Таня сидела на балконе и смотрела во двор. Летний вечер окутывал город теплом, но женщине было зябко. В руках дрожала чашка с остывшим кофе. Артём снова задерживался на работе — третий раз за неделю.
Квартира за спиной молчала. Двухкомнатная, доставшаяся от бабушки пять лет назад, когда Таня только вышла замуж. Бабушка тогда погладила внучку по голове и сказала: пусть у тебя всегда будет свой угол, деточка. Оказалось — вовремя.
Входная дверь щёлкнула замком. Таня не обернулась.
— Ты чего не спишь? — Артём прошёл на балкон, поцеловал жену в макушку. От мужа пахло чужими духами. Сладковатыми, приторными.
— Жарко в квартире, — соврала Таня.
— Кондиционер включи.
Артём ушёл в душ. Телефон, как всегда, забрал с собой. Раньше оставлял где попало — на тумбочке, на кухонном столе, в кармане джинсов. Последние три месяца носил при себе постоянно, даже когда брился.
Таня встала и прошла в спальню. На кровати лежала рубашка мужа — белая, в мелкую полоску. На воротнике еле заметный след помады. Не её оттенок.
Женщина села на край кровати. Тридцать два года, четыре года в браке, детей нет. Артём говорил — успеем ещё, надо сначала на ноги крепко встать. Хотя какое там вставание — жили в её квартире, машину купили на деньги от продажи бабушкиной дачи.
Три дня назад случилось то, чего Таня одновременно боялась и ждала. Артём оставил ноутбук включённым, ушёл в магазин. На экране высветилось уведомление из мессенджера. Таня не хотела читать. Правда не хотела. Но имя отправителя зацепило взгляд — Вероника.
Переписка открылась одним кликом. Ласковые сообщения, смайлики-сердечки, намёки на встречи. И фотография — молодая женщина с длинными рыжими волосами. Красивая.
Таня тогда аккуратно закрыла ноутбук и пошла готовить ужин. Руки не дрожали. Внутри словно всё заледенело.
На следующий день позвонила Ирина — общая знакомая, работала с Артёмом в соседнем отделе.
— Тань, мне неловко говорить, но… Я видела твоего с какой-то рыжей. В кафе на Садовой сидели, за ручки держались.
— Спасибо, что сказала, — ровным голосом ответила Таня.
— Ты… знала?
— Догадывалась.
Ирина ещё что-то говорила, сочувствовала, возмущалась. Таня слушала вполуха. В голове крутилась одна мысль — что теперь делать? Устраивать скандал? Требовать объяснений? Собирать вещи?
Решила подождать. Обдумать всё спокойно, без эмоций.
Артём вышел из душа, прошёл на кухню. Таня слышала, как муж открывает холодильник, звякает посудой. Обычные звуки обычного вечера. Только вот жизнь уже не была обычной.
Утром Таня проснулась от звонка в дверь. Артём уже ушёл на работу. На пороге стояла Галина Сергеевна — свекровь собственной персоной. В руках пакет с продуктами.
— Привет, Танюша. Решила навестить, давно не виделись.
Странно. За четыре года свекровь приходила от силы раз пять, и то по праздникам. Отношения у них сложились прохладные — не ссорились, но и не сближались. Галина Сергеевна считала, что сын мог найти жену побогаче, хотя вслух этого не говорила.
— Проходите, — Таня отступила в сторону.
Свекровь прошла на кухню, принялась выкладывать продукты. Молоко, творог, яйца. Словно к больному пришла.
— Чай будете?
— Давай лучше кофе, — Галина Сергеевна села за стол. — И поговорить надо.
Таня включила кофеварку. Спиной чувствовала взгляд свекрови — тяжёлый, оценивающий.
— Знаешь, зачем я пришла? — начала Галина Сергеевна без предисловий.
— Догадываюсь.
— Вот и хорошо. Значит, не надо ходить вокруг да около. Артём мне всё рассказал.
Таня обернулась. Свекровь сидела прямо, руки сложены на столе. Лицо непроницаемое.
— И что именно рассказал?
— Что у него… появилась другая женщина. Временное помутнение. У мужчин такое бывает.
Кофеварка зашипела. Таня налила кофе в две чашки, поставила на стол. Села напротив свекрови.
— И?
— И ничего. Мужчина оступился, с кем не бывает. Ты умная женщина, должна понимать — такое случается. Не ты первая, не ты последняя.
Таня отпила кофе. Горячий, обжигающий.
— Галина Сергеевна, вы специально приехали, чтобы сказать мне это?
— Приехала, чтобы поговорить по-женски. Артём — хороший сын, хороший муж. Да, сейчас голову потерял, но это пройдёт. Та девица — пустышка, охотница за чужими мужьями. Через месяц-другой Артём одумается, вернётся. А ты что? Разведёшься, останешься одна?
— У меня есть квартира, работа.
— Квартира и работа мужа не заменят. Тебе уже за тридцать, детей нет. Кому ты нужна будешь?
Таня поставила чашку на блюдце. Звук получился резкий, звонкий.
— То есть вы предлагаете мне смириться?
— Я предлагаю тебе подумать о будущем. Да, Артём ошибся. Но ради семьи надо уметь прощать. Забыть и жить дальше.
— Забыть? — Таня смотрела на свекровь в упор. — Просто взять и забыть, что мой муж встречается с другой женщиной?
— А что такого? Подумаешь, сходил налево пару раз. Не пьёт, не бьёт, деньги домой носит. О чём ещё мечтать? Знаешь, сколько женщин терпят похуже вещи?
Галина Сергеевна говорила спокойно, размеренно. Словно обсуждала рецепт варенья, а не измену сына.
— Мой покойный муж, отец Артёма, тоже пару раз загулял. И что? Я скандалы устраивала? Нет. Переждала, и всё наладилось. Тридцать пять лет прожили, вырастили сына. А если бы я тогда гордость свою показала — что бы было?
— Может, были бы счастливы с другим человеком.
Свекровь усмехнулась.
— Наивная ты, Таня. Счастье — это сказки для дурочек. Есть семья, обязательства, репутация. Ты сейчас закатишь истерику, разведёшься — и что получишь? Статус разведёнки, одинокие вечера, жалость подруг. А Артём? Найдёт себе молоденькую, заведёт детей.
Таня встала, подошла к окну. Во дворе дети играли в песочнице. Молодая мама сидела на лавочке, читала книгу.
— Галина Сергеевна, а вы не думали, что я достойна большего, чем муж-изменник?
— Достойна, не достойна… Жизнь — не магазин, где можно выбирать. Артём — твой муж. За него надо бороться, а не сопли распускать.
— Бороться? С любовницей?
— Если надо — и с ней. Умная жена всегда найдёт способ вернуть мужа. Похудей, причёску смени, белье красивое купи. Мужчин надо удерживать.
Таня обернулась. Свекровь допивала кофе, довольная своей речью.
— Знаете что, Галина Сергеевна… Ради семьи забыть, что муж изменил? — Таня покачала головой. — Нет. Ради себя я лучше забуду, что вы мне родственники.
Свекровь поперхнулась остатками кофе. Лицо покраснело от возмущения.
— Что ты себе позволяешь?
— Только то, что должна была сделать давно. Галина Сергеевна, послушайте внимательно, потому что повторять не буду. Эта квартира — моя. Досталась от бабушки, записана на меня. И жить в ней будут только те, кому я доверяю.
Таня говорила спокойно, без надрыва. Внутри разливалась странная лёгкость — словно сбросила тяжёлый рюкзак после долгого подъёма в гору.
— Ты с ума сошла! — свекровь вскочила со стула. — Это временное помутнение! Все мужчины так делают, все женщины терпят!
— Не все. Я не буду.
— Да кто ты такая? Тридцать два года, бездетная, обычная продавщица в магазине косметики! Думаешь, найдёшь лучше?
Таня подошла к двери, распахнула её.
— Разговор окончен. Всего доброго, Галина Сергеевна.
— Я сейчас Артёму позвоню! — свекровь схватила телефон. — Пусть приедет, вправит тебе мозги!
— Звоните. А я пока его вещи соберу.
Таня прошла в кладовку, достала большой чемодан — тот самый, с которым Артём когда-то переехал к ней. Пыльный, с оторванным колёсиком. Притащила в спальню, раскрыла на кровати.
Из коридора доносился возмущённый голос свекрови. Галина Сергеевна громко жаловалась сыну, что невестка обнаглела, хамит, выгоняет из дома. Таня не слушала. Методично складывала рубашки, брюки, носки. Из ванной забрала бритву, одеколон, зубную щётку. С письменного стола — ноутбук, зарядки, папку с документами.
Артём примчался через сорок минут. Влетел в квартиру, даже не разуваясь.
— Таня, что за цирк?
— Никакого цирка. Собираю твои вещи.
Муж остановился в дверях спальни. За спиной маячила Галина Сергеевна — подбадривала сына кивками.
— Послушай, давай поговорим спокойно. Мама сказала, ты всё знаешь. Да, я облажался. Но это ничего не значит!
— Для тебя — ничего. Для меня — всё.
Таня закрыла чемодан, застегнула молнию. Потащила к выходу. Тяжёлый, пришлось волочить по полу.
— Ты что, серьёзно? Из-за какой-то дурацкой интрижки рушить семью?
— Семью разрушил ты. Я просто констатирую факт.
Артём попытался преградить дорогу, но Таня обошла мужа. Выволокла чемодан в коридор, поставила у двери.
— Таня, не глупи! Куда я пойду? У меня даже съёмной квартиры нет!
— У твоей Вероники есть. Или к маме поезжай. Галина Сергеевна, небось, с радостью примет.
Свекровь фыркнула:
— Конечно, приму! Не ты первая мужа выгоняешь, потом на коленях обратно просить будешь!
Таня подошла к вешалке, сняла связку ключей — ту, что всегда висела на крючке. Ключи от квартиры, от подъезда, от почтового ящика. Протянула Артёму.
— Забирай. И чтобы я вас больше здесь не видела. Ни тебя, ни твою мать.
— Ты не имеешь права! — взвизгнула Галина Сергеевна. — Артём здесь прописан!
— Временная регистрация. Закончилась месяц назад, продлевать не буду.
Таня говорила ровно, без эмоций. Внутри всё окаменело — ни злости, ни обиды, ни жалости. Пустота.
Артём взял ключи, повертел в руках.
— Ты пожалеешь. Вернёшься, будешь умолять простить.
— Код домофона — 1507. Запомните, потому что завтра его поменяю.
— Да ты совсем охренела! — Артём швырнул ключи на пол. — Думаешь, я буду унижаться?
— Не думаю. Забирай чемодан и уходи.
Галина Сергеевна подобрала ключи, сунула в сумочку.
— Пойдём, сынок. Пусть посидит одна, подумает. Через неделю сама прибежит, прощения просить будет.
Артём схватил чемодан, выволок на лестничную площадку. Обернулся:
— Запомни этот день, Таня. Ты сама всё разрушила.
Дверь захлопнулась. Таня повернула замок, задвинула щеколду. Прислонилась спиной к двери, закрыла глаза. Тишина. Благословенная тишина.
На следующее утро Таня вызвала мастера. К обеду установили новую металлическую дверь — с тремя замками, глазком, цепочкой. Код домофона сменили на другой — теперь знала только Таня.
Через три дня Артём пытался прийти. Звонил в домофон, требовал впустить.
— Таня, открой! Мне вещи нужны!
— Всё забрал.
— Там мои книги остались!
— Нет там твоих книг. И не звони больше.
Таня отключила домофон. Из окна видела, как муж топчется у подъезда, достаёт телефон. Через минуту загудел мобильный. Таня сбросила вызов, добавила номер в чёрный список. Следом — номер свекрови.
Прошла неделя. Потом вторая. Артём пытался достучаться через общих знакомых. Ирина звонила, уговаривала:
— Тань, может, поговоришь с ним? Мужик же страдает.
— Пусть страдает с Вероникой. Мне всё равно.
— Они расстались. Артём говорит, понял, что только тебя любит.
— Поздно понял.
Галина Сергеевна приезжала дважды. Стояла под окнами, кричала:
— Таня! Не позорься! Соседи смотрят!
Таня включала музыку погромче. Свекровь уезжала ни с чем.
Через месяц пришло письмо от Артёма. Длинное, на трёх листах. Каялся, просил прощения, обещал измениться. Таня прочитала первые строчки и выбросила в мусор.
Лето заканчивалось. Таня сидела на балконе, пила кофе — горячий, крепкий, без сахара. Во дворе те же дети играли в песочнице. Та же молодая мама читала на лавочке.
Зазвонил телефон. Незнакомый номер.
— Алло?
— Татьяна? Это Вероника. Можно поговорить?
Таня хотела бросить трубку, но любопытство взяло верх.
— Говорите.
— Я хотела извиниться. Знаю, это глупо, но… Артём говорил, что вы разводитесь. Что давно не живёте вместе. Я не знала, что он врёт.
— Теперь знаете.
— Да. И ещё… Будьте осторожны. Артём не отступится. Его мать подговаривает найти юриста, отсудить часть квартиры. Говорит, раз жили вместе четыре года, имеет право на долю.
— Спасибо за предупреждение. Но квартира оформлена на меня до брака. И брачного договора не было.
— Я просто… хотела предупредить. Извините ещё раз.
Вероника отключилась. Таня отложила телефон, задумалась. Надо к юристу сходить, на всякий случай. И документы на квартиру в сейф положить.
Вечером раздался стук в дверь. Таня посмотрела в глазок — никого. Открыла дверь на цепочке. На коврике стояла коробка. Внутри — золотое кольцо с бриллиантом. То самое, что Артём подарил на годовщину свадьбы. И записка: «Ты всегда будешь моей. А.»
Таня взяла коробку, прошла на кухню. Выбросила записку в мусорное ведро. Кольцо подержала в руках, повертела. Красивое. Дорогое. Чужое.
Назавтра отнесла в ломбард. На вырученные деньги купила новые занавески в спальню — лёгкие, воздушные, цвета морской волны. И маленький кактус в горшке — поставила на подоконник.
Осенью Таня получила официальное письмо — повестка в суд. Артём подал на раздел имущества. Требовал половину квартиры или денежную компенсацию.
Юрист, седовласый Михаил Петрович, изучил документы, покачал головой:
— Не волнуйтесь, Татьяна. Квартира — ваша добрачная собственность. Максимум, что может отсудить — компенсацию за улучшения, если докажет, что вкладывался в ремонт.
— Ремонт делала я. За свой счёт. Есть все чеки.
— Отлично. Тогда вообще не о чем беспокоиться.
Суд длился три месяца. Артём приходил с адвокатом, Галина Сергеевна сидела в зале, сверлила Таню взглядом. Таня смотрела прямо перед собой, отвечала на вопросы судьи чётко, по существу.
В иске отказали. Артём вышел из зала суда красный от злости. Галина Сергеевна что-то кричала вслед, но Таня не слушала. Села в такси и уехала.
Дома заварила травяной сбор — мята, ромашка, чабрец. Села в кресло у окна, укрылась пледом. На столике — книга, которую давно хотела прочитать. В квартире тихо, спокойно, уютно.
Телефон зазвонил — подруга Лена звала в кино на вечерний сеанс. Таня согласилась. Достала из шкафа новое платье — купила на прошлой неделе, бордовое, красивое. Посмотрела на себя в зеркало. Тридцать два года. Молодая, свободная женщина. С собственной квартирой, работой, планами на будущее.
Жизнь только начиналась.