В уютной кухне, где на подоконнике грелись в лучах осеннего солнца горшки с петрушкой, Людмила Петровна стояла, поджав губы. Её серое пальто, аккуратно повешенное в прихожей, всё ещё источало холодный осенний воздух. Она медленно провела пальцем по кухонной столешнице, будто проверяя чистоту, и поморщилась.
Ольга, молодая женщина с русыми волосами, собранными в небрежный пучок, застыла у плиты. Её пальцы нервно теребили край фартука, а на лице застыла вымученная улыбка. Запах свежесваренного кофе смешивался с ароматом домашней выпечки, принесённой свекровью.
— У вас тут грязь на коврике, — бросила Людмила Петровна, оглядывая прихожую. — У меня дома такого нет.
Ольга стиснула зубы, но промолчала. Её взгляд метнулся к входной двери, словно прикидывая путь к отступлению. В воздухе повисло тяжёлое напряжение, нарушаемое только тиканьем настенных часов.
— Давайте я вам чаю налью, — наконец выдавила Ольга, пытаясь разрядить обстановку.
— Лучше кофе, — отрезала свекровь, усаживаясь за стол. — И достань мои пирожки, может хоть их вкус тебя чему-то научит.
Каждое движение Ольги теперь казалось неуклюжим под пристальным взглядом свекрови. Чашки звякнули громче обычного, ложечка упала на пол, а кофе едва не пролился на скатерть.
— Всё-таки неловкая ты, Оленька, — вздохнула Людмила Петровна. — Вот я в твоём возрасте…
Договорить она не успела – в прихожей послышался звук открывающейся двери. Это вернулся с работы Андрей, и Ольга никогда ещё не была так рада его приходу.
Обеденный стол, накрытый белой скатертью с кружевной каймой, выглядел почти праздничным. Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь тюлевые занавески, играли на фарфоровых тарелках. Ольга расставляла приборы, стараясь не встречаться взглядом со свекровью, которая уже успела переместиться в самое удобное кресло.
Андрей, всё ещё в рабочей рубашке, присел рядом с матерью, рассеянно листая телефон. От его привычной весёлости не осталось и следа – он всегда словно уменьшался в размерах в присутствии матери.
— Сейчас котлеты разогрею, — произнесла Ольга, доставая тарелку из микроволновки.
Людмила Петровна демонстративно принюхалась:
— Оль, котлеты твои какие-то суховатые, — она подцепила вилкой кусочек и критически осмотрела его со всех сторон. — Я всегда добавляю лук и немного молока. И чеснока щепотку.
Ольга медленно выдохнула, собирая остатки терпения:
— У всех свои рецепты, Людмила Петровна.
Она украдкой взглянула на мужа, надеясь на поддержку. Андрей поёрзал на стуле и натянуто улыбнулся:
— Мам, ну тебе всё не так! Котлеты вкусные, ешь уже.
Свекровь поджала губы и покачала головой:
— Конечно, ты всегда её защищаешь. А я просто хочу помочь. Вот помню, когда ты маленький был…
Ольга с грохотом поставила сковороду в раковину. Звук получился таким резким, что все за столом вздрогнули. Повисла неловкая тишина, прерываемая только звяканьем вилок о тарелки.
— Может, чайку? — неуверенно предложил Андрей, пытаясь разрядить обстановку.
— Нет, — отрезала Людмила Петровна, промокнув губы салфеткой. — Мне пора. Завтра зайду, проверю, как вы тут… справляетесь.
Её последние слова повисли в воздухе как угроза. Ольга до боли сжала края раковины, глядя в окно и считая до десяти. День ещё не закончился, а она уже чувствовала себя выжатой как лимон.
Спустя два дня Людмила Петровна появилась на пороге без предупреждения. Ольга как раз затеяла уборку – волосы растрёпаны, на старой футболке пятна от чистящего средства, в руках тряпка. Свекровь окинула её неодобрительным взглядом и, не разуваясь, прошла прямиком на кухню.
Цокот её каблуков по только что вымытому полу отдавался у Ольги в висках. Грязные следы ложились на влажный линолеум, словно насмешка над всеми утренними стараниями.
Людмила Петровна распахнула дверцу холодильника:
— Холодильник забит, а готового обеда нет, — она захлопнула дверцу и присела на корточки, разглядывая пол. — Опять крошки. Ты хоть пылесосишь?
Ольга сжала тряпку в руках. По пальцам потекла мыльная вода, но она этого даже не заметила. В горле встал ком – смесь обиды и ярости.
— А вот у меня всегда обед готов к приходу Андрюши. Я же помню, как он любит…
— Людмила Петровна, — перебила Ольга, чувствуя, как дрожит голос. — Вы же не предупредили о визите. Я убираюсь.
— Вот именно! — свекровь всплеснула руками. — Среди дня убираешься! А муж придёт – что есть будет?
Ольга с грохотом бросила тряпку на стол. Капли воды разлетелись во все стороны.
— Если вам не нравится, могу передать вам метлу и фартук!
Людмила Петровна отшатнулась, словно её ударили. Её лицо побагровело:
— Ольга, не забывайся! — она перешла на шипение. — Это я Андрюшеньку вырастила, а ты ему даже обед нормальный не можешь сделать!
— Вырастили? — Ольга почувствовала, как прорывается всё, что она сдерживала месяцами. — Так может, заберёте его обратно? Будете кормить, убирать, стирать – всё как он любит!
В этот момент входная дверь скрипнула – на пороге стоял Андрей, вернувшийся с работы на обед. Его растерянный взгляд метался между женой и матерью, застывшими друг напротив друга как два хищника перед дракой.
После ухода свекрови в квартире повисла гнетущая тишина. Ольга металась по кухне, с грохотом переставляя посуду и хлопая дверцами шкафчиков. Каждое её движение сочилось яростью. Андрей стоял, прислонившись к дверному косяку, и нервно теребил узел галстука.
— Сколько можно молчать, Андрей?! — Ольга резко развернулась к мужу, сжимая в руках полотенце. — Твоя мать меня унижает, а ты даже рта не откроешь!
Её голос дрожал от едва сдерживаемых слёз. Вечернее солнце било в окно, подсвечивая растрёпанные волосы медным огнём.
— Да она просто пожилая женщина, ей внимание нужно, — Андрей поморщился, избегая смотреть жене в глаза. — Ты же знаешь, она после папиной смерти…
Полотенце полетело в раковину:
— Внимание?! — Ольга подошла вплотную к мужу. — А мне что нужно?! Я не твоя прислуга, Андрей! Не кухарка для твоей мамочки!
— Ну началось… — он устало вздохнул, проводя рукой по лицу.
— Да, началось! — Ольга схватила чашку и с силой поставила её в раковину. — И знаешь что? Я больше не собираюсь это терпеть! Год, целый год я молчала! Улыбалась, когда она проверяла мои шкафы! Извинялась за каждую пылинку!
Андрей попытался обнять жену за плечи:
— Оля, ну успокойся…
— Не трогай меня! — она отшатнулась как от огня. — Думаешь, погладишь по голове, и всё пройдёт? Я устала быть твоей удобной женой, которая всё стерпит!
Её последние слова повисли в воздухе. За окном просигналила машина, где-то хлопнула дверь, но в кухне время словно остановилось. Андрей смотрел на жену так, будто впервые её видел.
— Что ты хочешь, чтобы я сделал? — наконец выдавил он. — Запретить маме приходить?
Ольга горько усмехнулась:
— Чтобы ты наконец стал мужчиной, а не маменькиным сынком! Но знаешь что? Я уже не верю, что это возможно.
Следующий визит Людмилы Петровны случился через три дня. На этот раз она решила устроить «ревизию» гардероба. Ольга как раз разбирала бельё, развешивая его на сушилке в спальне, когда свекровь без стука вошла в комнату.
Солнечный свет, пробивающийся сквозь занавески, освещал разбросанные по кровати вещи. Людмила Петровна поджала губы, оглядывая «беспорядок». Её каблуки глухо стучали по паркету, пока она ходила вокруг кровати, словно инспектор на месте преступления.
— У тебя в шкафу бардак, — она распахнула дверцы шкафа, бесцеремонно перебирая вешалки. — Вот я у себя всё по цветам развешиваю. И по сезонам. И рубашки Андрюши отдельно…
Ольга, держа в руках влажное полотенце, попыталась разрядить обстановку шуткой:
— Тогда приходите и у меня развесьте.
Лицо свекрови приняло торжествующее выражение:
— Если я и приду, то порядок наведу получше, чем у тебя! А то вон, — она вытащила одну из рубашек Андрея, — даже погладить нормально не можешь!
В этот момент что-то внутри Ольги сломалось. Полотенце полетело на пол.
— Всё, хватит! — её голос зазвенел как натянутая струна. — Это мой дом, и я тут хозяйка! Ваши советы оставьте для себя!
Андрей, привлечённый шумом, появился в дверях спальни:
— Что тут происходит?
— Мам, Оля права, — неожиданно твёрдо произнёс он. — Хватит уже.
Людмила Петровна резко развернулась к сыну, её глаза расширились от удивления и гнева:
— Ты тоже против меня?! — она схватилась за сердце. — Она тебя против меня настроила! Мой собственный сын!
— Никто никого не настраивал, — Андрей старался говорить спокойно, хотя его руки заметно дрожали. — Просто каждой семье нужно личное пространство.
— Личное пространство?! — свекровь перешла на крик. — Я для тебя всю жизнь… А теперь какая-то…
— Уходите, — тихо, но твёрдо произнесла Ольга. — Пожалуйста, уходите сейчас же.
Вечер после ухода свекрови тянулся бесконечно. Андрей пытался загладить ситуацию, суетливо заваривая чай и расставляя чашки на журнальном столике. Его движения были неловкими, будто он разучился ориентироваться в собственном доме.
— Оль, ну ты тоже могла бы поспокойнее реагировать… — начал он, присаживаясь на край дивана.
Ольга, до этого момента молча смотревшая в окно, медленно повернулась. В её взгляде читалась такая смесь боли и ярости, что Андрей невольно отодвинулся.
— Что ты сказал?! — её голос был тихим, но каждое слово било как хлыст. — Я терпела её унижения целый год, а ты смеешь обвинять меня?!
— Да нет, я просто хотел сказать, что…
— Всё, не трать слова! — Ольга резко встала, сжимая кулаки. — После всего, что сказала твоя мама, ты будешь спать на кухне!
Она развернулась и быстрым шагом направилась в спальню. Хлопок двери эхом разнёсся по квартире. Андрей остался сидеть на диване, глядя на нетронутые чашки с остывающим чаем.
Ночь выдалась бессонной для обоих. Андрей ворочался на узком кухонном диване, пытаясь устроиться поудобнее. Старые пружины впивались в бок, а ноги не помещались полностью. Из спальни доносился скрип кровати – Ольга тоже не спала.
В предрассветных сумерках Андрей поднялся и начал варить кофе. Аромат свежемолотых зёрен наполнил квартиру. Он достал любимую чашку жены – ту самую, с отколотым краешком, которую она почему-то не выбрасывает.
Осторожно приоткрыв дверь спальни, он увидел Ольгу, свернувшуюся калачиком на своей половине кровати. Она не спала, просто смотрела в окно, где поднимался рассвет.
— Ты была права, — тихо сказал он, ставя чашку на прикроватную тумбочку. — Прости.
— Угу, — отозвалась она, не поворачивая головы.
— Я поговорю с мамой. Она больше не будет так себя вести.
— Надеюсь, — Ольга потянулась к чашке, сделала глоток. — Потому что я больше не буду молчать.
В этот момент зазвонил телефон. На экране высветилось «Мама». Андрей помедлил секунду, глядя на жену, потом решительно взял трубку.
— Андрюша, я завтра приду, — голос Людмилы Петровны звучал непривычно осторожно. — Хочу у вас порядок навести, а то там у вас бельё на сушилке уже неделю висит…
Андрей глубоко вздохнул, чувствуя на себе внимательный взгляд Ольги. Его пальцы крепче сжали телефон:
— Мам, не приходи, — он старался говорить мягко, но твёрдо. — Ольга справляется сама.
В трубке повисла тяжёлая пауза. Было слышно, как на том конце Людмила Петровна часто дышит.
— Ну хорошо, раз вы такие самостоятельные… — её голос дрогнул. — Только не забывай мать совсем.
— Не забуду, мам. Просто дай нам пожить своей жизнью.
После звонка в спальне повисла тишина. Ольга медленно поставила пустую чашку на тумбочку. Утреннее солнце расчертило постель золотистыми полосами.
— Знаешь, — наконец произнесла она, впервые за утро глядя мужу в глаза, — я уже и забыла, когда ты в последний раз говорил «нет» своей маме.
Андрей присел на край кровати:
— Наверное, никогда, — он невесело усмехнулся. — Прости, что так долго до меня доходило.
Ольга протянула руку и легко коснулась его плеча:
— Диван на кухне очень жёсткий?
— Ужасно, — он поморщился, потирая затёкшую шею. — Как будто на камнях спал.
— Тогда, может, вернёшься в спальню? — в её голосе послышалась едва заметная улыбка. — Только обещай, что больше не придётся воевать с твоей мамой в одиночку.
— Обещаю, — Андрей осторожно взял её руку в свою. — Теперь мы будем справляться вместе.
За окном начинался новый день. На кухне остывал недопитый кофе, в спальне неубранной стояла постель, а на сушилке всё ещё висело бельё. Но впервые за долгое время это был действительно их дом – без посторонних советов и непрошеных визитов.
Вечером того же дня Андрей вернулся с работы пораньше и, не говоря ни слова, начал развешивать постиранное бельё. Ольга, наблюдая за его неуклюжими попытками правильно сложить простыню, спрятала улыбку:
— Может, всё-таки позвать твою маму? Она знает, как правильно…
— Даже не думай! — рассмеялся Андрей. — Справимся как-нибудь сами.
И они действительно справились. Пусть простыня висела немного криво, зато это была их простыня в их доме, развешенная их собственными руками.