да я всегда тебя слушаю и всегда советуюсь, но в данном вопросе ты не права. Нельзя так неуважительно относиться к моей матери, она этого не заслужила! Если твои родители как-то не так тебя воспитывали, то это они виноваты, а моя мама не при чем. С ней уж будь добра разговаривай вежливо.
– Ага, а я, значит, заслужила такое отношение. Ты даже не поинтересовался моим мнением о том, что Вера Иванна будет с нами жить. Ты просто привез ее, поселил здесь и разрешил наводить свои порядки, вмешиваться в наши традиции и привычки. Меня это не устраивает, и терпеть я не буду. Хватит.
Виктор привык к тому, что Оля эмоциональна и категорична, но при этом отходчива. Поэтому он не особо переживал за их перепалку. Завтра, крайний срок – послезавтра, она успокоится и забудет свои надуманные и ничем не обоснованные, по мнению Вити, обиды.
На следующее утро Виктор проснулся в пустой кровати и обнаружил, что жена встала раньше него. «Вот, мамино воспитание пошло на пользу. Раньше ее приходилось как минимум полчаса тормошить, уговаривая встать.» – беспечно думал Виктор, влезая в домашние штаны.
Но ни в ванной, ни на кухне Оли тоже не было. Более того, не чувствовалось и запаха свежесваренного кофе, без которого жена не представляла жизни. Не попив кофе, Оля не могла говорить ни с кем без грубостей и закатывания глаз.
Зато на кухне пахло яичницей с сыром – мама всегда вставала раньше, чтобы Витя и Оля позавтракали перед работой. Поспешно закидывая в себя завтрак и прихлебывая сладкий чай, Виктор как бы невзначай сказал матери:
– Оле-то на пользу пошел твой пример – видишь, сегодня раньше меня встала и уже даже на работу ушла.
– Не знаю, сынок, я и не слышала. Вон, кстати, бумажка какая-то под тарелкой лежит – наверное, любовную записку тебе оставила. – В своей привычной манере ехидно сказала Вера Ивановна. В глубине души она не понимала, что ее сын нашел в этой женщине – черствой и какой-то бездушной, эгоистичной.
Почуяв неладное, Виктор развернул записку и пробежал взглядом по написанному от руки тексту: «Либо твоя мать съезжает, либо я подаю на развод – выбирай, родной». Больше в записке не было ничего, даже подписи или сердечка, которые Оля всегда рисовала на запотевшем зеркале, окне машины или в списке покупок.
– Что это значит? – рассуждал Виктор вслух. Мама уже вышла из кухни, поэтому не могла видеть поменявшееся выражение лица сына и слышать полный отчаяния и непонимания вопрос.
Виктор тут же набрал номер жены – «абонент недоступен или находится вне зоны действия сети» – произнес безэмоциональный голос на том конце провода.
По дороге на работу Виктор написал жене немереное количество смс, в которых извинялся, просил так больше не шутить, предлагал встретиться в обеденный перерыв и поговорить, обещал сделать все так, как захочет Оля. Но она то ли не видела, то ли не хотела видеть его сообщения – ответа он так и не получил.
С работы Виктор ехал так быстро, как никогда – наконец он увидит жену и они смогут поговорить. Остановился буквально на десять минут, чтобы купить цветы – Олины любимые белые лилии – и бутылку хорошего вина.
– Дорогая?… – последние лестничные пролеты до двери своей квартиры он преодолел, практически не касаясь ступеней.
– Сыночек, привет! А Оля еще не пришла. – выглянула из кухни мать. Оттуда же донесся аромат горячего ужина, так что желудок Вити болезненно сжался – он даже не заметил, что не проглотил за весь рабочий день ни крошки.
– Как не пришла?! Она заканчивает в пять, уже должна быть дома.
– Этого уж я не знаю, мало ли где она гуляет. Никакого воспитания – знает же, что мы будем ее ждать, волноваться. Хоть бы предупредила! Мой руки и садись за стол, семеро одного не ждут. Потом сама себе подогреет.
Но как Виктор мог спокойно ужинать, когда Оли не было дома, и он даже не знал, где она? Да еще и эта утренняя записка… «Неужели она и вправду решила со мной развестись? Да нет, не может быть, просто вспылила и осталась у какой-нибудь подружки…» – Мысли в голове Виктора проносились так быстро, что он не успевал их анализировать.
«Да и подруг-то у нее никаких нет. Что же делать?» – Виктор продолжал лихорадочно соображать, набирая номер полиции.
Неудивительно, но узнав обстоятельства исчезновения супруги, полицейские даже не подумали что-либо предпринимать. Заявление, мол, можете принести через три дня. С какой-то неприятной насмешкой в голосе оператор сказал: «Она же вам в записке все ясно написала – разводиться хочет. А вы говорите пропала».
Виктор не мог усидеть на месте, все ходил от одной стене к другой. Вера Ивановна сидела в кресле, наблюдая за терзаниями сына – встревоженная его состоянием, но совсем не расстроенная и даже не удивленная.
– Ма, а ты вчера не разговаривала с ней больше? Ну, после той ссоры в машине.
– Да толку-то с ней разговаривать, жена твоя никого кроме себя не слышит. Чаю вчера попили, пока ты в душе был, да и все.
– И ты мне только сейчас об этом говоришь?! Рассказывай, о чем вы говорили? Она сказала, что куда-то собирается?
– Да нагрубила твоя Олька мне как обычно! И кружку я ее любимую разбила, и придираюсь вечно, и цветы ее вонючие, видите ли, выкинула. А у меня от них голова болит, между прочим! Я пожилой человек, можно же иметь уважение!
– Значит, ты ей что-то сказала первая! Она бы не стала грубить на ровном месте, я знаю свою жену.
– Сказала, сынок, а как же, сказала. Сказала, что не пара она тебе. Грубая, холодная, никогда не улыбнется, помощи не предложит, шоколадку не подарит. О тебе вон совсем не заботится. Была бы нормальная жена, давно бы уже работу сменила, чтобы времени на домашние дела хватало. Убралась бы как следует, пирогов напекла. Да и ребеночка уже родили бы!
– А ты почему думаешь, что нам это все нужно? Мы живем так, как нам обоим комфортно, мы вместе об этом договорились. Мне не нужна жена-уборщица и кухарка. И инкубатор для детей не нужен. Я ее как человека люблю, а ты все испортила! Ну зачем, зачем ты так поступаешь!?
Виктор не мог поверить, что его мать способна быть такой жестокой по отношению к Оле. И самое главное, теперь он не знал, как поступить. Ольга написала, что разведется, если мать Вера Ивановна останется в их квартире. То есть, если мама не будет жить с ними, Оля вернется домой. Но как Виктор мог прогнать родную мать, которую сам пригласил жить вместе с ними в городе?
На следующее утро перед работой Оля сама пришла домой. Но радоваться было рано – она пришла за вещами, о чем и сказала Виктору, смерив холодным взглядом. На любую попытку заговорить она отвечала молчанием, даже не удосуживаясь посмотреть на мужа.
Вера Ивановна стояла в дверях, скрестив руки на груди и будто насмехаясь над сыном, который пытался уговорить жену не уходить, дать ему еще один шанс.
– Пусть она идет, Витя, не хватало еще унижаться! Столько девушек хороших – хозяйственных, нежных, улыбчивых, скромных…Одна Любкина дочка чего стоит: и фигуристая, и по дому все сама делает, и одевается поприличнее. Иди-иди, дочка, не пара тебе мой сын, не держи его возле себя.
– Вас забыла спросить! – огрызнулась Оля. Она и так еле сдерживала слезы, но промолчать уже просто не смогла.
– Мам, помолчи, а! Что ты говоришь-то такое! Выйди и оставь нас наедине, нам поговорить надо.
– Разговаривать нам с тобой не о чем. Самое необходимое я собрала, за остальным пришлю курьера. Все, я пошла, закрой за мной дверь.
Вера Ивановна провожала взглядом невестку и спешившего за ней сына, надеясь, что Витя скоро отойдет и найдет хорошую женщину.
Виктор тем временем выбежал за Олей в подъезд.
– Погоди, ну не хочешь в квартире говорить, давай хотя бы здесь. Или давай я тебя отвезу, по пути поговорим. Нельзя же так ни с того ни с сего все бросать и разводиться!
– Ни с того ни с сего? – ухмыльнулась Ольга. – Да твоя мать за считаные дни столько крови у меня выпила, сколько за всю жизнь родная семья не смогла. Как раз я только-только детские травмы с психологом проработала – а после твоей мамы все по новой можно начинать.
Оля до сих пор была уверена, что обсуждать им с Виктором больше нечего, но все-таки остановилась на лестничной клетке и опустила сумку на пол. Уходить навсегда было не так просто, как она думала.
– Ладно, я признаю, мама иногда ведет себя просто невыносимо. Но она пожилой человек, ее уже не исправить. Не бросать же ее одну в деревне, где ни поликлиник, ни магазинов нет, в то время как мы тут живем свою жизнь и ни о чем не заботимся!
– Хорошо, допустим. А я почему должна терпеть эти унижения? Своей семье я никогда не позволяла со мной так разговаривать, так почему чужая тетка имеет право смешивать меня с грязью?
– Дорогая, любимая, я все решу, только не подавай на развод! Обещаю, я поговорю с мамой, она больше и слова плохого в твою сторону не скажет!
– Ну уж нет. Из какой-то больной одержимой любви к тебе она, может, и потерпит недельку-другую. А что потом? Снова начнет на меня наезжать? Или что еще хуже, будет выговаривать мне всякие гадости в твое отсутствие, чтобы потом прикинуться жертвой и рассказывать, что все мои слова – мерзкая клевета. Нет, я ухожу, а вы делайте, что хотите.
– Олечка, ну что мне сделать, чтобы ты мне поверила? – Виктор был готов стоять на коленях на пыльном полу в полутемном подъезде, лишь бы не отпускать жену.
– Я все уже сказала. Выбирай – я или она. Либо она съезжает, и я возвращаюсь, либо остается она – но меня увидишь только в ЗАГСе по случаю развода. А разведут нас быстро, не переживай: детей нет, за квартиру вернешь мне половину вложенных денег, и я претендовать на нее не буду. Живи вдвоем со своей мамочкой.
Тряхнув копной волос, Ольга развернулась, подхватила с пола сумку с наспех собранными вещами и вышла из подъезда. Виктор стоял, будто оглушенный, впервые в жизни совершенно не представляя как поступить.
Разговор с матерью не задался с самого начала – Виктор понял это по скептическому выражению ее лица.
– Ну чего, сбежала твоя благоверная? Так бежал, так хотел поговорить – а толку, через пять минут вернулся. Ни о чем не договорились поди? С такими не договоришься, это уж сразу понятно было.
– Да как ты смеешь! Почему ты вообще решила, что имеешь право лезть в мою личную жизнь, давать советы, оскорблять мою жену и выгонять ее из нашей квартиры?! Ты вообще понимаешь, что она из-за тебя ушла?
– Да, конечно, вини во всем бедную пожилую мать! Я же для тебя все делала, ни в чем не отказывала – и вот чем ты мне решил отплатить! Привел в дом невоспитанную женщину, которая не имеет представления о том, как следует относиться к старшему поколению, а я виновата!
– Да, мама, виновата. Я не отрицаю, что ты очень много для меня делала, всему, что у меня есть, я обязан тебе. Но сейчас я уже взрослый человек и могу сам строить свою жизнь, принимать решения и совершать ошибки. Я очень люблю свою жену, и если наши отношения еще можно спасти – сделаю все для этого.
– Правильно, выгоняй мать на улицу! Уеду лучше обратно в деревню, пусть все соседи шушукаются, что Вера Иванна своему сыну не нужна оказалась – приличия ради привез в город на экскурсию, а потом отправил обратно, как только надоела.
– Не нужно говорить таких слов, ты ведь знаешь, что это не так. А мне больно слышать подобное от родной матери. В деревню ехать не нужно, я сниму тебе квартиру рядом с нами, чтобы ты всегда была рядом. Будем ходить друг к другу в гости, но совместное проживание на этом закончено. Пойду думать, как возвращать Олю.
Виктор был очень расстроен случившимся, он действительно не ожидал, что его мама и супруга могли настолько не поладить. Да и конфликтной он мать никогда не считал. «Что на нее нашло, не понимаю…» – раз за разом Виктор задавал себе этот вопрос.
Уже на следующий день он начал искать еще одну квартиру поблизости, чтобы снять ее для мамы. Сделать это оказалось не так просто – во-первых, это обязательно должен был быть первый этаж с окнами во двор, ремонтом и всей необходимой мебелью. К тому же Виктор боялся обидеть маму таким ускоренным поиском квартиры для нее.
Но в то же время Виктор твердо решил больше не подвергать угрозе свою семейную жизнь – перед ним как никогда ярко маячила перспектива потерять жену навсегда. А все из-за его эгоизма, нежелания посоветоваться с женой и попытаться понять ее чувства.
Через неделю Виктор с чувством удовлетворения получил ключи от квартиры. Вариант был почти идеальный – соседний дом с тихим облагороженным двором, множеством зелени и уютной хлебной лавкой в двух шагах от подъезда.
Мужчина был уверен, что маме понравится, а они с Олей наконец смогут поговорить и помириться.
– Мам, собирайся, поедем смотреть квартиру, которую я для тебя снял.
– Конечно, сынок, поедем. Раз уж я здесь совсем не ко двору пришлась, сделаем как ты хочешь.
– Ну что ты, я тебе очень рад, ты ведь знаешь. И мне намного спокойнее знать, что я в любой момент могу тебя навестить, привезти продуктов, проводить в больницу. Но у нас с Олей своя семья, и нам нужно жить отдельно. Буду очень рад, если ты поймешь.
С Олей Виктор не разговаривал ни разу с их последней ссоры. Она не брала трубку и отказывалась встретиться. Он даже ждал ее после работы возле офиса, но она задала один-единственный вопрос: решил ли он что-то с проживанием. Виктор не хотел говорить о своих планах раньше времени, но пригласил Олю в ресторан в воскресенье.
Мужчина надеялся, что успеет до воскресенья помочь маме с переездом, чтобы при встрече Оля увидела его старания вернуть ее. И у него получилось – маме понравилась новая квартира, хоть она все еще обиженно поджимала губы и периодически причитала о том, что никому не нужна и хочет вернуться в деревню.
Виктор понимал, что одним переездом мамы вопрос не решится окончательно – им ведь в любом случае придется общаться и видеться довольно часто. Поэтому он решил побеседовать с мамой на тему их взаимоотношений с Олей.
– Мамочка, я тебя очень ценю и очень благодарен тебе за все, что ты для меня сделала. Но пожалуйста, прими тот факт, что я уже не тот маленький мальчик, которому не хватило денег на мороженое. Тебе не нужно переживать за меня и пытаться контролировать. Все, что я делаю, это мой опыт. Позволь мне прожить его самому.
– Хорошо, сынок, хорошо. Ничего плохого-то я не хотела, видит бог. Всю жизнь только тебя ради жила, руки не опускала, самому лучшего для тебя хотела. А потом увидела, что ты такой взрослый, такой самостоятельный – и так тоскливо мне стало. Все боялась, что жена тебя против меня настроит. Прости меня, родной. И перед Олей извинюсь обязательно.
– Ладно, чего теперь говорить, я обид не держу. Главное, чтобы все еще можно было исправить. Вечером идем с Олей в ресторан, поговорим обо всем и, надеюсь, сможем забыть случившееся.
– Ну привет. – Ольга изо всех сил пыталась держаться холодно и не выдавать искренних эмоций, хотя она была очень рада видеть мужа. В глубине души она надеялась, что он пришел на их встречу с хорошими новостями.
– Привет, родная! Прекрасно выглядишь. – Виктор протянул букет и аккуратно поцеловал жену в щеку, боясь, что она отвернется. Но Ольга подставила щеку и даже неловко улыбнулась одними уголками губ.
Вечер прошел на удивление позитивно – будто между супругами не было никаких ссор. Виктор рассказал, что мама будет жить рядом, но отдельно. Ольга согласилась, что это неплохой компромисс.
– Знаешь, Вера Ивановна – хорошая женщина, я чувствую. Заботливая, все сделает для своей семьи, не то что моя родня. Просто ей долгое время было одиноко, а сейчас она только учится воспринимать тебя как взрослого человека с собственными взвешенными решениями.
– Какая же ты у меня мудрая! – восхитился Виктор, в очередной раз убедившись, что сделал правильный выбор. – Мне очень повезло с тобой.
– А мне с тобой. – Улыбнулась Ольга.